Маргарет Роум - Девушка у Орлиного перевала
— Хорошо, — сказала она, с трудом сохраняя выдержку. — Тогда поеду одна, если ты не возражаешь.
Джорджина едва удержалась, чтоб не сказать, как будет рада. Она только спокойно улыбнулась:
— Конечно, нет, мама, поезжай, тебе полезно отдохнуть. И не смей возвращаться, пока не наберешься сил. Воспользуйся прекрасной погодой.
Уже не в первый раз за последние три месяца Стелла почувствовала, что от нее стараются избавиться, — довольно неприятное ощущение для женщины, привыкшей выбирать себе компанию. На ее скулах вспыхнули яркие пятна, будто у человека глубоко задетого или оскорбленного, и она поспешила оставить дочь, как никогда сознавая, что не имеет больше на нее влияния и пора, наконец, избавиться от старых привычек входить во все дела дочери и вовлекать ее в свои: пришло время приспосабливаться к новому порядку вещей и во многом обходиться без Джорджины.
Через полчаса в комнату постучали и вошла Сьюзен Честерман с пачкой бумаг. Джорджина все еще стояла у окна.
— Пожалуйста, подпишете письма, мисс Руни. Джорджина послушно подошла и взялась за ручку. Ставя последнюю подпись, она сказала:
— Я жду мистера Дрисбера, Сьюзен. Когда он приедет, проводите его сюда и можете быть свободны. На сегодня все, так что воспользуйтесь хорошей погодой, я знаю, вы любите загорать. Не знаете, моя мать уехала?
— Спасибо, мисс Руни. Да, миссис Руни недавно уехала. Джорджина успокоенно кивнула и подвинула письма к Сьюзен.
— Хорошо, тогда не беспокойте меня. Пять минут спустя Сьюзен провела в комнату плотного мужчину среднего роста. На нем был хорошего покроя костюм, а обветренное лицо, казалось, выдавало в нем фермера, хотя на самом деле он был юристом.
— Добрый день, мистер Дрисбер, — Джорджина протянула ему руку. — Надеюсь, у вас есть для меня хорошие новости? Он энергично потряс ей руку и просиял:
— Конечно, есть, мисс Руни, даже самые наилучшие! Все идет по вашему плану. Прежде всего я связался с бюро по коммерческому рыболовству Соединенных Штатов, где меня заверили, что исследовательская группа, которую послали несколько лет назад на западное побережье Ирландии, единодушно пришла к оптимистическому выводу относительно перспективы развития рыбоперерабатывающей промышленности в тех местах. Они говорят, все побережье там богато рыбой: сельдь, мерлан, камбала, треска, пикша, омары и лангусты, а в реках увеличивающиеся косяки лосося. Вооружившись информацией, я связался с фирмой, замораживающей продукты, и после длительных переговоров они благосклонно посмотрели на вашу идею построить в Керри рыбоперерабатывающей завод. Очень помогло то, что вы инвестируете значительную сумму денег на этот проект. — Он наморщил лоб и стал похож на обеспокоенного гнома. — Это единственная часть проекта, которой я не совсем доволен, мисс Руни. Вы абсолютно уверены в том, что хотите вложить все деньги, полученные в наследство от вашей бабушки? Вы должны понимать, что останетесь практически без капитала!
— Совершенно уверена, — кивнула Джорджина; ее глаза светились интересом. Продолжайте работу в том же направлении, мистер Дрисбер.
Он пожал плечами, смиряясь с тем, что она не изменит своего решения.
— Ну что ж, пусть так, если вы этого желаете.
Он открыл портфель и вынул стопку писем и, перелистывая их, рассказывал:
— На следующем этапе я связался с Лианом Ардулианом.
При упоминании имени Лиана сердце Джорджины подскочило, и ей пришлось крепко взять себя в руки, чтоб не выдать своих чувств и понять смысл слов собеседника.
— Нет нужды говорить, он был обрадован, когда я сообщил о предлагаемом проекте. Он заверил меня, что Управление рыбной промышленности Ирландии готово поддержать проект и предоставит суда, оборудование, обеспечит программами по обучению и информацией о новой технологии рыболовства. Он считает, с рабочей силой проблем не будет, так как ему известны сотни семей, чьи сыновья работают в Англии, они только и ждут случая вернуться домой.
На глазах Джорджины заблестели слезы, но она быстро справилась с собой и прервала удивленного помощника.
— Надеюсь, мистер Дрисбер, вы сдержите свое слово и мое имя по-прежнему не будет фигурировать в дальнейших переговорах.
Он утвердительно кивнул, убедившись теперь, что его предположения оказались верными: для нее это была не просто сделка, а благотворительная акция, вызванная глубокими чувствами, что не было в традициях ее семьи, если верить слухам. Он и сам относился к глубоко чувствующим натурам, и поэтому хорошо понимал ее.
— Не стоит беспокоиться, уверяю вас, я не выдам вашу тайну. Никто кроме меня никогда не узнает имени анонимного благодетеля графства Керри. По крайней мере, пока вы сами не захотите сделать это достоянием публики. Однако есть один момент, который я должен обсудить с вами. Ирландское правительство настаивает на личном выражении вам благодарности, и они просят принять одного из министров, который сделает это от лица всего правительства. Согласны ли вы на подобную встречу?
Он заметил признаки волнения и, предчувствуя отказ, добавил:
— Я бы настоятельно советовал вам принять это предложение, мисс Руни, хотя бы ради спокойствия. Не знаю, знакомы ли вы с ирландским характером, но они способны настаивать до тех пор, пока не согласитесь на встречу. Для вас это будет формальностью, — резонно заметил он, — необходимо соблюсти этикет.
Джорджина неохотно согласилась:
— Понимаю, мистер Дрисбер, и вы можете сообщить правительству Ирландии: я рада принять их представителя в удобное для них время, при условии, что связанная с визитом информация не попадет в печать. Если это условие не будет встречено с поминанием, я откажусь от своего проекта, хотя, поверьте вовсе не хочу, чтобы так случилось.
После ухода мистера Дрисбера она еще долго оставалась за столом, размышляя над их разговором. Он достиг больших успехов за три месяца со дня их знакомства; тогда план еще только зрел в ее голове. Лиан пробудил в ней желание найти способ принести благосостояние в Керри, и она подумала, что без помощи мистера Дрисбера ей бы не удалось сделать и половины. Но от Лиана она не хотела принимать никаких благодарностей, — все, что она сделала, было ради людей Керри, а не только ради главы рода Ардулиана, — она бы не вынесла, если бы он пришел к заключению, что чувства к нему явились побудительной причиной ее действий. Джорджина уронила голову на руки и дала волю слезам. Грустно, но ее мало успокаивало сознание того, что благодаря ей сотни человек обретут свое счастье.
Она успокоилась от приступа жалости к себе, когда комната утонула в сумраке наступившего вечера. Усталая и безразличная, она стала собираться домой. С окончанием рабочего дня опустевшие кабинеты наполнила оживленная армия уборщиц, которые радостно перекликались друг с другом, перекрывая шум пылесосов. Ей показалось, что у дверей спорят: кто-то хотел войти в кабинет, но его не пускали. Вспомнив, что распорядилась не беспокоить ее, она распахнула двери сказать, что кабинет свободен, но тут же отступила назад, когда увидела одного из спорящих.
