Ольга Матвеева - Случайные связи
— Леша, а зачем? Не проще ли попрощаться сейчас? Через два дня будет сложнее. Мы получили удовольствие, а теперь нам нужно разойтись в разные стороны и жить дальше.
— Как будто ничего между нами не было?!
— Да, как будто ничего не было.
— Но ведь было! Было! И с этим уже ничего не поделаешь! Даже, если забудешь, это все равно было! Неужели прошлая ночь для тебя ничего не значила?
Что тут скажешь?
— Конечно же, значила, — говорит Саша тихо и отводит глаза.
— Ты врешь! Ничего это для тебя не значило! — почти кричит мальчик! — Поиграла со мной, а теперь вышвыриваешь за ненадобностью! А я влюбился, как мне теперь жить? Зачем ты это сделала? — Он делает шаг к Саше, обнимает, впивается губами в ее губы.
Почему он так хорошо целуется? Почему у него такие упругие губы, почему они свежие, как родниковая вода, хотя он только что ел яичницу с луком? Почему у Саши снова кружится голова, а воздух наполняется ароматом черемухи, хотя ее здесь нет? Почему Сашин тонкий халатик распахивается и вот уже она трется обнаженной грудью об его дешевенькую грубую курочку. А почему ее руки, не подчиняются ее разуму? Почему они расстегивают кнопки на этой самой курточке, почему они срывают эту курточку с широких юношеских плеч?
О, Боже! Почему они снова оказались в постели? Почему она снова кричит от наслаждения и царапает его спину? Почему тело сильнее разума? Почему? Почему? Почему?
А когда они выбрались из кровати, время обеда подоспело. А после обеда, они снова оказались в постели. А после ужина они отправились гулять по вечерней Москве, бродили по арбатским переулочкам, держась за руки, и целовались, целовались… Давно уже Саша не чувствовала себя так беззаботно, так молодо, так счастливо! Может быть, из-за этого ощущения вернувшейся юности, из-за этой пленительной иллюзии зрелые мужчины предпочитают молоденьких девочек, а дамы — юношей? Ну не из-за свежей же плоти? Хотя и из-за нее тоже. Но не это главное, не это. А зыбкое ощущение причастности к юности. Судьба будто бы дает тебе еще один шанс, второе дыхание. Беспечность! Но ведь это только очень взрослым дядям и тетям кажется, что юность беззаботна. Заботы зрелости будто бы обесценивают проблемы молодости. О чем говорит сейчас Леша? Не о радостях… Ох, не о радостях…
Говорит, что родители у него небогатые, что он с шестнадцати лет подрабатывает, что нормальную работу не найдешь без опыта, а опыт не появляется без работы. Замкнутый круг. Еще говорит, что приличную работу в их городе не найти — нищий у них регион. Что через год он закончит институт, и ему, возможно, придется вернуться в свой городишко, больше похожий на деревню. А что там делать? Делать там нечего. А чем платить за квартиру в областном центре? Хорошо, если работу найдет, а если нет? Нет опыта — нет работы. Нет работы — нет опыта. Замкнутый круг. И девушка его бросила из-за того, что у него нет денег. Ушла к тридцатитрехлетнему старику. (Саша мрачно усмехается). У старика есть деньги, чтобы ее по ресторанам да по кино водить, да цацки золотые дарить. А он, Леша, ничего пока не может дать женщине кроме своей любви.
— Разве этого мало? — спрашивает он Сашу.
— Любовь, это слишком абстрактно, — отвечает она уклончиво.
— Что абстрактного в любви?
— А что такое любовь?
— Разве ее можно описать словами? Ее можно только почувствовать. Когда приходит настоящая любовь, это сразу чувствуешь. Ее не спутаешь ни с чем.
— И как же ты собираешься давать женщине некое чувство, которое не только невозможно потрогать, пощупать, но даже и словами описать? Мне кажется, отдавать любовь нельзя.
— Так ты тоже из этих?
— Из кого?
— Ну, из этих… — он замялся. — Из меркантильных сук, которым только деньги от мужиков нужны.
— Нет! — Она рассмеялась. — Я из меркантильных сук, которые давно уже сами научились зарабатывать деньги. Но я, все же, уверена, что просто любовь отдавать бессмысленно. Может быть, лучше отдавать проявления любви?
— Как это?
— Это такие пустячки, как внимание, забота, поддержка.
— Все так, но если любовь безответная? Если лезешь ты со своей поддержкой и заботой, а ей этого ничего не нужно? Тогда что? Как проявить свою любовь?
— Тогда лучше просто уйти в сторону и не мешать. Это и будет лучшим проявлением любви, а не эгоизма, который иногда принимают за любовь. Иногда это самое сложное. Мы ведь не можем смириться с тем, что мы не нужны, что от нас отказываются, да еще и в пользу кого-то другого.
— А как мне показать тебе свою любовь?
— Не нужно мне от тебя никакой любви, хотя и лестно, конечно, — подумала Саша, а вслух сказала: — Вот так! — и снова приникла губами к его губам. — Сейчас я хочу этого.
Они вернулись к Саше домой. К родственникам он снова не поехал…
Он хотел, чтобы она проводила его на вокзал.
— Долгие проводы, лишние слезы, — сказала она. Ей было лень вылезать из постели. К тому же она намерена была завершить эту пьесу сейчас — еще один акт явно был лишним. Мальчик ей уже порядком надоел. Она была пресыщена сексом. Жаль, что удовлетворенность нельзя законсервировать и потреблять по мере надобности. Но сейчас ей казалось, что теперь она может спокойно прожить без мужчины еще несколько месяцев. И мальчик ей был больше не нужен. Но легкая тень сожалений все же легла на ее утомленное утехами лицо. — Я буду по тебе скучать, — она почти не врала. И в самом деле, будет. Сегодня, когда снова останется одна в этой кровати. Может быть, еще и завтра поскучает. А потом ее закружит повседневность, и мальчик забудется, станет просто воспоминанием. Его образ утратит конкретные черты, тепло, запахи. Может быть, в памяти останутся лишь смутные, полустертые чувства, которые он вызывал. А может быть от него останется лишь фраза: а весело той весной я покаталась на чертовом колесе! Кто он, в сущности, для нее? Охотничий трофей — подтверждение ее женской привлекательности. Вот и все.
— Ты будешь мне писать?
Саша поморщилась:
— Зачем? Нам лучше побыстрее забыть друг друга. Зачем продлевать агонию? К чему эти ненужные письма? Зачем нам создавать видимость каких-то отношений? Зачем питать иллюзии? Мы ведь оба знаем, чем все это закончится.
— Чем?
— Однажды ты мне напишешь, а я не отвечу. Потому что закрутилась, была в отъезде или просто не захотела отвечать, — он насупился. — Или ты мне не ответишь. Так ведь тоже может быть?
— Нет. Я люблю тебя, как я могу не ответить?
— Любовь не длится вечно. Все проходит. Абсолютно все проходит, — Саша загрустила, вспомнила своего бывшего мужа. Ей сейчас казалось, что вот это и была ее истинная любовь. Она прошла, а на смену ей не пришло ничего. Судьба не дала ей ничего взамен утраченного. Только этого вот наивного малыша, который, безусловно, очень мил, но нет у нее с ним никакого будущего. Что он ей может дать кроме своей абстрактной любви, которая закончится быстрее, чем он предполагает. Что она может ему дать, кроме своей усталости? У него впереди вся жизнь, а у нее? У него еще все будет. Неужели у нее все уже было? А может быть, глупо расшвыриваться мальчиками? Кто знает, будут ли еще у нее такие мальчики?
