Джанет Дейли - Игра до победы
– Думаю, что так, – сказала Лес.
Однако ее все еще слегка изумляло то, что она слышит.
– А если уж говорить о настоящем, важном деле, что может быть более важным, чем твоя семья? – с нажимом спросила Одра. – То, что твои дети выросли, совсем еще не означает, что они перестали сталкиваться с трудностями и что они перестали в тебе нуждаться. Ты не думала о том времени, когда у тебя родятся внуки? Разве не тебе предстоит заняться ими, когда они появятся на свет? А как ты сможешь это сделать, если все твое время будет отнимать бизнес? Лес, ты – это якорь, который удерживает всю семью вместе. Без тебя все разбредутся в разные стороны. И потеряют ту близость, которая делает их теми, кто они есть. Именно семья и есть самое важное и настоящее. Семья.
Лес медленно покачала головой и вернулась к столу.
– Я спрашиваю себя, Одра, знала и понимала ли я тебя когда-нибудь?
– Я твоя мать. И совершенно неважно, понимаешь ли ты меня. Хорошо бы тебе это запомнить. А сейчас садись и пей чай, пока он совсем не остыл, – распорядилась Одра.
И Лес, улыбаясь, подчинились.
Не проехала она и полдороги от материнского дома, как дождь прекратился и сквозь разрыв в облаках хлынули сверкающие солнечные лучи. Когда «Мерседес» подкатил к дому в испанском стиле, на губах Лес все еще играла улыбка, не покидавшая ее в пути. Она оставила машину стоять у входа и взбежала по низким ступеням к резной входной двери.
– Эмма! – весело позвала она, врываясь в прихожую. – Я – дома. Звонил мне кто-нибудь?
Дневная корреспонденция была аккуратно сложена на столике в прихожей. Лес остановилась, чтобы просмотреть ее, пропуская различные счета и извещения. Они искала письма от Роба и Триши. Внизу стопки лежал тонкий коричневый пакет, адресованный ей лично.
Интересно, от кого это? Лес взяла сверток и посмотрела на обратный адрес. Бандероль пришла из отеля в Нью-Йорке, где они всегда останавливались. Спрашивая себя, что может оказаться в пакете, Лес просунула палец под край коричневой обертки и разорвала ее. Внутри находилась плоская коробка.
В это время послышались шаги. Из столовой вышла Эмма.
– Как прошел ленч?
Лес полуобернулась к ней, рассеянно улыбнувшись своей полной седовласой секретарше. Пальцы ее продолжали срывать обертку с коробки.
– Неожиданно оказался гораздо более приятным, чем я ожидала. Были какие-нибудь звонки?
– Звонила миссис Рандолф, чтобы напомнить о встрече за ленчем, назначенной на следующий вторник. Я заверила ее, что встреча записана в вашем деловом расписании. Миссис Рандолф просила, чтобы вы позвонили ей попозже – она хочет обсудить с вами сценарий встречи.
Лес открыла крышку коробки. Сверху лежал сложенный листок бумаги. А под ним – черная шелковая ночная рубашка, отороченная кружевом. Удивленно нахмурившись, Лес развернула письмо. Эмма продолжала что-то говорить, но Лес уже не слушала ее. Она быстро пробежала глазами машинописный текст, затем перечитала его еще раз, более медленно.
Дорогая миссис Томас.
Белье, находящееся в этой коробке, обнаружила одна из наших горничных, когда убирала Ваш номер после Вашего недавнего визита в Нью-Йорк. Мы взяли на себя смелость выстирать и выгладить свою находку, прежде чем отправить ее Вам. Надеемся, эта задержка не вызовет Вашего недовольства.
Мы весьма ценим то, что Вы являетесь постоянным клиентом нашего отеля.
С искренним уважением…
Письмо заканчивалось затейливой росписью.
Лес опять глянула на ночную рубашку и даже приподняла край черного лифа. Вещь была не ее. Она никогда не носила черного белья.
– Что-нибудь не так?
Лес наконец очнулась и поняла, о чем спрашивает Эмма. Что-то удержало ее от того, чтобы сказать секретарше, что пакет прислали ей по ошибке.
– Нет, конечно, нет. – Лес быстро положила листок назад в коробку. – Вы, кажется, говорили, что звонил Эндрю?
Она смутно припоминала, что Эмма произносила его имя.
– Да. – Эмма нерешительно смотрела на Лес, не будучи вполне уверена, что та ничем не расстроена. Но вслух она ничего не сказала. Независимо от того, как долго работают вместе работодатель и его служащий и на сколько они близки, их всегда разделяет тонкая невидимая линия, и Эмма не стала ее пересекать. – Он звонил, чтобы сказать, что сегодня немного задержится. Предлагает вам планировать обед часам к восьми.
– Спасибо. – Лес отошла от столика в прихожей, сжимая коробку в руках. – Просмотрите, пожалуйста, остальную почту.
И она двинулась к лестнице.
– Как насчет миссис Рандолф? – спросила Эмма. Лес остановилась, вцепившись в поручни, в голове у нее тяжело стучала кровь. – Она ждет вашего звонка.
– Потом, – ответила Лес, даже не повернув головы, и побрела по нескончаемой веренице ступеней на второй этаж.
Войдя к себе, она заперла дверь и подошла к выложенному изразцами камину. Достав письмо, она положила коробку и оберточную бумагу на кофейный столик, а затем подтянула поближе стоявший на дальнем конце стола телефон. Затем набрала номер, указанный на бланке отеля вверху письма. Надо как можно быстрее убедиться, что произошла какая-то ошибка, а не то разыгравшееся воображение сведет ее с ума.
– Это звонит миссис Томас из Флориды. Я хотела бы поговорить с миссис… – Лес замялась на миг, чтобы взглянуть на подпись под письмом. – С миссис Нэш.
– Подождите минуту, пожалуйста.
– Хорошо.
Однако Лес показалось, что прошла не минута, а целая вечность, прежде чем в трубке раздался голос женщины, представившейся как миссис Нэш.
– Я миссис Томас… Миссис Эндрю Томас, – начала Лес.
– Слушаю вас, миссис Томас. Я ждала вашего звонка. Мы нашли ночную рубашку, которую вы забыли, когда гостили у нас две недели назад. Она уже выслана по почте. Со дня на день посылка должна быть у вас.
– Но я… мне кажется, я ничего у вас не оставляла. Вы уверены, что это моя рубашка? – Ее рука стискивала телефонную трубку с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
– Совершенно уверена. Когда горничная нашла ее в вашем номере, она позвонила нам, чтобы спросить, что с ней делать. Мы решили, что лучше всего выстирать рубашку и отослать ее вам во Флориду. – В голосе женщины послышалось беспокойство. – Это черная шелковая ночная рубашка с кружевной вставкой на груди, не так ли?
– Да, именно так. – Лес глянула на вызывающее одеяние в лежащей на столике коробке и сама почувствовала, как нервно ломается ее голос. – Но я ничего не теряла. – Она закрыла глаза, пытаясь заглушить первый приступ раскалывающей голову боли. – Где горничная нашла ее?
– Кажется, она говорила, что рубашка лежала между простыней в ногах кровати. Вероятно, именно поэтому вы ее не заметили, когда укладывали вещи.
