Элизабет Лоуэлл - Сердце мое
«Он ведь прав, — подумала Шелли, — я действительно еще не готова принять его… нас, наши отношения».
И, вспомнив о его бродячей жизни, добавила про себя:
«К тому же у меня с Кейном вообще ничего не получится. Никогда…»
И она, быстро открыв дверь, вышла из его пристанища, которое в ближайшем будущем намеревалась сделать для него настоящим домом.
— Давай на сей раз поедем на моей машине, — предложила она Кейну, когда они вышли. — Я припарковала ее на другой стороне улицы.
— Но я не возражаю против роли твоего шофера, — возразил было Кейн, но она осветила:
Если ты имеешь в виду свой «ягуар», то ты ведь можешь оставлять его в местах общественных стоянок А мотоцикл слишком мал для ковров, красок, обоев и прочей муры, как ты все это называешь. Кроме того, я и сама прекрасно знаю эти места — не забывай, я ведь прожила в этом городе несколько лет. А ты приезжал сюда только время от времени.
Не найдя что ответить, Кейн молча последовал за ней к ее машине. И отнюдь не удивился, увидев, что по улицам Лос-Анджелеса Шелли, оказывается, умеет разъезжать с не меньшей ловкостью и умением, чем обращаться со Сквиззи.
— Кстати, а как насчет мебели? — спросила она, ведя машину. — Собираешься брать напрокат?
— Нет, — решительно ответил он. — Мебель напрокат — это для жилищ. А мне нужен дом, не забывай этого…
— Дом, чтобы ты имел возможность возвращаться в него в любой момент, когда только пожелаешь? — Она старалась говорить спокойно, но, по-видимому, это не слишком-то у нее получалось.
— Да, мне нужен дом, чтобы я мог возвращаться в него, когда только пожелаю, — ответил Ремингтон, не сводя с нее пристального взгляда. — Я ведь глава компании, Шелли. И поэтому могу себе позволить быть там, где мне нравится, и тогда, когда мне это нравится.
— Возвращаться в свой собственный дом и при этом много путешествовать, — задумчиво произнесла Щелли, не отрывая взгляда от дороги. — Что ж, прекрасно тебя понимаю. Ведь наземле так много прекрасных мест, нетронутых, заповедных уголков… Я имею в виду, вдали отсюда…
Кейн с удивлением услышал, как неожиданно смягчился ее голос, когда она произнесла «вдали отсюда», и с удовлетворением улыбнулся.
— Ты ведь и сама их любишь, не так ли? — спросил он ее.
— Что? — переспросила она, бросая на него быстрый взгляд через плечо.
— Дикие, нетронутые уголки, — пояснил Кейн. — К примеру, Сахару — это море песка… И еще — пампасы, и малонаселенные, необжитые просторы Центральной Австралии, и тибетские плато… Горы, вершины которых упираются в небо… И заброшенные города — древние, как время…
Шелли завороженно слушала его голос. В нем ощущались целые пласты воспоминаний: красота дальних мест, которая не дает покоя, зовет к себе, манит в странствия…
«Бродяга… Путешественник…»
— Но больше всего на свете я все же люблю свой дом, — сказала она.
В ее голосе Кейну послышались одновременно отчаяние и страх, желание и стремление, голод и одиночество — все то, чем она жила эти долгие годы. Ее слова были полны чувств, желания покоя. В его же голосе оживали воспоминания о далеких странствиях, прекрасных местах.
Неужели же эмоции, чувства, желания и стремления у них совершенно разные?
— На всем белом свете, — тихо сказала Шелли, — есть только одно место, которому я по-настоящему принадлежу — это мой дом!
Теперь Кейн услышал в ее словах вызов, почти обвинение…
— Но кто сказал тебе, что ты не можешь одновременно иметь дом и путешествовать по всему свету? — спросил ее Кейн.
— Жизнь, — убежденно ответила она. Зажегся красный свет, и Шелли плавно остановила машину.
— Не все, чему тебя успела научить жизнь, правда, — возразил Ремингтон. — Посмотри, что успел сделать с тобой твой бывший муж, а ты ему поверила! Всей этой чепухе!
— Ну, об этом уж не тебе судить, — резко ответила Шелли, явно не желая обо всем этом говорить. — Откуда тебе знать, чепуха это или нет?
— Кому же тогда судить, если не мне? — вздохнул он. — Ведь моя бывшая жена пыталась убедить меня в том же, что так старательно и долго вбивал тебе в голову твой супруг.
— То есть? — не поняла Шелли.
— То есть в том, что я совершенное ничтожество как любовник.
Шелли повернулась и изумленно уставилась на него, приоткрыв рот от удивления; в глазах ее застыло абсолютное недоверие.
— Тогда я тебя просто не понимаю, — сказала она вконец. — Почему же ты так долго не подписывал бракоразводные бумаги? Ты, привлекательный для стольких женщин…
Теперь настал черед Кейна изумляться. Он нерешительно улыбнулся:
— Пожалуй, лучшего комплимента…
Шелли густо покраснела и отвела взгляд.
— Но ведь это правда, и ты сам отлично это знаешь… — смущенно сказала она.
— Но тогда-то я этого не знал! — возразил он. — Поэтому мне пришлось пройти через множество связей и знакомств с женщинами — просто для того, чтобы убедиться, что это и в самом деле не так. Не знаю, сумеешь ли ты меня понять… У тебя ведь все было не так…
— Связи с женщинами? Нет, у меня их не было, — дерзко ответила Шелли. — Я в этом отношении человек консервативный. Можно даже сказать, безнадежно отсталый.
Кейн улыбнулся, но решил не отвлекаться от темы:
— Я имел в виду, у тебя не было отношений со многими мужчинами… ну для того, чтобы осознать собственную привлекательность, тебе этого не потребовалось.
Его слова прозвучали скорее как утверждение, нежели как вопрос, однако Шелли все же решила ему ответить.
— Нет, — просто сказала она.
— Опять консерватизм, или просто боялась? — поинтересовался он.
— Скорее, элементарная разборчивость, — последовал ответ.
— Наверное, к тому же немножечко боялась разочароваться? — настаивал Кейн.
— Да, черт тебя побери! — Шелли снова была разгневана, напряжена. — Ну что, теперь доволен? Получил все, что хотел?
— Что ты, отнюдь. — И он еле заметно улыбнулся. Шелли вспомнила нежные движения кончика его языка на своих губах, вспомнила, как Кейн покачивал бедрами, прижимаясь к ней… Она поджала губы и отвернулась.
— В том-то и состоит моя проблема, — тихо сказала она ему. — Я заранее знаю, что, кто бы ни занимался со мной сексом, разочарование ему обеспечено.
— Какая чушь! — возмутился Кейн. — А все из-за того, что твой экс-муж просто не знал, понятия не имел, как ему себя вести с настоящей женщиной!
Его голос несколько смягчился, когда он провел пальцами по ее щеке.
— Это замечательно, что ты разборчива, ласка, — тихо сказал он. — Просто замечательно. Я ведь и сам теперь такой. Но для этого нужно было сначала повзрослеть…
Сзади раздался долгий автомобильный гудок, напомнивший Шелли, что загорелся зеленый свет. Она быстро переехала перекресток. Румянец все еще горел на ее щеках — она была очень взволнованна…
