Джанет Дейли - Неотразимый бродяга
– Думаю, тебя это даже устраивает, – сухо прокомментировал рассказ старого ковбоя Холт.
– Что это вы себе навыдумывали? Я моюсь ничуть не реже любого другого, – с возмущением парировал Руби. – Никто не может обвинить меня в нечистоплотности.
Ну разве что в некотором небрежении к своей внешности, отметила про себя Диана, бросив взгляд на отросшую щетину на обветренном стихией, хотя и явно умытом лице старожила отцовского ранчо. Правда, сейчас Диана не испытывала ни малейшего желания дразнить Руби, как, впрочем, подсознательно избегали делать это и остальные участники их экспедиции.
Переведя дыхание, Диана наконец оторвалась от воды и взглянула в просвет устья каньона. Она сделала это просто так, не надеясь увидеть там что-либо интересное, но внезапно лицо ее застыло, выражая предельное изумление, поскольку в каких-то нескольких сотнях ярдов от них недвижно стояло словно вылепленное из белоснежного гипса великолепное живое изваяние.
– Смотрите, – выдохнула девушка чуть слышно.
Остальные быстро обернулись, заинтригованные ее сдержанным окликом, и точно так же застыли в немом оцепенении. Белоснежный жеребец, очевидно, различил в сумраке расщелины их силуэты и теперь вытягивал шею, пытаясь уловить запах пришельцев. Он сделал несколько прыжков в сторону в неизъяснимо грациозной манере, присущей диким животным. При этом его длинный хвост взвился роскошным султаном, а шелковистая грива затрепетала, подобно белому флагу, на свежем ветру. Подозрительный, но уверенный в своей мощи самец вновь столь же внезапно замер, прядая ушами и олицетворяя собой неправдоподобную гармоничность ожившей статуи.
Диана продолжала неотрывно следить за животным, не замечая ничего вокруг. Она испытывала неописуемый восторг, видя совсем рядом с собой это совершенное создание природы. Жеребец казался ей столь же свободным и недосягаемым, что и парящий в облаках орел. Подобно этой царственной птице, силуэт его был исполнен достоинства и надменности. Диана ощущала истинное восхищение. Оно наполняло все ее существо и дарило неведомое ей раньше духовное наслаждение.
Ветерок, пробегавший по руслу каньона, донес наконец запах мустанга до их лошадей, но на этот раз Диана была начеку и не позволила своему мерину подать голос навстречу внезапному гостю. Однако для подтверждения своих подозрений дикому жеребцу было достаточно перестука копыт и негромкого фырканья оседланных лошадей, вытягивавших морды навстречу неожиданно налетевшему на них волнующему запаху.
Сдержанное ржание белого мустанга, несомненно, служило сигналом к отступлению для следовавших за ним кобылиц. Взвившись на дыбы и развернувшись на задних ногах, жеребец стремительно помчался прочь от каньона. Диана так бы и стояла, завороженно наблюдая за исчезающим видением, но Холт уже вскочил в седло.
– Вперед! Ближе нам к нему все равно не подобраться! – выкрикнул он.
Холт уже вовсю несся за спасавшимся бегством небольшим табуном, когда остальные еще только устраивались в седлах. Диане, тащившейся неспешным ходом с вьючной лошадью в поводу, оставалось только глотать пыль, поднятую сорвавшейся в галоп погоней. Их лошади, конечно, успели отдохнуть. Но, к несчастью, им только что позволили вдоволь напиться воды. Разумеется, теперь они не могли показать все, на что были способны в резвом аллюре.
Табуну все же не удалось оторваться слишком далеко. Пегая кобылица резво скакала впереди на месте вожака, а белый жеребец прикрывал тылы, не позволяя своему гарему замедлять стремительный ход. Иноходец словно летел над жухлой травой, не выказывая ни напряжения, ни усталости в своем ритмичном беге.
Солнце все ниже клонилось к черной границе горного хребта, и тени стали заметно удлиняться. Временами Диана теряла кобылиц из вида, но необычная масть жеребца неизменно служила преследователям путеводной звездой для движения в нужном направлении. Как ни подгоняли они своих лошадей, но расстояние между всадниками и неутомимым маленьким табуном решительно не желало сокращаться ни на йоту.
Пегая кобылица, казалось, прекрасно ориентировалась в местных холмах и низинках. Сделав внезапный резкий поворот, она нырнула в узкое русло пересохшей речки, и жеребец направил остальных за ней следом. Руби и Холт первыми свернули в ту же балку, а вскоре за уступом каменистой осыпи исчез и Гай. Диана значительно отстала от мужчин. Вдруг до нее донеслось пронзительное ржание лошадей и крики мужчин. Прежде чем Диана добралась до места, появился Гай на своем коне.
– Они в западне! – крикнул он ей взволнованным голосом.
Почти тотчас же из-за камней выскочили Руби и Холт. Холт прямо на ходу прыгнул с седла. Он не стал терять времени на выражения восторга по поводу достигнутого успеха.
– Быстро строй заграждение, – бросил он Руби. – Гай и Диана, будьте готовы на тот случай, если они попытаются прорваться.
Мужчины бросились поспешно и с завидной изобретательностью воздвигать баррикаду из веток, сучьев и камней, а Диана напряженно наблюдала за их действиями, испытывая непреодолимое нервное возбуждение, подогреваемое доносившимися со стороны русла звуками.
– Не очень-то все это надежно, – прохрипел Руби задыхающимся голосом, едва работа была закончена.
– Это верно, – согласился Холт. – Но со стороны выглядит внушительно. Остается надеяться, что у мустанга не возникнет желания испытать конструкцию на прочность.
– Не думаю, что ему захочется безнадежно застрять в этой горловине, поэтому скорее всего он не решится на прорыв.
– Хотелось бы в это верить.
– А вы уверены, что у них нет другого пути для бегства? – Поскольку работа по сооружению баррикады была закончена, Диана с облегчением спешилась.
– Видимо, там был выход, иначе кобылица не повела бы табун сюда, – в задумчивости проговорил Руби. – Кажется, я даже видел нечто вроде разлома на обрывистом берегу. Там они, вероятно, и надеялись выскочить. Его, похоже, завалило осыпью. Так что теперь они словно в мышеловке, и о лучшей западне нам нельзя было и мечтать.
– Не отправиться ли нам туда, чтобы заарканить кобылиц? – спросил Гай, который продолжал гарцевать верхом, небрежно поигрывая лассо, свисавшим с луки его седла.
– Теперь уже слишком темно, – ответил ему Холт.
Солнце действительно успело скрыться за горизонтом, оставив на небе лишь неширокую полосу бледно-розового закатного зарева. Вскоре и оно превратится не более чем в багровый рубец на черном лике ночи. А отвесные стены высохшего руслауже сейчас сильно затрудняли выполнение той непростой операции, которая могла бы прямо сегодня завершить изнурительную погоню. К тому же сейчас кобылицы не менее возбуждены, чем их предводитель. За ночь они успокоятся. Уменьшится риск, что в панике лошади поранятся о скалы или затопчут друг друга.
