Мишель Дуглас - Мужчина для амазонки
Опс! Джо вздрогнула.
– Если бы она вышла за меня, я был бы очень счастливым мужчиной.
Джо вцепилась в приборы, желудок свело. Что за игру он ведет?
– Если ты выйдешь за него, каждый день будешь есть, как сегодня, – вставила одна из бабушкиных приятельниц.
Все надолго замолчали, погрузившись в поедание вкуснейшего блюда.
Покончив с ним, тетя Эдит отодвинула тарелку:
– Дамы, не вздумайте уйти, не дождавшись десерта. Я надеюсь, у нас будет десерт?
– Конечно.
– Да, но тот ли, который был нам обещан? – Сложив руки на груди, она уставилась на стол. – Я хочу знать, удалось ли ей сделать то, что обещала. Люси, как там с башней из печенья?
Бабушка благодушно улыбнулась:
– Где наш залог?
Джо вытаращила глаза, когда на середину стола с нелепой серьезностью водрузили жемчужное колье.
Мак убрал тарелки:
– Я подам десертное вино. Джо, можешь нести десерт.
– А тарелки?
– Вымыты.
– Щенки?
– Мирно спят в корзине.
Хорошо. Все правильно. Она вдохнула и пошла на кухню. Аккуратно, как все, что делала, достала из кладовки первую башню. На мгновение задержалась в дверях столовой, переводя дух, и, осторожно покачиваясь на каблуках, вошла в комнату.
Послышались восторженные возгласы.
Джо поставила сооружение перед бабушкой и со вздохом облегчения отступила назад. Миссия выполнена.
– С днем рождения, бабушка. Я тебя люблю. – Она поцеловала ее в щеку.
Все запели «Хэппи бёздей», Джо обратила внимание на то, что, хотя голос тети Эдит звучал громче всех, она постоянно со страхом посматривала на башню. Заметила еще тоску и сожаление.
Джо вышла из столовой и вернулась со второй башней, которую поставила перед двоюродной бабушкой.
– Я сделала ее для тебя, тетя Эдит, потому что тебя тоже люблю.
– Но, – пробормотала бабушка, – день рождения у меня.
– Да, но вы обе заслуживаете всего самого лучшего. Для меня вы самые прекрасные женщины в мире. Вы вырастили меня и помогли стать такой, какая я есть.
Сестры молча смотрели на нее.
– Мое главное пожелание тебе, бабушка, покончить с нелепой войной, которую вы ведете с тетей Эдит. – Джо взяла жемчуг. – Теперь он принадлежит мне. Думаю, ваша мама хотела бы именно этого. Кроме того, он отлично подходит к моему платью.
Сестры открыли рты.
– В этих башнях я смешала ваши любимые ароматы. И получилось прекрасно, гораздо лучше, чем если брать каждый в отдельности. Так же, как вы обе.
Глаза женщин предательски увлажнились.
– Я люблю вас. И знаю, что вы меня любите. И еще знаю, что вы любите друг друга, хотя вам трудно признаться. Тетя Эдит, пора вернуться домой. Ты должна быть здесь, тебя ждут.
Бабушка громко высморкалась:
– Она права, Эди.
Тетя Эдит откашлялась. Дважды.
– Люси, не могу передать, как я рада это слышать.
– Вот и прекрасно, – вмешался Мак. – А теперь, когда это улажено, я украду Джо. – Он поднял руку, предвосхищая возможные возражения. – Она не любит миндальное печенье, поэтому я приготовил для нее отдельный десерт.
– Джо? – воскликнули в унисон бабушка и Эдит.
– Все в порядке. Я позову, если понадобится помощь.
И она позволила Маку увести ее на кухню. Он повернулся с улыбкой, от которой у нее екнуло сердце:
– Ты справилась мастерски.
– Да. А какой десерт ты сделал для меня?
– Ананасовый торт.
Джо блаженно зажмурилась. Открыла глаза. Мак смотрел на нее откровенно голодным взглядом и даже не пытался это скрывать. Она почувствовала себя еще более уверенной и отважной.
– Когда ты намерен сказать, что любишь меня?
Он посмотрел ей в глаза немного неуверенно:
– Мне кажется, я весь вечер только и делаю, что говорю это.
В кухню ворвались бабушка и тетя Эдит:
– Дорогая, по-моему, очень невежливо уходить из-за стола.
– Да. Слушай, что говорит бабушка. Куда только подевалось воспитание, которое мы тебе дали?
– Вы правы. Но я должна присмотреть за щенками. Или вы хотите заняться этим сами?
– Возможно, Малкольм мог бы.
– Боюсь, это не входит в мои обязанности, – возразил Мак, подталкивая Джо к задней двери.
– Щенки? – удивилась тетя Эдит.
– Пойдем, дорогая, я тебе все расскажу. Малкольм привез одного мне, – она взглянула на Джо, – а другого тебе, Эди, дорогая.
– У меня дома еще несколько, – прошептал Мак Джо.
Она выдохнула. Ладно. Прежде чем бабушки успели возразить, взяла Мака за руку и вывела на улицу.
– Ты забыла взять щенков.
– Я еще не доела десерт.
– Пирог просто потрясающий.
– Это ты потрясающая.
Мак смотрел на женщину, которую любил, и думал, все ли сделал, чтобы завоевать ее.
Если нет, готов сделать больше. Гораздо больше, если надо. Лишь бы убедить ее быть вместе. Доказать, что он сможет сделать ее счастливой.
Джо отвела его к старым качелям и присела на них. Мак прислонился к раме, сгорая от желания поцеловать ее, но скорее согласился бы умереть, чем сделать это, пока не будет на сто процентов убежден, что Джо этого хочет.
А у нее остались вопросы. Естественно. И будет справедливо, если он на них ответит.
– Ты специально обработал мою бабушку, заставил заказать тебе праздничный обед?
– Признаю свою вину.
– Боялся, что я не справлюсь с башней?
Мак не собирался врать:
– Да, я надеялся помочь тебе, если потребуется.
Однако с башней она превзошла саму себя.
– Значит, ты давно догадался, что я попытаюсь заставить бабушку и тетю Эдит объединиться? Против меня?
– Хороший план. Но мне показалось справедливым, если на твоей стороне тоже кто-нибудь будет.
Если бы Джо позволила, он всегда был бы на ее стороне.
– Почему Этан у тебя?
Она сидела в свете луны в соблазнительном маленьком платьице и ела ананасовый торт. На мгновение Мак просто онемел. Желание поцеловать ее стало еще сильней, но он отмахнулся от него. После всего, что было, даже возможность просто смотреть на нее приводила его в восторг.
Для этого времени года вечер стоял довольно тихий, но отнюдь не теплый. Сбросив пиджак, Мак накинул его на плечи Джо.
Неуверенность, мелькнувшая в ее глазах, когда он оказался совсем близко, заставила его замереть.
Он отступил. Сердце стучало, во рту пересохло.
– Все, что ты сказала мне, перед тем как уйти, оказалось верно на сто процентов.
Мак закрыл глаза. Что, если ей мало того, что он сделал, и его старания напрасны? Что, если она просто поблагодарит его и уйдет? Что тогда делать?
– Я не хочу играть в игры, Мак.
Его глаза мигом распахнулись.
– Если ты не хочешь говорить, я пойду домой.
Какой же он жалкий. Бесхребетный. Ждет, чтобы она сделала первый шаг. Настоящий мужчина не колебался бы ни секунды.
