Валентина Седлова - Недетские страсти в Лукоморье
— Да ладно, не старайся. Я ведь тоже пытаюсь сама себе объяснить, почему именно на Бориса запала, — и не могу. Вот не получается, и все тут. Кстати, хочешь прикол?
— Конечно, хочу!
— Ты была права: наша Тина и он давным-давно были любовниками. Они, оказывается, в больнице познакомились. А сейчас просто дружат.
— Ну вот, а я что тебе говорила? — покровительственно улыбнулась Варя.
— Только есть одна непонятка. — Васька помрачнела. — Представляешь, у нее на кухне в ведре огромнейший букет роз красуется. Штук тридцать, не меньше. А она молчит и не колется, от кого. А вдруг от Кощея?
— Розы, говоришь? — заинтересованно протянула Варя. — А случайно не заметила, какого цвета? Темно-пурпурные или другие?
— Ты откуда знаешь? — охнула Васька. — Ну-ка, давай выкладывай!
— Да пока ничего конкретного, одни догадки, — пожала плечами Варя. — Но могу тебя заверить, твой Кощей к этому ровным счетом никакого отношения не имеет.
— А все-таки? — умоляюще протянула Васька. — Ну, скажи, чего тебе стоит?
— Извини, но не могу. Это не моя тайна — раз, и во-вторых, мне нечем пока подкрепить свои подозрения. Но думаю, я все-таки права.
Васька решила было повторить попытку и разговорить подругу, но у той зазвонил телефон. Она посмотрела на номер, подняла вверх большой палец и подмигнула Ваське:
— Алло. Да, привет. Только что закончила тренироваться. Встретиться? Давай на ступеньках, где обычно. Не можешь? Странно. А почему? Машина сломалась? Ну, ладно, предлагай тогда сам, где. На автовокзале у кафешки «Шанс»? Надеюсь, не последний? Шанс, говорю, не последний? А, ну тогда все хорошо. До скорого!
Васька улыбнулась. Варвара и тут была права.
— Ну, а я что говорила? Позвонил, паршивец. Ух, я ему сегодня устрою африканские страсти! Трижды подумает, прежде чем под предлогом простуды свиданки пропускать. Кстати, а пошли вместе? Заодно посмотришь на моего Царевича.
— Да нет, Варь, спасибо, но не хочу вам мешать. Кроме того, боюсь квартиру надолго без присмотра оставлять. Кто знает эту Потаповну? Вдруг приду домой, а там вообще все с ног на голову поставлено?
— Да, это серьезно. Ну ладно, держись, не унывай.
— Обещаешь рассказать, кто Тине букет подарил?
— Как только — так сразу! Дай только время!…
Довольная Тина оглядела убранство квартиры. Уф, теперь точно можно сказать, что с ремонтом покончено. Все вокруг чистое, новое и сияет, как яйца у кота. Вчера после занятий ей было не до финальной уборки, но сегодня грех было не совершить последний рывок и не порадовать себя долгожданным порядком. Мусор вытащен на помойку, на линолеуме обнаружился рисунок, доселе скрытый толстым слоем строительной пыли, да и сантехника приведена в порядок. Теперь даже бывший командир ей слова бы не сказал.
Тина отправилась переодеваться, но не успела. В дверь настойчиво позвонили. В этот раз она была настороже и сначала посмотрела в глазок. Бесполезно. «Темно, как у негра в жопе», — матернулась она про себя и открыла.
На пороге нарисовался давешний толстяк. Тина возмущенно покраснела и уже приготовилась дать ему достойную отповедь, как он поднял руки вверх и сказал:
— Валечка, вы в любой момент можете выставить меня из своей квартиры. Тем более что в прошлый раз вы это очень убедительно продемонстрировали. Но прошу вас дать мне возможность высказаться. Уверяю, на это уйдет не более десяти минут вашего драгоценного времени.
— Я, кажется, просила не называть меня Валечкой, — проворчала Тина, втайне недовольная тем, что выглядит сейчас форменным чучелом. Волосы всклокочены и повязаны банданой, а если прибавить к этому выцветшие камуфляжные штаны и застиранную до желтизны футболку — та еще картина получается.
Толстяк воспринял ее ворчание как согласие и бодро сделал шаг вперед, после чего аккуратно закрыл за собой дверь. В и без того крошечной прихожей стало окончательно тесно.
— Мы будем беседовать здесь? — вежливо осведомился он.
— Пойдемте на кухню, — махнула рукой Тина и только тут сообразила, какую оплошность допустила. Там же его букет! А вдруг он воспримет это совершенно определенным образом? — Впрочем, я передумала, — тут же нашлась она. — Думаю, в комнате будет удобнее.
— В комнате — так в комнате, — безразлично отозвался толстяк и послушно пошел за Тиной.
— Ну, и что вы хотели мне сказать? — спросила она, как только Толстяк с угрожающим скрипом уселся на ее единственный старенький диван.
— Разрешите попросить вас об одном маленьком одолжении? Не перебивайте меня, пожалуйста, пока я не закончу. Мне довольно трудно собраться с мыслями.
— Хорошо. Но учтите — у вас ровно десять минут, и время уже пошло.
Толстяк еще раз вздохнул.
— Валечка, как вы уже поняли — я богатый человек, бизнесмен. В вашем городе обосновался недавно. Варя — моя единственная дочь от… покойной жены. Я всегда и во всем привык полагаться на собственные силы. И если мне что-то нужно, я просто иду и беру это. Не важно, что именно: фирму мешающих мне конкурентов или понравившуюся женщину. Когда у тебя есть деньги, становятся доступны многие радости этого мира, уж поверь. Но за всей этой канителью я совершенно позабыл, что могу испытывать настоящие чувства. Да, под этой броней из жира, над которой ты так откровенно смеешься, бьется очень чуткое и ранимое сердце. Когда я увидел тебя там, в зале, у меня внутри все перевернулось. Я стоял и потел, как дурак, глядя на тебя. Ты костерила меня почем свет стоит, а я упивался звуками твоего голоса. И нес какие-то глупости, лишь бы ты не молчала. Пойми, я не хочу тебя покупать, да и ничего из этого все равно бы не вышло. Ты не из таких женщин, и я это знаю. Я хочу, чтобы ты обратила на меня внимание, чтобы дала хоть малейший шанс стать твоим другом… и мужем. У меня очень серьезные намерения. И поверь, за этим не стоит ровным счетом ничего, кроме моей безумной тяги к тебе. Кажется, я начинаю понимать, что чувствует мотылек, летящий на огонь. Я не могу отвлечься от мыслей о тебе даже на деловых переговорах! Я больше так не могу. Ну, скажи, пожалуйста, что позволишь мне хоть изредка приходить к тебе, видеть тебя, слышать твой голос!
Тина чувствовала себя так, будто какой-то клятый шутник что было сил огрел ее по голове резиновым молотком. Толстяк выглядел весьма убедительным, но то, что он нес, заставляло Тину всерьез сомневаться в крепости его рассудка. Он хочет стать ее мужем?! Он что, слепой?! Да у нее же лицо лошадиное. И всегда такое было, с самого детства! И голос хриплый, словно прокуренный. Зато громкий. Плюс «костяная нога» до кучи. А уж в лексиконе такого понамешано, что от ее крепких выражений не то что ямщики — лошади и оглобли краснеют.
