Алина Кускова - Рыжая бестия
– Она была рада? – озабоченно поинтересовалась дама.
– Еще бы! – довольно изрек Матвей.
– Значит, была серенада, оркестр и лучший тенор?
– Все было в лучшем виде, – заверил ее Матвей, немного приврав.
Совсем чуточку. Подумаешь, не было оркестра, зато какая чистота записи диска! Лучший тенор, лучший тенор. Он не хуже. Ему фактически аплодировал весь дом. Если бы не эта сумасшедшая Федотова, то он бы сорвал массу аплодисментов. Но нельзя не благодарить судьбу за ведро холодной воды, без которого он бы не оказался в квартире Репиной. После этого ведра они стали ближе, Матвей это почувствовал.
– Значит, – протянула дама, – все идет по плану?
– Все по плану, – заверил ее Степанов. – Остался миллион!
– Надеюсь, – сухо произнесла та, – это действительно будет миллион.
– Марина Леонидовна, даже не сомневайтесь! Все до копеечки истрачу, – пламенно пообещал ей Матвей.
– Не кричите, – попросила сонная дама. – Когда?
– Прямо сейчас! – звонким шепотом пообещал ей Степанов, и дама пожелала ему успеха.
В успехе своего предприятия он нисколько не сомневался. Заноза Федотова сейчас пошкандыбала на работу, Марьяна сидит дома одна. Впрочем, она не сидит, а отсыпается, как Ланочка. Его визит станет незабываемым…
– С кем ты говорил? – На пороге спальни возникла бдительная Светлана. – С бывшей?!
– Глупости, Светик. – Матвей кинулся ее обнимать, усыпляя бдительность. – Пойдем на кухню, я тебе яичницу поджарю.
Светлана – его лебединая песня. Его маленькая, пухленькая слабость без мозгов, зато с таким бюстом, в который хочется утыкаться и в минуты радости, и в минуты отчаяния. Но Матвей знает, что после женитьбы на Репиной таких минут у него больше не будет, потому что… Черт! Как бы не сглазить.
Он уже смирился с мыслью, что ему придется на ней жениться. Когда-нибудь все женятся. Редко кто остается холостяком. Американские ученые пришли к выводу, что женатые мужчины живут дольше холостяков, а Матвей собирается прожить долгую и счастливую жизнь, не обязательно с Репиной, но начать нужно обязательно с нее.
А эта белокурая крошка станет его тайной любовью. Матвей вздохнул, глядя на то, как, призывно шевеля бедрами, прикрытыми шелковым халатиком, крошка скрылась в ванной комнате. Сколько сил придется еще потратить на то, чтобы объяснить этой дурочке, что он все делает ради их же блага! Она оказалась такой ревнивой. И такой манящей, что у Матвея не хватило силы воли на то, чтобы ее бросить.
Марьяна проспала до обеда. Идея подруги вернуться на работу, оставив на потом пару недель для горящей путевки, ее не вдохновила. Во-первых, жутко хотелось спать. Во-вторых, она что-то предчувствовала. Теперь, когда она начала трезво мыслить, недоверие к Матвею в большей степени, чем после серенады под балконом, заставило ее задуматься над истинной причиной его скоропостижного возвращения. Она прекрасно помнила про спор, про Васнецова и позвонила тому, особо не надеясь услышать от того правду. Мужчины склонны скрывать свои имперские замашки, когда боятся, что неприглядная тайна выплывет наружу.
Так и оказалось, Васнецов прикинулся хилым ягненком, которого самого определили на заклание. И, как того и ожидала Марьяна, ни в чем не признался. Она, правда, рассчитывала догадаться о правде по срывающемуся голосу, по заиканию и успокаивающему сюсюканью типа «Да ты что! Да никогда!», но ничего этого не было.
Васнецов искренне удивился тому, что Матвей к ней вернулся и требует немедленной женитьбы. Он сказал, что Степанову по идее жениться некогда, на нем повисли срочные проекты, которые тот должен сдать через пару дней. И вообще, как считал Васнецов, Матвей больше похож на закоренелого холостяка, чем на завзятого бабника. В том смысле, что женитьба Степанова – нонсенс.
Марьяна поверила, ничего другого ей не оставалось делать.
Пришлось положить трубку и отмести заговор о пари. Или Степанов поспорил на работе? Но там с ним после случая с алиментами боятся общаться. Не мог же он поспорить с тетей Машей?!
Решив основательно подумать, она заварила себе крепкого кофе и уселась завтракать. Васька пришла из спальни, где благополучно проспала всю ночь и половину дня, и устроилась у ее ног.
– Не понимаю, – спохватилась Марьяна, кидая той в миску остатки курицы, – почему Матвей вернулся.
– Мяу-у-у-у, – ответила благодарная собеседница.
– Вот именно, – пожала плечами Марьяна, – лучше и не скажешь. И все-таки, почему? Духи с феромонами я использовала на Столярова, видимо, они подействовали, и он воспылал ко мне на некоторое время чувствами. Постоянно поддерживать эти чувства я не смогу, они влетят мне в копеечку. Значит, о Столярове придется забыть. Уже в который раз я заставляю себя это сделать…
– Мяу-у-у-у…
– Правильно, нужно забыть его раз и навсегда. Что тогда остается? Матвей. Ужас. Может быть, попытаться отбить у каланчи Столярова?
Васька проигнорировала ее риторический вопрос. Но оторвала голову от миски и навострила ушки.
Перед дверью кто-то явно топтался. Марьяна напряглась. Она совершенно не одета! Мало того, на ней нет ни грамма косметики! Кто увидит, сразу начнет интересоваться, не заболела ли она. Да, она заболела, но не до такой степени, чтобы вызывать сочувствие у окружающих. И уж тем более не хочется демонстрировать растрепанные чувства перед каждым мимо проходящим.
А если это не мимо проходящий, а Столяров?!
Вдруг он решил расстаться с каланчой и вернуться к Марьяне? Мужчины часто возвращаются, как бумеранги, и бьют прямо в лоб своей откровенностью. Что он скажет ей?! Что она скажет ему?!
Марьяна подскочила и заметалась.
– Р-мяу-у-у-у, – недовольно заметила Васька в ответ на ее резкие передвижения по кухне.
– Прости, дорогая, – сказала Марьяна, – но мне нужно сосредоточиться. Ой! Мне нужно переодеться! Прошлый раз ему не понравился этот халатик! Как будто его каланча все время ходит в вечерних платьях.
Раздираемая противоречиями, она кинулась к шкафу.
Но не успела, раздался требовательный звонок в дверь.
Марьяна остановилась. Так нагло трезвонить мог только один человек – Матвей. А для него она не станет стараться. Марьяна еще не решила, что с ним делать. Вдруг действительно вернется Столяров?!
Она ошиблась в своих предположениях. Приоткрыв дверь, Марьяна вместо живого человеческого существа увидела алые розы. Их было много, целое ведро, которое держало человеческое существо, но это был не Столяров, не Матвей, а посыльный цветочного магазина, одетый в фирменную одежду, которую Марьяна едва разглядела из-за букета.
– Марьяна Репина? – просипел посыльный, надрываясь с ведром. Марьяна кивнула. – Получите и распишитесь. – Он обрадовался и поставил ведро к ее ногам. Терпкий и одновременно нежный аромат ударил ей в голову. – Там еще много. – Посыльный кивнул в сторону лестничной клетки, где стояло еще несколько ведер. – Покажите, куда ставить.
