Светлана Демидова - Прошу руки вашей жены
Иван Андреевич уже поправился до такой степени, что вполне мог бы выполнять так называемые супружеские обязанности, но жена всячески уклонялась, мотивируя свои отказы его будто бы все еще слабым состоянием. Это было уже ни на что не похоже. Элла всегда была страстной женщиной и интимных игрищ жаждала всегда. Она даже иногда утомляла Лукьянова своим горячим темпераментом и неукротимостью. Что же с ней случилось? Неужели на ней так негативно сказался уход за больным мужем? А что? Какой женщине приятно убирать за мужиком, подмывать его, как грудного младенца? Надорвалась, видать, Эллочка. Не по силам ей это оказалось.
Иван Андреевич и сам не знал, радоваться этому или печалиться. То, что устал от своей жены, он помнил прекрасно. То, что собирался терпеть ее подле себя и далее, – тоже. Теперь, правда, стало непонятно, чего от него хочет Элла. От ответов на его прямые вопросы она уклонялась, но без конца задавала свои. Например, она всеми силами пыталась добиться, чтобы он сказал точно, любит ее или нет. Разумеется, Иван Андреевич каждый раз говорил, что любит. Что он мог сказать еще? В его жизни нет и никогда не было других женщин. Такой вот он в этом плане… не орел… Ему показалось, что Эллу вовсе не обрадовал его ответ. Или она сомневалась в его правдивости. А раньше не сомневалась. Раньше ей было все равно, любит он ее или нет. Раньше она сама его любила. Во всяком случае, ему так казалось.
Вчера она спросила его, смог бы он жить с другой женщиной. Этот вопрос был так странен, что Лукьянов вместо ответа спросил сам: не хочет ли, случаем, Элла пожить с другим мужчиной? Она смутилась. То есть она всячески делала вид, что его вопрос сам по себе смешон, но он чувствовал: что-то не так… Он слишком хорошо знал свою жену. Неужели за то время, что он болел, она влюбилась в другого? Это невероятно! Она мучила его своей любовью долгие годы, а теперь вдруг раз – и все? И где же она подцепила мужичка, когда постоянно была занята с ним? Неужели в больнице? Может быть, он врач? Его лечащий? Нет… Его лечащий врач слишком стар, хотя… все-таки еще очень интересный мужчина: седовласый и величественный.
Иван Андреевич присел на нагретый солнцем камень и посмотрел на воду озерца. Ее слегка морщил ветерок, который постепенно набирал силу. Видать, конец жаре. В Питере всегда так. Посредине самого знойного дня может неожиданно задуть холодный ветер, и температура незамедлительно упадет градусов до десяти. Хорошо бы! Лукьянов не любил жару. Уже при двадцати пяти градусах он делался вялым и почти больным: в висках стучало, на переносице выступал пот, во рту неприятно сохло. Да, он сын северных широт. Родился в маленьком городке под Костамукшей на границе с Финляндией. Родители переехали в Ленинград, когда ему было всего два года.
Сейчас, после выписки из больницы, Иван Андреевич жару переносил особенно тяжело. Его все время тянуло к воде. Он облюбовал себе этот камень и очень огорчался, когда на него пристраивались юные рыболовы. Ничего, кроме крохотных серо-пятнистых ротанов, поймать в озерце было нельзя, но мальчишкам, видимо, нравился сам процесс. Хорошо, что сегодня здесь никого. А от палящего солнца загораживает разросшийся куст бузины.
Итак… Элла… Огорчится ли он, если выяснится, что жена на самом деле в кого-нибудь влюбилась? Пожалуй, нет… Или да? Трудно так сразу дать ответ на этот вопрос. Все-таки они прожили вместе больше десятка лет. Он к ней привык. Ему с ней (если уж быть до конца честным с собой) удобно. Элла всегда брала на себя решение всех вопросов. Ивану Андреевичу оставалось только подчиниться или… не подчиниться… Чаще он все же подчинялся, потому что это давало возможность заниматься любимой физикой и не менее любимыми детьми. Остальным занималась Элла.
Лукьянов даже не представлял, где, например, платят за квартиру, как вызвать водопроводчика или послать денежный перевод родителям, которые опять вернулись под Костамукшу. Всеми этими делами обычно занималась Элла. Ивану Андреевичу вдруг сделалось стыдно. Он рассматривал возможный уход от него жены не как потерю любимой женщины, а исключительно в свете ухудшения комфортности своих жизненных условий. Нет, он, конечно, не сидел на плечах жены, свесив ноги. По субботам он, например, затаривался продуктами, еженедельно пылесосил и всегда с удовольствием занимался с сыновьями, но… Только сейчас, глядя на уже прилично сморщенную от усилившегося ветра воду, Иван Андреевич понял, как много в их семейной жизни брала на себя Элла. Он должен быть ей благодарен. Он благодарен… Но можно ли любить в благодарность? За что вообще любят?
Честно говоря, он по-настоящему любил один раз в жизни. Свою одноклассницу Дашу Новикову. Считается, что первую любовь не стоит принимать всерьез, но ничего серьезнее той детской любви с ним так больше и не случилось. Даша отказалась от него. Вышла замуж за яркого спортсмена Дмитрия Архипова… Архипова… Надо же, как все напряглось в голове… Неужели все еще так болит рана, нанесенная в юности Дашей? Или это та, настоящая рана вдруг дала о себе знать?
Лукьянов прикоснулся к голове в том месте, где под волосами прощупывался болезненный шрам. Нет, болело не больше, чем всегда. Архипов… Почему же при мысленном произношении этой фамилии у него так сдавливает виски? Создается такое впечатление, будто он недавно видел Дмитрия, но никак не может вспомнить, где и при каких обстоятельствах. Неужели провалы в памяти так и будут его преследовать до конца жизни?
Нет, все это ерунда. Он, Иван Андреевич, нигде не мог видеть Архипова, потому что последнее время, кроме больницы и этого парка, разбитого у озерца, нигде не бывает. Кроме того, он не видел Дашу и соответственно ее мужа уже более десяти лет, а потому наверняка и не узнает. Хотя… не так уж это много – десять лет. Он сам не слишком изменился. Интересно, какой стала Даша? Даша… Что за черт? Как заныло в груди… Будто он расстался с Дашей совсем недавно и душа продолжает к ней рваться…
Та-а-ак!! Надо немедленно взять себя в руки! Так можно впасть в самую черную меланхолию, потом в депрессию и превратиться в полного инвалида. Элла и так намучалась с ним. Надо, в конце концов, облегчить жене жизнь. Хватит жить размазней и слизняком! Вот сейчас как раз конец месяца. Он узнает у нее, где платят за квартиру, и заплатит! Да! Заплатит! И будет платить всегда! А еще сам отделает лоджию. Элла собиралась нанимать рабочих, а он ей не позволит. В конце у концов, у него есть руки, голова и все такое… Его отец, между прочим, многому научил, только все как-то не удавалось свои знания применить. А вот теперь удастся! Элла еще увидит, на что он способен!
Лукьянов решительно поднялся с камня и направился к дому. Ветер все крепчал. Даже деревья гнулись под ним. И все же холодно не было. Так бывает перед грозой. Конечно… Уже все небо обложило сизыми тяжелыми тучами. Ага! Уже капает! Сейчас ливанет! Зато сразу стало ясно, в чем дело! У него так жмет голову, потому что изменилась погода, а вовсе не из-за Архипова. Архипов… Черт! Надо все же спросить у Эллы, может быть, они все-таки встречались? Хотя… откуда бы Элле знать Дмитрия…
