Таммара Уэббер - Легко
Ее рука сжала мое плечо, Эрин засмеялась, хотя я и слышала в ее смехе нервные нотки, Мегги их не заметила. Я знала, о чем думала Эрин. Я не вдавалась в детали с ней, да она и не спрашивала. Самым важным было то, что произошло, или почти произошло, а не его детали.
— Так ты с ним не спишь? — нажимала Мегги. Ей было просто интересно, но меня коробило даже от того, что мое имя было всего лишь упомянуто в одном предложении с именем Бака.
— Как и сказала Эрин — он полон дерьма. — Но мне самой до ужаса было интересно. — А что? Он что-то сказал обо мне?
Она пожала плечами.
— Триша сказала, что парень ее младшей сестры говорил, что Бак задирает Кеннеди по этому поводу. Они, как два козла, которые дерутся рогами за козу. Я думаю, что Бак до сих пор завидует тому, что Кеннеди стал президентом класса.
Это было той причиной размолвки между Кеннеди и Баком, которую я до этого не могла вспомнить — тот наиважнейший их первый конфликт. Начало их странного соперничества в братстве. Я нахмурилась.
— Но Кеннеди тоже был кандидатом.
Мегги слизала крошки печенья с пальцев.
— Ну, да, но Бак был кандидатом, и его отец когда-то был президентом. Бак думал, что у него все схвачено.
Я села, переполненная злости, наконец-то поняв мотивы Бака в отношении меня. Его причины сделать мне больно были всего лишь ради того, чтобы насолить Кеннеди.
— И это переводится для Бака в то, что ему надо распускать вранье о том, что я с ним сплю? — Уже не говоря о том, что он на самом деле на меня напал.
— Я не говорила, что это имеет смысл.
Эрин подняла свою тетрадь и положила себе на колени.
— Окей, дамы, какие созвездия нам придется отметить на контурных картах неба?
Одаряя свою лучшую подругу благодарной улыбкой за смену темы, я засунула мысли о Баке в своем сознании как можно дальше.
Глава 14
Три месяца спустя, запах в доме казался каким-то странным. Пахло собакой… и духами Шанель, которыми всегда пользовалась моя мама, плюс еще каким-то непознакомым запахом, который я могла классифицировать как дом. Тем не менее, все было незнакомым. Я больше не жила здесь, и мое тело знало это.
Я затащила внутрь, все еще спящий в своем удобном чехле на колесиках, контрабас. В отсутствие родителей и Коко, не было смысла затаскивать его дальше гостиной. Я прислонила его к стене, где он стал, как еще один шкаф. Свет в доме был настроен автоматически, пока мамы и папы не было дома. Я решила так его, и оставить, за исключением кухни и ламп в моей спальне, которые, скорее всего, будут совсем выключены, вне зависимости от таймера.
В кладовке и морозилке было немного еды, но холодильник был пуст. Мои родители избавились от всех скоропортящихся продуктов перед отъездом, потому что не знали, что я буду сегодня дома, я так им и не сказала. Мама прислала мне утром сообщение о том, что они проходят на посадку в самолет и добавила: "Желаю хорошо провести время с Эрин". Увидимся в следующем месяце. Привык никогда не переспрашивать о моих планах, она уверила себя в том, что я все-таки еду домой к своей соседке по комнате.
На ужин я разогрела себе коробку вегетарианской лазаньи, и переместила нарезку из индейки из морозилки в холодильник, для моего праздничного обеда на День Благодарения. В морозилке также нашелся пакет с картошкой фри, а в кладовке запечатанная бутылка клюквенного коктейля. Я закинула все это в холодильник. Та-да! Праздничный обед для одного готов.
Просмотрев пару повторных передач, я выключила телевизор, сдвинула наш, расположенный точно в центре тибетского, вытканного руками, ковра, журнальный столик, орехового цвета, в сторону и вынула свой контрабас из чехла. Сымпровизировав с подставкой для цветов, поскольку не смогла найти подставку для нот, я пробежалась по началу композиции, которую я начала писать для своего сольного проекта в конце года.
Последнее, что я ожидала услышать, пока записывала ноты, в нотную тетрадь, так это звонок в дверь. Я никогда не боялась оставаться дома одна, но я также никогда раньше не была тут совсем одна. Я подумала притвориться, что дома никого нет, но тот, кто был за дверью, точно слышал, как я играла и затем остановилась. Я отложила контрабас в сторону, на цыпочках подошла к двери и заглянула в глазок. Освещенный приглушенным светом на веранде, там стоял и во весь рот мне улыбался Кеннеди. Он, конечно, не мог меня видеть, но он множество раз открывал эту дверь другим, поэтому точно знал, что я видела так же хорошо, как и я.
Я отперла и открыла дверь, но не сдвинулась с проема.
— Кеннеди? Что ты тут делаешь?
Он глянул позади меня, услышав абсолютную тишину в доме.
— Твои родители не дома?
Я вздохнула.
— Нет, их здесь нет.
Он нахмурился.
— Их нет сегодня, или вообще на праздники?
Я забыла, как хорошо Кеннеди умел вычислять то, что было не досказано. Эта его характерная черта, скорее всего, была причиной его побед на дебатах.
— Их нет вообще, но вот что ты тут делаешь?
Он прислонился плечом к дверному косяку.
— Я прислал тебе сообщение, но ты не ответила. — Я, должно быть, не слышала гудка. Мало что можно было слышать, когда я играла на контрабасе. — Во время ужина, мама напомнила мне, чтобы я удостоверился, что ты придешь завтра к 13.00 — и да, это значит я так и не сказал им, что мы расстались. Я начал им говорить, но потом подумал, что это вполне может быть хорошей причиной для тебя слинять от Эвелин и Трента. Кстати, где они?
Я проигнорировала его вопрос. Но не могла не заметить, что он сказал "мы расстались", как будто это было обоюдным решением. Как будто я не была слепым идиотом в этом уравнении.
— Ты хочешь, чтобы я пришла к тебе домой и притворилась, что с нами все в порядке, только для того, чтобы не говорить своим родителям о нашем расставании?
Он улыбнулся, показывая ямочку на щеке.
— Я не такой уж и трус. Я могу сказать им правду, если хочешь, и сказать, что я пригласил тебя, как друга. Но если не хочешь, нам не обязательно им ничего говорить. Поверь мне, они ничего не заметят. Мой младший брат сидит на травке уже больше года - тусуется так, что мое братство краснеет, а они не имеют об этом ни малейшего понятия.
— И ты не волнуешься за него?
Он пожал плечами.
— Его оценки от этого не страдают. Кроме того, он не мой ребенок.
— Но он твой младший брат. — Я понимала братско-сестринские отношения только в теории, у меня никого не было, но я логически предполагала, что это должно нести за собой какое-то чувство ответственности. Судя по Кеннеди, он этого не чувствовал.
