Я - твое наказание (СИ) - Юнина Наталья

Кто бы мог подумать, что изначально худощавая девчонка может приобрести такую фигуру. Набрала, так сказать, в нужных местах. И как любая другая, истерящая от набранного килограмма, девица не верещит и не жалуется, потому что не только знает, что ей идет, но и прекрасно осознает, как выглядит в глазах мужского пола.

— Или не портишь?

— Что? — не сразу понимаю о чем речь.

— Ты улыбнулся. Значит, все? Ты тоже не портишь статистику с форумов? Идем решать тесты? — и все-таки иногда мне хочется ее прибить.

— Ты только что признала, что затащила меня с порога трахаться, чтобы запудрить мне мозги и получить желаемое. Тебя ничего не смущает? — перехватываю ее руку, искусно вырисовывающую незамысловатые узоры на моей груди.

— А что здесь такого? Все женщины так делают. Я же не машину прошу или украшения. И вообще, я экономный вариант жены. Всего лишь прошу пройти вместе тесты.

— Зануда ты и прилипала, вот ты кто, — нехотя встаю с кровати и принимаюсь одеваться. — И действительно экономный вариант жены.

— Так радовался бы, — улыбаясь произносит Настя, накидывая на себя халат.

— Чему радоваться? Тому, что ты экономишь время, предназначенное мне, на какую-то херню? — это даже в мыслях звучит убого, словно обиженная малолетка жалуется матери на то, что она стала уделять больше времени новоиспеченному не слишком желаемому брату или сестре. Что уж говорить о том, что я все же ляпаю это вслух.

Хотя, надо отдать себе должное. В конце концов, я долго держался и до сих пор не играю в грязную, подставляя ей палки в колеса, а ведь могу, причем легко. Уважение, мать его, чужого выбора.

— А мне казалось, столько, сколько мы, никто не проводит времени вместе.

— Тебе кажется. Кстати, нормальные жены встречают мужей ужином. А если не успевают сами, заказывают еду из ресторана, против которого, между прочим, была ты.

— Намек понят. Голодный мужик — злой. Сначала покормлю, потом тесты. Я просто думала наоборот. А так у меня все готово.

Звездеж чистой воды. Когда она готовит, по дому стоит запах еды. Сейчас же его нет, стало быть, ничего не приготовила. Ладно, в конце концов, я не хочу есть. Пока.

— Я не голоден. Пойдем решать твои тесты.

— О, это хорошо, потому что я замоталась и не успела ничего приготовить. Пойдем, — радостно потирает руки. — Сегодня я тебя уем.

— А мне кажется, сегодня у меня будет минет.

— В смысле?

— Так мы же на желание идем рубиться в ЕГЭ по русскому.

— Точно.

— Передумала?

— Еще чего.

Лучше бы передумала. Чувствую себя полудурком, когда дохожу до заданий с запятыми. Да я всю жизнь их расставляю интуитивно. В речи это никак не отражается. Вот на этом я однозначно погорю. В принципе, можно вспомнить детство. Кошусь на Настин листок, стараясь не привлекать к себе внимания.

— Ты что, подглядываешь?

— Да сдались мне твои ответы. Сиди решай, девочка.

— Ну и не косись на мой лист, — косись не косись, все равно не видно. То ли к окулисту пора, то ли зараза ставит настолько маленькие галки, что хрен разберешь. Скорее всего, второе. Жадина.

Галки продолжаю ставить чисто интуитивно, надеясь на свое везение.

— Меня сейчас стошнит от умиления. Тесты они решают, зашибись, — перевожу взгляд на Руслана. Нет, с сентября пора и вправду отсылать его в свободное плаванье.

— Не мешай нам, пожалуйста, у нас время уже поджимает, — деловито произносит Настя, не отрывая взгляда от листа бумаги.

— Я смотрю, крепко тебя за яйца схватили. Сегодня ЕГЭ вместе решаем. Завтра пинетки будете вдвоем вязать. Чо дальше, Вадя? Капусту будете на пару солить?

— Мариновать, — бурчу под нос, рисуя очередную галку наугад.

— Молоток, Настюха. Правда не очень-то и молодец, — тут же добавляет Руслан. — А чего пожрать ничего нет?

— Нам осталось пять минут. Я быстро приготовлю.

Если бы мы были одни, то, может быть, я так же включил бы злого мужа чисто из вредности или поганого настроения, но уж точно не сейчас, когда мы втроем.

— А ты не охренел ли? Возьми и сам приготовь.

— Не. Это Настюхино дело. Как там говорят? Место женщины у плиты. Косой, босой и что-то там еще.

— Точно не косой. Босой и беременной, — радостно произносит Настя, словно это и вправду относится к ней. Только через мой труп. — Я все, — переворачивает лист бумаги обратной стороной.

— Я тоже.

— Кто будет проверять?

— Ты, — пододвигаю ей свой лист.

Боже, сколько же там надежды в глазах, что я облажаюсь, а она будет в выигрыше. Да и ладно, учитывая, что я и правда не знаю правил пунктуации.

Правда, я знатно охреневаю, когда у Насти оказывается девяносто девять баллов из ста и ошибка в виде запятой, а у меня долбаная пунктуация выбранная наугад — верной.

— У тебя три неверных ответа. Я выиграла. Да, да, да!

— Деточка, не надо так плясать. Пол провалится. Лучше скажи, где у меня ошибки.

— Итак, «ни при чем» пишется раздельно через «и». А «нипочем» это тебе не «ни при чем» — прямо противоположно: пишем слитно.

— Хорошо, где еще? — как можно спокойнее произношу я, стараясь делать вид, что меня это не задело. Хотя, задело еще как.

— А третья ошибка в склонении мужской фамилии. Ты ее не склонил. А мужские фамилии склоняются, если они оканчивается на согласный, не беря исключения. А вот женские не склоняются. Запомнил? — и все-таки надо было настоять на готовке ужина.

— Ну ты и свинья, Вадя. Ты мне этого Гергердта хуергергерда исправлял. А он, оказывается, склоняется?

— Ну раз знаток русского говорит, значит, склоняется. Настя, я хочу сибаса.

— Который съебаса отсюда? — шуткует Настя.

— Именно.

Глава 27

Хуже женских слез могут быть только истерики, приправленные ими же. И я уже подсознательно к ним готовлюсь, предвкушая Настину реакцию на результаты поступления. С одной стороны ее жаль, с другой нет, так как это закономерный исход, ибо все в этой жизни давно распределено.

В какой-то степени даже полезно снять с нее розовые очки, показав, что упорство и труд далеко не все перетрут. Теоретически, я бы мог сделать так, чтобы одно из трех бюджетных мест, досталось ей, как собственно, они вероятнее всего и достались другим. Но нет, не стал. Себе то можно признаться: я тешу себя надеждой, что, поддавшись эмоциям, Настя не захочет поступать платно и как итог, все ее внимание будет приковано ко мне. И мне не придется его делить с учебниками, рисунками или дебильной компанией студентов. Отвел на свою голову в галерею.

Первое время я еще чувствовал себя виноватым за собственный эгоизм, сейчас остатки совести приутихли. Правда, чувство ненависти к себе из-за собственных слабостей растет с каждым днем все больше и больше. Правильно говорят, надо все делать вовремя. Поздновато меня накрыло. В тридцать девять переболеть детской инфекцией всегда чревато если не летальным исходом, то осложнениями. И вот они во всей красе.

— Прошу прощения, наш самолет приступает к снижению. Приведите, пожалуйста, спинки кресла в вертикальное положение и пристегните ремни, — киваю стюардессе и перевожу взгляд на спящую Настю. Нет.

Надо было все же полететь на море после результатов поступления, а не до. Так, возможно, перекрылась бы истерика впечатлениями об отдыхе.

— Просыпайся, соня, — аккуратно бужу ее, поддевая кончик сгоревшего носа.

Настя неохотно открывает глаза и пытается сфокусировать на мне взгляд.

— Уже садимся?

— Почти.

— Почему ты на меня так смотришь?

— У тебя скоро облупится нос.

— Не облупится. Он просто красный. Пройдет. Только не надо вот этих «я же говорил чаще мажь кремом».

— Я тебя слова не сказал.

— Я чувствую, что ты это хочешь сделать, — усмехаюсь, приводя спинку сиденья в вертикальное положение.

Оказавшись дома, Настя на удивление не спешит проверять результаты, а первым делом идет к своей живности. Перевожу взгляд на Руслана. Вот сейчас понимаю четко, что отпустить его надо было еще раньше. Хотя, если бы не он, вся живность подохла. Ладно, хоть сентября не стал дожидаться.