Выбор сердца (СИ) - Верон Ника

— Как много времени на это всё уйдет? — поинтересовалась Валерия, прерывая слишком затянувшийся монолог адвоката.

Она хотела всего лишь узнать, на сколько реальна опасность для мальчишки на всегда застрять, благодаря необдуманному поступку матери, в чужой стране, в дали от человека, которому был по-настоящему дорог. А вместо этого почувствовала себя студенткой как минимум юридического колледжа.

— Проблема в том, что этого самого времени у нас крайне мало, — сообщил её собеседник. — По тем данным, которыми мы располагаем в отношении мадам Константиновой, простите — Петровой, ею в любой момент могут заинтересоваться местные правоохранители, — а вот, здесь даже не будучи юристом высшей категории, Валерия прекрасно понимала всю опасность. — В случае ареста матери, ребенок автоматически будет передан ювенальной полиции и помещен в другую семью.

И это станет катастрофой, что все, кто занимался сейчас делом по вопросу незаконного вывоза ребенка за пределы родной страны, прекрасно понимали. А она…

Она боялась себе даже представить боль человека, которого ситуация касается напрямую! Душевную боль! Не хотела бы даже чисто теоретически оказаться на его месте.

— Как-то ускорить процесс возвращения мальчика в Россию возможно?

— К сожалению, бюрократическая машина не может работать по нашему желанию. К тому же у вас там сейчас каникулы, новый год, — напомнили ей со знанием дела. — Можно было бы попытаться ускорить процесс, будь мать ребенка лишена родительских прав, попробовать переквалифицировать незаконный вывоз как похищение, — продолжал её собеседник. — А так — родители даже не в разводе. Опасно слишком торопиться. Лишнее внимание ни к чему. В данном случае ювенальная юстиция будет рассматривать дело мальчика через призму конфликта между родителями. В интересах сохранения здоровой психики ребенка, его, однозначно, изымут.

— Замечательное беспокойство, — не удержалась Валерия от едкого замечания. — Ребенок в чужой стране, ни слова не знающий по-английски, я уже не говорю про французский. Интересно, а это детскую психику не сломает?

— Валери́, я понимаю ваше беспокойство и, поверьте, разделяю его, — попытался заверить представитель закона. — Нам этого необходимо избежать. Примеры благополучного возвращения детей из других стран на Родину есть. И — достаточно много. Главная задача здесь — заключается в другом. Избежать изъятия.

— Отличная задача, — не удержавшись, съязвила Валерия. — Особенно — учитывая тот факт, что у вас здесь ни одна семья не застрахована от того, чтобы не лишиться ребенка просто из-за чьей-то прихоти.

Не съязвить не получилось. Хотя и понимала, язви не язви, а проблема существует. И бороться с той бессмысленно. Остается только искать надежные обходные пути и верить, что худшего, по крайней мере — в их случае, не случится. Они обязаны успеть до того, как дело подойдет к катастрофе. А в том, что именно так и будет, не сомневалась почему-то.

— Это перегибы системы, — согласились с ней тут же. — Подобное есть в любой стране. У вас тоже ребенок не всегда защищен. При разводе его практически всегда оставляют с матерью. И не важно, может она ему дать будущее, или нет.

— Но в нашей стране не рушат семьи, ради создания себе имени непримиримого борца за счастливое детство, — закончила Валерия медленно.

Она специально выбрала для встречи с адвокатом неприметное кафе почти на окраине Парижа. И мысли допустить не могла, что и тут встретит человека, с которым… Нет — от которого приняла решение уйти. Уже — приняла, после долгих и мучительных размышлений. Очень не хотелось подвести отца. Но жить и бояться за завтрашний день, за собственную свободу не сможет.

— Валери, я бы вам не рекомендовал общаться с этим человеком.

В достаточно тактичной форме и, в то же время максимально понятно, обрисовал ей свою позицию видения проблемы адвокат. Хотя, не исключено, что уже был и проинформирован относительно происходящего в семье дочери человека, на которого работал.

— Я тоже не хотела бы с ним общаться, — призналась Валерия, внимательно наблюдая за каждым действием мужа. Да, он искал её. Вот только — для чего? Ясно дала понять, что будущего у них нет. Никакого. — Только, боюсь, мое желание никоим образом не совпадает с его, — закончила она, стараясь сохранить спокойствие.

Виктор приближался именно к их столику. Валерия, прикрыв на секунду глаза, постаралась собраться с мыслями. Никто не говорил, что будет легко. Приняла не самое популярное решение для их круга общения. И мужу, определенно, то не понравится. Правда, пока сомневалась, что вот именно сейчас наберется смелости сообщить ему.

— Лера, ты что себе позволяешь? — начал тот с ходу. Причем, принципиально игнорируя присутствие за столиком с ней представительного мужчины. — Я двое суток занимаюсь твоими поисками. Думаешь, у меня дел других нет?

Других дел. У него? Да, вероятно — были. Но, для начала, она не просила себя разыскивать. И когда вчера дозвонился до неё, ясно дала это понять. Его появления в данный момент времени не понимала совершенно.

— Вот и я думаю, что ты делаешь здесь, когда дел невпроворот, — тон получилось выдержать ровный и, даже, с тенью легкой язвительности. — Я искать себя не просила. Вчера мы, кажется, обо всем поговорили. Дай вспомнить, кто-то согласился, что мне не мешает пожить отдельно. Подумать и над собственным поведением, и над будущим. И, кстати, подумать должна я. Так, кажется?

Да, разговор оказался из разряда максимально напряженных. Её слышать и вообще — слушать не желали. Существовали правила, по которым обязана жить хорошая жена. Во всяком случае — по мнению данного субъекта. У Виктора вообще существовали собственные взгляды на отношения в семье. Понять которые простому обывателю сложно.

— В конце недели у меня важное мероприятие, и ты обязана на нем быть, — жестко прозвучало заявление Виктора.

Обязана. Она. Взгляд Лерочки… Впрочем, нет, Лерочка вот так вряд ли смогла бы изобразить удивление. И, наверняка, получила бы еще и от Константинова по первое число за фальшь в исполнении очередного эпизода. Сейчас играла не эпизод с Константиновым. В последние дни дебютировала исключительно в собственной жизни, которая всё больше напоминала драму с неизвестным, пока, завершением.

— Павловский, ты правильно сказал, это у тебя — важное мероприятие, — медленно заговорила Лера, поднимаясь из-за столика. — А я в него даже эпизодом не вхожу, — продолжала она, медленно выдыхая. — Давай не будем вводить в заблуждение твоих коллег или, как они там называются на местном языке. Извини, что с тобой сейчас на русском говорю, но мне этот язык как-то ближе. И, пожалуйста, со своими мероприятиями разбирайся сам.

— Твой юношеский максимализм… — вновь начал Виктор.

По его личному мнению — Валерия Вешник — слишком избалованная. Оно и понятно — единственная дочь. Отец постарался дать максимально возможное, исполняя едва ли не все прихоти. Во взрослую жизнь вступала с опозданием. Сам Павловский придерживался мнения, что ранний брак делает жен более сговорчивыми и послушными.

— Мой юношеский максимализм закончился два дня назад, — неожиданно резко перебила его Валерия. — Я могла бы пойти тебе на встречу, Виктор Андреевич Павловский, — продолжала она тем же тоном. — Пустить пыль в глаза партнерам, позволить показать куколку-жену, изобразить семейную идиллию. Только боюсь, что после окажусь не в своей квартире, а в какой-нибудь психиатрической клинике. А мне туда, поверь, совсем не хочется.

— Ты чушь не неси, — с этими словами Виктор сделал попытку остановить жену, направившуюся мимо него к выходу, удержав за руку.

Секундная пауза. Взгляд Валерии вмиг стал колюче холодным. Вот с такой ненавистью она, наверно, в своей жизни еще ни на кого не смотрела. Да, именно — не страх, а ненависть, которая поднималась откуда-то из глубины души и медленно, но уверенно разрасталась, принимая, на самом деле, опасные обороты.

4

Франция. Париж. Валерия постаралась сохранить спокойствие. Ситуация под контролем. Паниковать ни к чему. Ненависть — управляема. Она же — дочь своего отца. А, значит, в силах выйти красиво из любой, даже самой сложной, ситуации.