подарок для бывшего (СИ) - Романовская Ирина

– Чего ты так на меня смотришь, Кать? Да, я могу быть беременна. А могу и нет. Возможно у меня серьёзные проблемы по-женски. Я никак не дойду до клиники, чтобы разузнать все.

– Я и слова тебе не сказала. – Катя поднимает ладони вверх, при этом сильно кусая губы.

Я вижу, что ей есть что сказать. Но она молчит. За что ей спасибо. Потому что внутри меня уже зреет протест. Я не хочу ничего слушать. Не хочу становиться в оборону. Я сама прекрасно знаю, что мои отношения с Костей совсем ещё зеленые. Я только-только начала ездить к нему с ночевками. У нас все еще легкий конфетно-букетный период. Видимся мы только по вечерам, так как оба работаем. Даже с родителями ещё не знакомила его.

Не потому что считаю наши отношения несерьезными. Нет, наоборот как раз таки. У нас все более, чем серьёзно. Я больше боюсь реакции мамы и папы на нашу разницу в возрасте. Все же четырнадцать лет – это не четыре и не пять.

А если они будут против? Как потом быть? Я не знаю. Я не смогу потом бросить Костю, и не смогу отказаться от родителей. Плюс меня мучают эти дурацкие сны с отсутствием зачатия. Мне кажется, я с ума сойду скоро от всех проблем.

– Кать, можно я тебя попрошу о чем-то?

– Ну проси.

Пока я собираюсь с силами, подруга убирает со стола маникюрные принадлежности в косметический чемодан. Прячет сушильную лампу в ящик стола.

– Сделаешь тест вместе со мной? – наконец я озвучиваю свою просьбу.

– В принципе, конечно, я могу пописать на тест-полоску с тобой за компанию. Но ты уверенна, что мой результат тебе так уж и нужен? – Катя ставит передо мной кружку с ароматным липовый чаем. Ещё подвигает ближе тарелку с эклерами, мед в баночке и варенье в соуснице. – Гарантию даю, там будет только одна полоска. Могу разве что сработать как эксперт и показать как правильно опускать палочку в жидкость.

Подруга вызывает на моем лице лёгкую улыбку. Я очень сильно переживаю. Обнимаю охладевшими пальцами горячую кружку. Даю себе пару минут привести внутренние колебания к меньшей амплитуде. Делаю осторожный маленький глоток чая и решительно встаю с места, прижимая к груди ту самую коробку. Жму её к себе так сильно, будто боюсь потерять по дороге.

Захожу в ванную комнату и встаю возле умывальника. Главное не смотреть на себя в зеркало, чтобы не передумать. Раскрываю коробку и достаю герметичный пакетик. Сажусь на унитаз и пробегаюсь глазами по инструкции.

Вдох, выдох. Пора. Отступать уже некуда.

Если я этого не сделаю, то Катька меня сама затолкает обратно и заставит мочиться в стаканчик.

Отрывают уголок пакета и вынимать из него тест-полоску. Быстро провожу необходимые манипуляции и, перевернув тест, кладу его на край раковины. Мою руки и выхожу за дверь.

– Ну что там? – с беспокойством переспрашивает подруга.

– Не знаю. Надо подождать три минуты.

– Тогда садись и ешь свои эклеры, Вер.

На негнущихся ногах возвращаюсь за стол и беру из рук подруги любимую сладость. Только вот беда. От вновь накативших нервов вместо аппетита к горлу подтянулась противная тошнота. Желудок сводит от спазмов, руки трясутся от волнения. Чтобы отвлечься от грядущего результата, наблюдаю как подруга энергично расправляется уже с третьим эклером.

– А уверяла, что на диете сидишь.

– Да какая к черту диета, Вер. Меня так трясет, будто это не твоя, а моя судьба рушится.

На заявление подруги я лишь невесело ухмыляюсь правым уголком губ.

– Пора. – Глядя на настенные часы, произносит подруга.

– Ага. Пора. – соглашаюсь я с ней и продолжаю размешивать чайной ложечкой в кружке давно растворившийся сахар. Не могу подняться. Ноги меня не слушаются. Тяну опять время.

– Ладно, я принесу сюда.

Катя быстро уносится за дверь ванной комнаты. Проходит две секунды и она возвращается. В руках держит тест. Ошарашенно смотрит то на результат, то на меня. Прикрывает рот ладонью, будто боится озвучить то, что видит.

– Ну, говори уже! Не томи.

– Это — залет, Верка. Стопроцентно, залет.

– Что будешь делать? – слова Кати в голове звучат отдалённым эхом.

Я не понимаю. Ничего не понимаю. Но ведь… неужели это правда?

Мне кажется, я нахожусь в параллельной реальности. Я будто вижу себя со стороны. Я где-то рядом, но не здесь. Я ещё не осознаю происходящее. В моей голове никак не сложится пазл «я и беременность».

Может сделать еще один тест? А вдруг все неправда и тест испорченный? Вдруг это – обман? Или игра моего воображения?

Под грудью печет сильно. В животе ощущаю призрачные шевеления. Осторожно кладу руку себе на живот. Прислушиваться к внутреннему голосу.

Ничего не чувствую. Ничего.

– Вера? Вер? Ты как? – подруга щёлкает пальцами у меня перед глазами. – Веруня, ты как? Ты вся позеленела. Воды хочешь?

Отрицательно машу головой. Не могу открыть рот, губы не слушаются. Челюсть будто парализована. Гул в ушах нарастает. Я смотрю на подругу, вижу как она шевелит губами, что-то активно рассказывает мне...

Я тебя не слышу. Не слышу. Катя, я тебя не слышу.

Я уверенна, что громко и четко произношу все предложения. На самом же деле оказывается, что я, как рыбка, беззвучно открываю рот. Из гортани не вылетает ни звука.

– Вер, ты меня пугаешь. Может мне скорую вызвать? Или мать твою? Хотя нет, Илону Петровну тревожить сейчас не стоит. Хм. – Катька стучит пальцами по столу, судорожно обдумывая что со мной делать. Затем резко хватает со стола мой мобильный. – А давай я Воронцова наберу? Скажу что тебе плохо, пусть он решит, что делать.

– Нет! – я резко выхожу из оцепенения. – Никому звонить не надо. Со мной все в порядке. Я просто задумалась. – Беру в руки тест и медленно верчу его в воздухе, под другим углом ищу истину. Жду, что вторая полоска исчезнет.

Катя вновь встаёт со стула, чтобы достать из холодильника кастрюлю. Попутно зажигает газовую плиту и по новой ставит греться чайник.

– В порядке она. Ага, как же. Ты б себя сейчас видела, Вер: бледная – как моль, тощая – как вобла. На лице – вселенская грусть. И глаза стеклянные стали. Ты как хочешь, подруга, но я тебя не выпущу из квартиры, пока ты не съешь тарелку борща. Голодный обморок ни тебе, ни уж тем более ребёнку, – Катька кивает на мой живот, – лучше не сделает.

Спорить и доказывать обратное подруге у меня нет ни сил, ни желания. Ни о каком борще речи и быть не может. Я десять минут назад проглотила три больших эклера и выпила целую кружку чая. Голодный обморок мне точно не грозит, а вот обморок от стресса или упадка сил – это вполне вероятно.

За последние дни я так зациклилась на теме деторождения, что измучила свой организм и свою психику. Бессонными ночами прокручивала в голове свое вероятное будущее без детей. Думала каково это будет жить и выступать в роли стороннего наблюдателя: смотреть со стороны на счастливых беременных подруг, на их рождающихся детей и при этом не иметь своих собственных.

Доводила сама себя же мыслями. А когда по итогу я все же от морального истощения проваливалась в сон, то через короткий промежуток времени вырвалась из него вся в слезах.

Съев для вида, а вернее затолкав в себя через тошноту, три ложки наваристого борща, я сбегаю от подруги под предлогом, что Костя обещал меня забрать от Кати.

Мне нужно на воздух. Мне необходимо побыть наедине со своими мыслями. Надо срастись с тем фактом, что во мне теперь живёт новая жизнь. А я ведь уже практически смирилась с сонным «диагнозом». Вот ведь дуреха. Глупенькая. Ну как можно было так себя накрутить? В вещие сны поверить начала. А еще начиталась всякого в интернете.

Выхожу на улицу и выдыхаю. Ощущение, что мир изменился. Страха больше нет. Тяжелый груз с плеч упал. Вся улица заиграла новыми красками. Даже старая детская площадка, на которой весенняя краска успела выгореть несколько раз под летним палящим солнцем, выглядит ярче. И трава на клумбах зеленее. Даже вредные старушки возле четвёртого подъезда сегодня кажутся мне милыми, улыбчивыми бабушками.