Выпускной. В плену боли (СИ) - Попова Любовь

— Ага, а потом какой-нибудь урод ее похитит и заставит заниматься сексом. Хватит с этого мира хуевых родителей.

— Но если бы я там забеременела?

Демьян открывает мне двери, а потом уже себе.

— Хорошо, что не забеременела, пришлось бы аборт делать, — выплевывает Демьян и вдруг закуривает, садится в машину и даже не дожидается, когда я сяду. А меня начинает на части рвать изнутри. Пустота там становится больше, шире, заполняет все мое тело, сознание. Боль такая, словно кровоточащее сердце просто смяли ногой, раздавили так, что остался лишь влажный грязный след.

Я просто дверью хлопаю и от машину отхожу.

— Да что опять? Ася? Садись в машину.

— Ты бы никогда так не сказал, если бы любил меня!

— Пф, — бурчит Демьян. – Причем тут беременность и любовь? Что бы ты сказала ребенку, который зачат в этом дерьме?

— Это не дерьмо, Демьян! Это мы! Мы там были, мы там занимались любовью, мы любили друг друга.

— Мы выживали! Если потребовалось бы, и ногу друг другу отрезали. Какая, блять, любовь? Садись в машину.

— Ты говорил, что любишь меня.

— Я и так люблю.

— Ты врешь! – подлетаю и с размаху по лицу даю раз, другой. – Ты врешь, врешь, врешь! Ты ненавидишь меня, ты ненавидишь подвал, ты хочешь забыть.

— А ты?!

— А я нет! Мы были там вместе, как единое целое.

— Как животные в клетке. И что, вернулась бы туда?

— Да! Там ты был настоящим, а здесь ты снова стал придурком из школы, — толкаю его и ухожу в сторону открывающихся ворот.

— Ася! — он за мной. – Ну, и куда ты пошла?

— Домой.

— Куда домой, к тем, кто тебя бьет и унижает?

— К тем, кто меня любит, любой любит.

— Да я тоже тебя люблю.

— Ты даже смотреть на меня не можешь!

Глава 46.

— Ты даже не смотришь на меня! Говоришь через силу!

— Просто мне нужно время, Ась.

— На что? Чтобы полюбить меня снова? Ты в это веришь? Для тебя подвал был худшим из возможных событий твоей жизни, а для меня… Там был человек, который действительно меня любил. Где теперь тот человек?

— Умер там? Но это не значит, что я не буду о тебе заботится, Ась. Я не брошу тебя. Мы уедем, как мечтали.

— Как ты мечтал. Ты мечтал, Демьян! А ты хоть раз спросил, о чем мечтаю я? Чего хочу я? Даже там, в подвале?

— Еще полчаса назад ты хотела уехать.

— А теперь не хочу, — разворачиваюсь и иду в сторону леса. Демьян шагает рядом. – Что ты делаешь? Уезжай.

— Я без тебя не уеду. Оставить тебя с родителями, которые унижали тебя всю жизнь? Меня совесть сожрет.

— Вот именно, Демьян, все дело в совести. Любовью тут и не пахнет. А может и там в подвале не было любви? Тебе просто нужно было, чтобы я спокойно раздвигала ноги и не закатывала истерик? Демьян?

— Нет.

— Что нет?! Что нет?! Ты врешь! Ты все время мне врешь! Ты даже сексом со мной заниматься не можешь, тебе противно!

— Хочешь секса? — вдруг разворачивает он меня к себе, дергает, впечатывает в свое одеревеневшее тело. – Давай займемся сексом.

— Да у тебя даже не стоит на меня! – толкаю до боли в руках. – Какой секс.

Он сжимает мой затылок и накрывает губы в рваном поцелуе. Жадно, сильно, до боли. Никакой нежности, лишь попытка доказать, что он что – то чувствует. А я вдруг понимаю, что мне это и было нужно. Физическая близость, понимание, есть ли между нами та искра, с которой началось все. Я после доли сопротивления отвечаю на поцелуй. Толкаюсь в его рот языком, ощущая, как остервенело Демьян стаскивает с меня одежду. Только низ, больше ему и не надо. Это даже не секс, это не любовь, это животный трах по обязательству, который мы практиковали в подвале. Ни грамма удовольствия, даже оргазма и того не наступает. Просто тупое трение половых органов, которое заканчивается, когда я говорю спокойно и тихо.

— Хватит, это глупо.

Демьян отваливается в сторону, натягивает джинсы, пока я тихонько тяну вверх трусы со штанами. Шов болит адски, но боль не там. Она выше, в сердце, что кажется больше не работает. Даже секс не помог. Потому что нам ничего уже не поможет.

— Демьян, у меня все хорошо будет. Я не дам отцу себя бить, но и семью оставить не могу. Они любят меня.

— Ну, ты же теперь великомученица. Давай я с учебой помогу. Ты же планируешь учиться?

— Прекрати! Ты ничем мне не обязан, Демьян! Ничем! Живи своей жизнью, а я буду жить своей.

— А потом начнутся звонки и письма, Демьян, я так люблю тебя, забери меня с собой?

— Ты меня ни с кем не путаешь? С Миленой?

Демьян трет лицо и встает.

— Домой я тебя отвезу, даже не отнекивайся.

Я пожимаю плечами, даю ему себя поднять.

Мы вместе приезжаем к моему дому, откуда выходит отец. С ружьем. Я не могу не рассмеяться. Наверное, даже маньяк бы его не испугался, Демьян особенно.

— Последний шанс, Ась, поехали со мной? Как друзья, если большего у нас не получается.

Я качаю головой, смотрю как папа ружье заряжает.

— У меня все будет хорошо. Демьян, правда, — хочу уже открыть двери, но Демьян блокирует их.

— Ты не должна тут оставаться!

— Это мой дом. Другого у меня нет. А жить с тобой я не могу. Жить одна не выдержу. Отпусти.

— Поклянись, что если он хоть раз тебя ударит… Ты позвонишь мне. Не позволяй ему…

— Не позволю, — наклоняюсь к нему, целую в щеку, чувствуя, как ком в горле становится все больше. Вдруг дверь открывается, и отец рычит.

— Выметайся отсюда, пока я тебе задницу не прострелил!

Я выхожу и опускаю дуло ружья.

— Пап, он просто меня подвез. Все кончилось. Все кончилось, — обнимаю его и получает ответное объятие. Главное не смотреть, как Демьян уезжает, главное не думать, сколько пройдет времени, прежде чем я смогу с этим смириться.

Глава 47.

Домой я захожу убитая, просто раздавленная. Легко сказать, «отпусти меня», гораздо сложнее смириться с тем, что он так легко уехал. Просто пожалел удачи, предложил помощь и уехал.

— Ася! — мама бежит на встречу, отец ставит ружье в угол. Она обнимает меня, прижимает голову к плечу, а я на грани. Рана так не ноет, как болит в груди. Словно сердце наконец вырвали. Демьян забрал его с собой.

Я долго отхожу. Просто лежу, жду, когда раны затянутся. Но кажется ножевая заживает быстрее. Рядом постоянно мама, Иришка и даже на удивление услужливый Игорь. Кажется, папа нашел на него управу.

Папа… Он много молится, занялся строительством, а спустя месяц повел меня смотреть результат своей работы.

Второй этаж.

Пока только стены, но совсем скоро будет полноценное место для проживания. Комната, в которой я смогу жить. Сразу говорю, что возьму с собой Иришку. Нечего ей на первом этаже мерзнуть.

У нас часто гостит Гриша. Не говорит ничего, просто находится рядом.

Я не разговариваю с ним, я вообще мало с кем разговариваю. Часто брожу по лесу, часто лежу в том месте, где меня забирал Демьян. Просто лежу, просто слушаю свое дыхание, просто смотрю в небо. Иногда мне хочется, чтобы маньяк закончил свое дело, он ведь обещал решить за меня. Чтобы убил меня.

Особенно сильно мне этого захотелось, когда пришли спустя месяц месячные, смывая последнюю надежду оставить хоть что — то от нашей с Демьяном близости. Но не повезло и с маньяком.

Он затаился. Трупов больше не находили.

Место где нас нашли излазили сверху до низу. Отец рассказывает, что Одинцов вложил много денег в поиски маньяка, но пока ничего не нашли… Так что деньги не всегда решают.

На меня перестали смотреть как на убогую, уже через месяц я спокойно могла зайти за хлебом без желания удавиться прямо там. Еще через месяц я зарегистрировалась на форуме жертв насилия и похищения. Оказывается, таких как я много, и истории порой жуткие.

Причем очень часто ужасы творят именно близкие. Я думаю о том, сколько таких семей как наша, в которой есть дети, которым требовалась помощь, но они просто боялись ее попросить. А сколько женщин, которые бояться заявить об изнасиловании или насилии со стороны родственников. Ладно, мой отец что – то для себя решил, пошел лечится, изменился, стал более терпимым к матери и нам.