Дышу тобой (СИ) - Фортис Алика

Поездка к папе отложилась на неопределенный срок, так как перелёты мне были запрещены. Но, зато папа прилетел к нам сам. Гостил у нас две недели. Две прекрасные недели. Тогда Дамир и предложил мне выйти замуж. Я, естественно, ответила согласием- ни на секунду не задумывалась. Но расписаться предложила уже после родов. Почему-то сейчас не хотелось. И вовсе не из-за того, что был заметен живот и я не хотела быть в платье, как колобочек. Просто хотелось отпраздновать тогда, когда уже всё будет на сто процентов хорошо.

Папа, кстати, был очень за нас рад. Растрогался на столько, что даже пустил скупую мужскую слезу. Захар тоже поздравил от души, не обойдясь без подколок. Ну, такой вот он. Катюха так вообще визжала от радости, когда я позвонила ей и все рассказала. Вообщем все самые близкие люди были за нас рады и во всём были готовы поддержать. Это необычайно сильно согревало. Ведь приятно, когда есть люди, которые могут искренне порадоваться за твоё счастье.

Встав с кровати, приняла душ и спустилась в столовую. Там уже во всю витал аппетитный аромат.

– Доброе утро, Агнет. – поздоровалась с женщиной в годах, которая каждый день кормила нас, как на убой.

– Доброе, Лика. Присаживайся, уже всё готово.

– Спасибо большое. – ответила ей искренне улыбаясь. Приятная женщина. Очень уютная.

Немецкий я, кстати, за это время прекрасно освоила. Инга после того занятия, когда мне стало не хорошо, стала приезжать к нам. Занятия мы проводили плодотворно. И поэтому сейчас я легко общалась с нашим приходящим поваром.

Поудобнее устроившись за столом с огромным аппетитом начала поглощать завтрак. Чуть позже спустился Захар. Сонный и лохматый, как собственно, и всегда.

– Привет, Лик. – чмокнув меня в щеку, плюхнулся на стул рядом.

– Опять полночи за компьютером сидел?

– Так заметно?

– Ну, как сказать? Есть немного. Но не критично. – не сдержав смеха, вспомнила, как он как-то раз спустился к завтраку с явным отпечатком клавиатуры на щеке.

– Да, прогу писал полночи. Что-то увлёкся и опомнился уже, когда светать начало.

– Ты как всегда. – сделав глоток чая, поставила кружку на стол. – Дамир сказал ты дома сегодня?

– Ага. Никуда не поеду сегодня. – ответил, громко зевая.

– Тебе может пойти доспать не много?

– Не, сейчас разгуляюсь. Может киношку какую глянем?

– Я только «за». У меня всё равно энергосберегающий режим включён.

Закончив с завтраком, переместились с Захаром в гостиную и включили фильм. Правд, насладиться просмотром никто из нас не смог. Захар всё время клевал носом, а я летала в своих мыслях.

С самого утра меня мучало какое-то странное предчувствие, которое со временем только усиливалось. Было как-то не спокойно на душе. Но я всё списывала на небольшой страх перед предстоящим обследованием моего позвоночника, которое должно состояться через два дня. Спина болела жутко и иногда немели ноги. Словно возвращалась в прошлое, когда моё тело не до конца меня слушалось. Но я знала, что это может быть и была готова. Но всё равно немного переживала перед посещением клиники. Быть готовым и знать наверняка, что что-то не так – совсем разные вещи.

В итоге, когда пошли финальные титры, Захар всё же решил пойти немного поспать, а я почитать книгу. Перебралась в нашу с Дамиром спальню и погрузилась в чтение, периодически поглаживая живот.

Поскорее бы день прошёл уже. Я и правда очень скучаю по своему мужчине. Очень сильно.

Дамир

Каждый раз уезжая на работу, клещами себя вытаскивал из дома. Не любил оставлять Лику одну. Поэтому, если раньше я практически жил работой, то сейчас она уверенно отошла на второй план. Все вопросы, которые не требовали моего личного присутствия, я решал из дома. Сегодня, к сожалению, был не такой день и мне пришлось уехать.

Мысленно я уже давно привык к будущей роли отца. Особенно остро это ощутил, когда беременность Лики стала визуально заметна. Сколько не мечтал о Лике раньше, никогда не представлял её такой. А, оказывается, ей безумно идёт.

Думал поседею, когда она попала в больницу с угрозой выкидыша. Держался чисто на волевых. Ни есть, ни спать не мог до тех пор, пока всё не нормализовалось.

Как можно скорее разобрался с рабочими вопросами и поехал к своей принцессе. Точнее принцессам. Я был уверен, что она носит под сердцем дочь.

Ехал в сторону дома, когда зазвонил телефон. На экране высвечивалась фотография Лики.

– Уже соскучилась?

– Дам! – голос Захара срывался на крик в перемешку со сквозящей паникой. Меня обдало волной леденящего душу ужаса и страха. Что-то не так. – У Лики кровотечение, я вызвал скорую. Она вся в крови лежала в гостиной без сознания. Она в себя не приходит.

– Еду. – швырнув телефон куда-то в сторону, выжал педаль газа до максимума.

Мозг решительно отторгал всё только что услышанное от Захара. Но чувствовал, что произошло ужасное. Паника брата, каждое произнесенное им слово, словно выжигали что-то живое во мне. Сердце галопом рвалось из груди.

Нарушая все правила летел, как сумасшедший со стеклянным взглядом. Подъезжая к дому увидел проблесковые маячки скорой. До последнего не хотел верить, что всё происходящее – это правда.

Выскочив из машины, бегом побежал к дому. Лику на носилках выносила бригада скорой. Бледная, как простыня, глаза закрыты. На секунду даже показалось, что не дышит.

Когда ее погрузили в машину, забрался следом.

– Мужчина, кем вы приходитесь девушке? – спросил голос, который я слышал словно находясь под толщей воды. Глухо и еле различимо.

– Муж. – это всё, на что меня хватило. Муж, которым я так и не стал.

Тот взгляд: полный сопереживания и сочувствия, которым меня наградил парень со скорой, заставил все внутренности сжаться.

Находился в какой-то прострации и не моргая смотрел на Лику, возле которой суетилась бригада. Только краем глаза ухватил то, как Захар сел в свою машину и тронулся вслед за нами.

Дорога до клиники казалась бесконечно долгой. Отсчитывал каждую минуту нашего пути. Передо мной была она и ускользающее драгоценное время. Всё остальное проходило мимо. Только ещё какие-то обрывки фраз. Сильная кровопотеря, угроза жизни матери и ребёнка.

Море крови. Просто какое-то ужасающее количество. Казалось, что жизнь из моей маленькой храброй девочки ускользает с каждым мгновением. Но я гнал эти назойливые мысли, которые кружили в голове.

Очнулся только когда меня остановили, говоря, что дальше мне нельзя. Оказывается, мы уже приехали и Лику экстренно забирают в операционную.

Облокотившись о стену, сполз на пол. Так и сидел под дверью в операционную. И только когда из двери выбежала девушка подскочил на ноги.

Слова «остановка сердца», «клиническая смерть», «реанимационные действия» ожогом прошлись по груди. Но операция продолжалась. А я тем временем метался по клинике, как раненный зверь, загнанный в ловушку. Чувство беспомощности сводило с ума. Если до этого меня преследовала апатия, то сейчас я не знал, куда себя деть. Было одно желание: быть рядом с ней, держать её за руку и увидеть её ясный взгляд.

Ударив кулаком в стену даже не почувствовал боли. Вся боль была сконцентрирована в груди и была она совсем не физической. Она была гораздо глубже и в разы острее. Разъедала изнутри, сжигала заживо. Упёрся лбом в шершавую стену, тяжело дыша. Всё должно быть хорошо. Мы слишком многое не успели. Слишком мало хорошего получили от этой жизни.

Глаза жгло от подступивших слез. Не помню, когда последний раз позволял себе эту слабость. В пять лет? В девять? В сознательном возрасте, какое бы дерьмо не происходило (а его было не мало) был непробиваем. Сейчас же, даже не осознавал, как этот процесс запустился. Как кожу на щеках печёт от влажных дорожек.

Мы даже до срока в семь месяцев не дотянули – не хватило пары недель. Рано. Ещё слишком рано. Всего этого не должно было произойти. Не может всё закончиться именно так, толком не успев начаться.