Заряна. Укрощаю любовью (СИ) - Миллер Люсинда

— Пусть будет поздно, — прошептала в губы и почувствовала его руки на ягодицах.

Амир забрался под юбку и спустил с меня колготки вместе с бельем, ощутив его пальцы на половых губах, едва не кончила тут же, так он научился управлять моим телом. Вынул, я не хотя позволила это, давая возможность самому спустить брюки. Почувствовав, как горячий напряженный пенис толкается в промежность, рукой направила его во влажную расщелину и поглотила на всю глубину. Мы застонали одновременно. И тут же накрыли друг другу ладонями рты.

— Тише, девочку разбудим.

— Да она привыкшая к шуму родителей, — прошептала я на ухо, а сама в нетерпении насаживалась на орудие сладкой пытки.

Нас трясло как в лихорадке, одежда мешалась и душила, но мы были вместе и от этой мысли я уже улетала. Сжимая его внутри, вместе с поцелуем ловила кайф. Амир вторил моим движениям, постанывая в рот. Это было самое тихое и постыдное соитие. Когда все закончилось и я пришла в себя, то вспомнила, что бросила пить таблетки, а он кончил в меня. Сознание факта отрезвило и я резко отстранилась.

— Ты в меня кончил, — набросилась на Валиева.

— Ну да, как обычно, — недоумевал он.

— Да, но я бросила пить таблетки когда мы расстались.

Встала с него, ища детские салфетки чтобы привести себя в порядок.

— Ну я же не знал этого. Почему мне не сообщила?

А когда мне было думать о предохранении, когда он такой желанный рядом. Дура. Снова и снова. Проигнорировала вопрос.

— Заряна, успокойся, ничего страшного не произошло.

— Это для тебя Амир ничего страшного, потому что женщина решает все проблемы за вас.

Я вытерла сперму как могла, лихорадочно соображая о том, какой день цикла, мысленно уже отправляясь в аптеку за экстренной пилюлей. Дети в мои планы не входили.

Амир надел штаны и покосился на дверь. Пока никто не ломился, оберегая наше уединение, а девочка даже не заворочалась от нашего шума. Но мы вдруг, оконфузившись, поняли, что в чужом доме занялись спонтанным сексом. Хотя я уже догадалась, что встреча наша не случайная.

— Я ни о чем не жалею, — произнес Амир.

— Ну еще бы ты жалел!

— Заряна, послушай, я сто раз был неправ, — говорил шёпотом, пронзительно глядя в глаза. — Но и ты могла пойти на уступки ради меня.

Смесь раздражения, злости и обиды захватила меня. Как же у мужчин все в жизни просто! И уступать Валиеву отпало желание напрочь. Куда делось безудержное влечение, что одолевало пятью минутами назад? Боясь наговорить лишнего, проигнорировала его речь и пошла в сторону выхода. Амир нагнал меня перед дверью, заблокировав проход.

— Если ты сейчас уйдешь, то больше меня не увидишь.

Я молчала в ответ, будучи слишком обозленной. На что? Да сама не понимала.

— Или придешь сама, — последнее, что я услышала о него, так и не подняв взгляда.

Амир еще надеялся на мою реакцию. Немного подождав, с тяжелым вздохом убрал руку и отступил, а я открыла дверь и вышла из комнаты. Впрочем, из его жизни тоже. На этот раз навсегда.

Глава 36. Коника

Заряна.

Тогда я думала, что ушла навсегда, а вот прошел месяц с последней нашей встречи, а я тщательно готовилась к новой.

Он лишь однажды написал сухое сообщение, поинтересовавшись моими делами и самочувствием. Я ответила в таком же контексте: "Все хорошо. Здорова". Валиев поставил условие: он или работа в ночном клубе. Я понимала, что отношения наши далеки от идеальных, мы оба ценим независимость, но порой ради счастья не грех поступиться своим интересом.

Едва позавтракав, надела самый сексуальный наряд: теплую мини-юбку, легкий свитерок под кожаную куртку и короткие сапожки на каблуке. Волосы распустила по плечам медным каскадом. Немного косметики и каплю духов для завершения образа соблазнительницы.

Заказав такси до конного клуба в Черкесске, рассчитывала на встречу с Валиевым. А если его не окажется там, что ж не судьба. Сотрудники доложат о моем приезде и пусть Амир сам решит как ему быть.

Я зашла в административный корпус и спросила о Валиеве. Служащий сообщил, что Амир вместе с Ибрагимов в сарае для лошадей. У них сегодня пополнение. Волнение охватило меня: Амир здесь, рядом, и я скоро его увижу.

С колотящимся сердцем вышла в служебные двери на территорию Буцефала и огляделась. Здесь была лишь однажды и то без экскурсии. Вспомнила Аглаю и то, как они познакомились здесь с Расулом. Теперь и я приехала вершить свою судьбу.

Конец ноября, но день обещал быть солнечным, безветренным и теплым. Холмы в черкесской долине обновились зеленой травой, и ночная роса серебрила их в местах куда не дотянулось солнце. Воробьи, сбившись в кучку шумно спорили под крышей конюшни, нарушая утреннюю тишину. Пара стреноженных лошадей медленно переступали по земле и щипали траву на склоне. Я прошла в сторону капитального строения и подойдя к распахнутым воротам замедлила шаг. Волнение, едва улёгшись, готово было снова прорваться наружу. Глубоко вздохнув, прошла внутрь конюшни. Амира заметила сразу. Он стоял у отдельного стойла и меня не замечал. В старой кожаной куртке и потертых джинсах, сапогах с широким голенищем выказывал образец деревенского парня, не гнушаясь грязной работы. Волосы его стали чуть длиннее и мне дико захотелось запустить в них пальцы.

Я подошла ближе, но не дойдя нескольких шагов замерла. Амир, казалось, не замечал моего присутствия, стоял, опираясь на калитку в стойло и до моего прихода разговаривал с лошадью. Я не знала с чего начать разговор, прокрутив накануне десятки фраз, сейчас вдруг потеряла речь. Неотрывно смотрела на его профиль, умоляя обернуться.

— Ты беременна? — оглушил вопросом вместо приветствия.

— Нет..., — растерянно.

— Что-то пила или…

Я не дала договорить:

— Пронесло.

-Я подумал, что ты по этой причине пришла.

-Нет, не по этой..., Амир?

Валиев обернулся и наши глаза наконец-то встретились. Затаенная боль, тоска и радость при виде меня. Я облегченно вздохнула. Пока ехала всю дорогу боялась, что найду в них отчуждение, конец отношениям. И то, что произошло спонтанно, в доме Аглаи лишь порыв, инстинкт.

Амир демонстративно оглядел меня сверху до низу, не упуская мелочей, жадно впитывая образ, и я немного воспряла духом.

-Эффектно выглядишь. Для меня так нарядилась? — посмотрел в глаза.

На улице последняя декада осени, а на мне прозрачные капроновые колготки. Я слабо улыбнулась, от чего-то смущаясь. Амир догадался, что я пришла соблазнять.

— Захотелось так. Тебе не нравится?

— Очень нравится.

Валиев, не делая шагов в мою сторону, продолжая опираться о деревянный бортик загона, вторую руку небрежно держа в кармане рабочих брюк. Я не знала, что еще сказать, чтобы он принял меня или первым протянул руку. Набравшись смелости, тихо произнесла:

— Амир, я люблю тебя.

Все! Призналась и пусть сам решит, что ему делать, если нужна моя любовь. Но он так долго молчал, пронизывая горящим взглядом, что я не выдержав ожидания, отвела глаза в сторону, нервно сглотнула. Как будто решалась моя участь быть казненной или помилованной.

— Иди сюда, — достав руку из кармана, поманил.

Я на окаменелых ногах двинулась навстречу. Он снова оперся обеими локтями на край дверцы в стойло, наклонившись вперед. Я приблизилась и встала рядом.

— У Коники жеребенок родился. Первенец. Ожидается породистый конь.

Я посмотрела через ограждение на подстилку из соломы. Черный жеребенок, кое-как встав на ноги, еле держался на них, слабо передвигаясь, но, отыскав сосцы матери, припал к одному из них, принялся жадно сосать молоко. Кобыла, дернув одним копытом, фыркнула, но, приняв положение кормящей матери, успокоилась и вернулась к поеданию сена.

Я завороженно смотрела на картину кормления детеныша и она ничем не отличалась от кормления женщиной грудью младенца: интимно, натурально и красиво. Амир повернул голову и уставился на мой профиль. Я больше не знала, что сказать. А повторять то, что произнесла ранее, не позволила гордость. Если он только не расслышал... Просто стояла, затаив дыхание. Время замерло. Этот момент я запомню на долгие годы, даже если он с ним последний в жизни. Но вот он хрипло произнес: