Капкан для невесты (СИ) - Лакс Айрин

От активных действий меня удерживает только тянущая, приятная, влажная тяжесть в самом низу живота. Я уже чувствовала подобное, в самом начале, в доме отца, когда Лорсанов меня силой целовал и удерживал. Я острее ощущала эти приливы, когда он меня обманул и заставил прийти к нему в спальню…

Но тогда приятного было в разы меньше. Чувства тонули в других эмоциях. Запреты, обиды, желание отомстить, недоверие. Барьеры между нами… Мои собственные запутанные чувства.

Сейчас я словно избавляюсь от шелухи, яснее вижу и чувствую.

Эмоции, которыми меня переполняет, самые искренние, настоящие.

Этот мужчина… начал мне нравиться.

Преступно сильно.

Так неожиданно.

— Я соберу на стол, — отвечаю торопливо и спешу уйти.

— Камилла! — зовет меня Лорсанов

Но я уже упорхнула. И как же я рада, что он не может меня сейчас быстро догнать! Мне нужно прийти в себя, собраться с мыслями.

Возможно ли это?!

Меня словно штормит, голова кружится, шаги легкие, а мысли запутанные…

Что, если Лорсанов, сейчас за мной прикатит, а я совсем не могу ни о чем думать, даже пальцы дрожат, когда ставлю разогреваться еду на плиту.

Интересно, понравится ли ему моя стряпня? Не заметила, чтобы нравилась. В прошлый раз он вообще скормил все шлюхе какой-то. Реально, шлюхе, я же видела, чем они там занимались…

Немного расстраиваюсь.

Начинаю думать о том, что у мужчины явно есть ого-го какие потребности в интиме. А я пока не могу позволить себе подобного. Прошлый опыт сближения с парнем привел к тому, что он от меня отказался, а потом вообще решил сделать любовницей…

Эти мысли, как ни крути, но расстраивают, и я уже не знаю, как вести себя с мужчиной. Он во мне заинтересован, и во мне тоже загорается ответное пламя.

Но позволить ему многое до свадьбы?

Нет, не думаю, что я на это решусь.

А что, если он снова позовет себе шлюху? Для удовлетворения потребностей.

Всего на миг представила, что после того, как Довлат так нежно и чувственно меня ласкал, позовет опытную и раскрепощенную девицу, чтобы она на нем поскакала, как следует, объездила его хорошенько, сразу же возникает злость и раздражение.

Оооо, как сильно я злюсь!

Бувально места себе не нахожу от нахлынувших эмоций, готова впиться ногтями в лицо той девке, которая будет трогать моего жениха, и ему тоже… надавать хорошенько.

— Может быть, поужинаем в гостиной? — раздается за моей спиной спокойный голос Довлата.

Я же, распалившаяся собственными дурными фантазиями, оборачиваюсь чересчур резко, и тарелка выскальзывает из рук, разбившись о плитку на полу.

— В гостиную? Ах, туда… Где эта… шалава тебя ласкала?! Может быть, и ее сразу же пригласишь?! Для полноты ощущений.

— Что с тобой? Какая муха тебя укусила?

— Никакая! Уходи… То есть уезжай. Я поднимусь к себе и не буду вам мешать заниматься чем-нибудь интересным… — выдаю почти со слезами и перепрыгиваю через осколки, чтобы улизнуть из кухни.

Лорсанов успевает перегородить выход своей коляской и… внезапно встает, схватив меня за локти.

— Ты что такое говоришь, дурная?

— Тебе нельзя так часто вставать! Сядь немедленно.

— Не сяду. Пока не задам тебе хорошенькую трепку… Чтобы в твоей чудесной головке не было такой чепухи, как то, что ты сейчас мне сказала!

Камилла

— Тебе стоит сесть в свою коляску немедленно, чтобы не было плохих последствий для твоего здоровья! — злюсь.

Довлат перехватывает меня еще упрямее, не двигаясь с места, впаивает в себя, буквально вжимает так, чтобы даже вдохнуть не смогла.

— Что ты себе накрутила?! — рявкает.

— Ничего, кроме того, что видела! Можешь и дальше водить к себе шлюх, тогда меня трогать не смей! — заявляю со слезами в голосе.

До этого момента я и представить себе не могла, не понимала, как сильно меня задел тот визит этой распущенной девки в дом Лорсанова, что он был с ней. Горю злостью и ядовитой ревностью, думая, что ожог гортани от перца — это меньшее, что я могла бы сделать!

— Хватит! — встряхивает меня Лорсанов. — Нет у меня сейчас никого, кроме тебя. Ясно?

— Оправдываться не стоит. Удерживать себя в узде — тоже! — выпаливаю.

— Ах, не стоит… Что ж… Ты сама напросилась, — отвечает коварным голосом мужчина.

Я слишком поздно понимаю, что сформулировала слова не совсем верно. Стоило высказаться иначе, однако уже слишком поздно.

Лорсанов сделал шаг назад, сел в кресло и утащил меня следом. Ловко оттолкнувшись, мужчина припер кресло вплотную к стене и зафиксировал его на месте, а я…

Я оказалась в плену его загребущих рук и сумасшедших губ, которые пьяно и быстро начали меня целовать, касаться всюду.

Он меня целовал так, словно хотел съесть, мощным рывком языка проник в мой рот, бесстыдно толкаясь. Пальцы Лорсанова навели беспорядок у меня в волосах, распустили прическу, растрепали ее, а потом принялись за мою одежду, проникая под нее.

— Хватит! Довольно! — пискнула я охрипшим голосом.

Неужели эти поцелуи и ласки на меня так подействовали?

Лорсанов притянул меня ближе, совсем близко, качнул бедрами так, что я почувствовала всей своей промеждностью каменную выпуклость под кроем его брюк, и тихонько охнула.

— Чувствуешь? Только тебя и хочу. Врач запретил мне. Сулим несколько раз предупредил, что срываться пока не стоит. Но если ты так настаиваешь, если сходишь с ума от ревности точно так же, как я, то может быть, стоит рискнуть?

— Я не буду спать с тобой до свадьбы!

— Неправильный ответ, Ками, — он вновь прижался к моим губам, похитил воздух на долгие несколько минут, продолжая медленно двигать бедрами, соблазняя.

Я с трудом оторвалась от губ, поняв, что ему удалось вовлечь меня в бурный поцелуй, больше напоминающий схватку. Оторвавшись, я заметила, как по вискам Лорсанова струился пот, а лицо было искажено одновременно мукой и наслаждением. Я испуганно замерла. Без всякого движения.

Пальцы мужчины крепко впились в мой зад, рот Довлата прижался к моей шее, в диком поцелуе. Он меня и кусал, и лизал, сосал мою кожу, снова облизывал и целовал.

Как сумасшедший.

Так недолго до срыва, пронеслось в моей голове.

Это все, что я запомнила из сказанного Довлатом.

Я замерла, обняв его за шею, слушая, как тяжело и хрипло он дышал.

Язык во рту словно онемел, я больше не хотела бороться, отпихивать Лорсанова и говорить что-то тоже не могла.

Губы Довлата прижались еще раз к ноющему местечку на шее, кажется, теперь там будет виднеться здоровенный засос.

— В чем дело? — спросил он с подозрением и крепко-крепко меня обнял, прижав к себе. — Затихла… Думаешь, как улизнуть? Бесполезно, маленькая. Я тебя не отпущу. Совсем…

Я выдохнула, всхлипнула, расплакалась на крепком мужском плече. Только сейчас бурно разрыдалась, словно все накопившееся во мне прорвало плотину.

Не знаю, сколько я так ревела. Наверное, очень долго.

Потому что когда я отстранилась от плеча Лорсанова, его рубашка промокла до уровня груди, а он еще продолжал меня обнимать, гладить по спине и молчать.

— Дать тебе салфетку? Или нет, бери уже рубашку, вытрись, — пошутил он.

Я вытерла ладонями слезы с лица, посмотрела на Лорсанова и отвернулась.

— Наверное, я выгляжу ужасно. Не смотри.

— Не знал, что ты такая ревушка. Я считал, что такая колючка, как ты, никогда в жизни не пустит слезу. Ошибался… Я во многом в тебе ошибался!

Лорсанов снова мягко привлек меня к себе, поцеловал легонько в опухшие губы.

— Горькая от соли, но такая сладенькая малышка. Разносишь мое сердце на щепки, — шепнул он хрипло. — Как мне не сходить с ума рядом с тобой, скажи? Я рад, что ошибался в тебе.

— Вот как? И что же ты обо мне думал?

— Думал, ты смазливая вертихвостка. Пустышка… Поэтому легко… — Довлат делает паузу, продолжает, словно передумал говорить что-то. — Поэтому легко распускал руки и считал, что это будет забавно, но ненадолго.