Татьяна Герцик - Вернуть всё
Свадьба прошла на удивление спокойно. Наталья боялась грубых слов и осуждения, но все вели себя достойно. Конечно, были грубоватые розыгрыши и шутки, но все в пределах нормы. В отличие от свадьбы Павла, которую справляли по всем правилам, три дня, у них свадьбу играли только один, в субботу.
Наверняка об этом судачили во всех деревенских домах, тем более что животик у невесты был вполне заметен, но в глаза молодым никто ничего не говорил. Скорее всего, опасались сурового Александра Ивановича, восседавшего на почетном месте рядом с внуком. Никому не хотелось попасть на его острый язык.
Анфиса Николаевна постоянно утирала бегущие по слезам слезы, но на нее никто особо внимания не обращал. Вот мать невесты и ее брат были объектом повышенного внимания. Но, поскольку они на следующий день уехали обратно, брату нужно было спешить в школу, то никто с ними толком не познакомился.
После свадьбы молодые стали жить в пристрое Александра. Считалось, что при родителях молодым жить легче. Но у Натальи было совершенно другое мнение. С первой же минуты властная Анфиса Николаевна дала понять, чей это дом и кто в нем главный.
Она так же готовила и для Александра, причем подавала это так, будто Наталье сложно приготовить еду для мужа.
– Она же работает. Устает. Ей некогда. – Это говорилось родне и знакомым таким тоном, что все сразу понимали, что Анфисе досталась в невестки на редкость ленивая неумеха. – Что ж делать? Вот и приходится все делать мне самой.
Наталья с ней не спорила. Дочке еду она готовила сама, так же, как и себе. Ее за общий стол Анфиса Николаевна не звала. Первое время Александр пытался позвать жену, но та отказывалась, понимая, что свекровь будет недовольна.
Вот так и получилось, что с Александром они почти не разговаривали. Он приходил всегда поздно, причем Наталья даже и не знала, где он бывает допоздна, а он не считал нужным ей что-либо объяснять.
Учителя ее профиля в школе не было, поэтому Наталья работала до самых родов. К радости Дмитрия Сергеевича, которому не хотелось укорачивать школьную программу, родила она в зимние каникулы. К удовольствию всей семьи, родился сын. Наследник рода. Назвали его в честь деда – Иваном. Теперь в роду было два Александра Ивановича и два Ивана Александровича. Рождение внука должно было бы примирить свекровь с невесткой, но не примирило.
Анфиса Николаевна горько говорила Клавдии Петровне:
– Да подумаешь, какое достижение – сын! Да это любая сделать способна! Был бы муж на высоте, а остальное приложится!
Та слушала и поддакивала, а потом разносила нелестные слова свекровки по всему селу.
Придя поздравить молодых с пополнением, директор школы великодушно пообещал:
– В феврале я твои уроки убрал, Наталья, но с марта придется впрягаться, и к лету все упущенное наверстать.
– А как же Мария Ивановна? Она обещала подыскать кого-нибудь на мое место.
– Она у нас больше не работает. И пристроить в школу она хотела свою дочку, у которой педагогического образования нет. Интересно, что бы она преподавала?
– Как не работает? – Наталья была уверена, что Мария Ивановна не ушла бы с такого любезного ей сердцу местечка и под страхом расстрела.
– А ее высокого покровителя сняли. Теперь ему чуть ли не уголовное дело грозит за растрату казенных денег. Я ей предложил тихо-мирно уволиться по собственному желанию. Она вняла голосу рассудка.
Он распрощался и ушел. Когда на следующий день пришли Павел с Жанной, Наталья, как обычно, куковала одна.
– Может, тебе помочь? – Жанна своим зорким глазом заметила разбросанные Ульяной игрушки.
– Не надо. Все в порядке. Ваня ночью спал плохо, я не выспалась. Попозже приберу.
Малыш закряхтел в колыбельке, и Жанна кинулась к нему. Осторожно достала и чуть не заплакала от умиления.
– Ах, какой он милый!
Ее экзальтация показалась Наталье излишней. Стоящий рядом Павел как-то странно потемнел, и Наталья вдруг обо всем догадалась. Неужели у Жанны не может быть детей? Ей стало их жаль. Но, с другой стороны, они любят друг друга. А вот она… Но дальше думать она себе запретила.
Еще немного потетешкавшись с малышом, гости ушли. Выйдя за порог, Жанна негромко посетовала:
– Такой славный малыш, и Наташа хорошая такая женщина. Что еще Сашке надо?
– Ты о чем? – прикинулся непонимающим Павел.
– Я о том, что он почти каждый день сидит допоздна у наших окон. Раньше вы там вдвоем кантовались, а сейчас он один. Чего он высиживает?
Павел взял жену под руку и повел по узкой тропке, плотно прижимая к себе.
– Александр еще не понял, где счастье, а где нет.
– Интересно, и когда же он это поймет?
– Не знаю. Это не от нас зависит.
Александр быстро шел по тропке мимо берсеневского дома. Окна бывшей девчачьей половины были темными. Интересно, где Павел с Жанной? Теперь они живут здесь, и торчать под их окнами нет никакого резона. А он вот уже два года живет с Натальей. Она хорошая жена, кто спорит, но вот только он никак не может забыть Аню. Хоть это и глупо, Аня уже почти полгода, как замужем.
Непорядочно обвинять Наталью в том, в чем виноват сам. Хотя она все-таки могла тогда уйти. И не ушла. Мать права, постоянно твердя ему, что Наталья его умело завлекла. Разведенки все такие, умеют пользоваться мужскими слабостями. Или мать просто ревнует его к жене, как говорит дед?
Решил выбросить из головы эту дурь, а то так и свихнуться можно. Его и так бросает от одного настроения к другому. До разговора с матерью он думает, как ему хорошо дома, с женой, а после – как же ему не повезло. Надо бы держаться от родителей подальше, но как это сделать, если живешь с ними под одной крышей?
Навстречу, семеня неровными шажками по узкой тропке, показалась Клавдия Петровна в своей старинной кротовой шубке. Сейчас таких уж ни у кого и нет. Александр чертыхнулся. Вот ведь не было печали, да черти накачали! Чертей он старался поминать только в самом крайнем случае, но, похоже, сейчас и был тот самый крайний случай. Вредная бабка ни за что от него не отцепится, гадостей наговорит с три короба. Тем более, что Наталья давно у нее поперек горла стоит.
– Здравствуй, здравствуй, Саня! – хриплый старухин голос был ласков, как отравленный елей. – Давно я тебя не видала!
Это было правдой, потому что Александр избегал ее, как мог. Разговоры с ней всегда превращались в какие-то нелепые бабьи разборки.
– Что так поздно? Дела замучили или домой идти неохота? Или, по старой памяти, под Анькиными окнами сидел? Как же ты ее любил, голубушку! А, может, и сейчас еще любишь?
Александр яростно посмотрел на нее. Ну, какое ей дело, чем он занимается?
Не обращая внимания на его сердитый вид, Клавдия Петровна умильно продолжала:
