Колин Гувер - Возвращение к любви
В последний раз прохожусь по дому, пытаясь понять, надо ли взять с собой еще что-нибудь. Кажется, все на месте. Мы ждем минут пятнадцать, чтобы Лейк и Эдди отъехали подальше, а потом садимся в машину. Я сразу предупреждаю Гевина, что не в настроении разговаривать по дороге. Слава богу, он меня понимает – он всегда меня понимает. Наверное, так и должно быть с лучшим другом.
Пока мы едем, я раз за разом повторяю про себя текст. Стихотворение готово, с ребятами из клуба «ДЕВ9ТЬ» я договорился, так что все должно пройти на ура. У меня есть всего один шанс, и я должен его использовать!
Гевин заходит в клуб первым, и через минуту я получаю от него сообщение, что все идет по плану. Захожу внутрь с сумкой через плечо и жду своей очереди у входа – не хочу, чтобы Лейк меня заметила. Если она увидит меня раньше времени, пиши пропало: рассердится и уйдет.
Секунды превращаются в минуты, а минуты тянутся целую вечность. Ненавижу ждать! Обычно я не так сильно волнуюсь перед выступлением. Ничего удивительного: сейчас на кону стоит все: от этого выступления зависит мое будущее! Я делаю глубокий вдох и пытаюсь успокоиться.
– Сегодня у открытого микрофона выступит наш специальный гость, – раздается голос ведущего, – поэтому без долгих разговоров встречайте…
Ну вот, пора. Сейчас или никогда!
Все в зале в нетерпении смотрят на сцену, поэтому я тихо пробираюсь вдоль стены незамеченным. Перед тем как подняться, я оборачиваюсь и бросаю взгляд на их столик: Лейк сидит в середине, так просто ей будет не уйти. Она смотрит на телефон и понятия не имеет, что ее ждет через несколько секунд. Я морально подготовился к ее реакции: она будет вне себя. Но мне нужно, чтобы она выслушала меня до конца. Лейк – упрямая девушка, но разумная.
В зале тушат свет, прожектор направляется на стоящий посреди сцены табурет, как я и просил осветителей. Софиты я тоже попросил отключить: не хочу, чтобы они слепили глаза, не позволяя видеть зрителей. Хочу видеть лицо Лейк, смотреть ей в глаза, чтобы она поняла всю серьезность моих слов.
Я слегка разминаю шею и плечи, чтобы снять нарастающее напряжение, делаю несколько вдохов-выдохов и поднимаюсь на сцену.
Сев на табурет, я снимаю сумку и ставлю ее на пол, потом беру в руки микрофон и смотрю прямо на Лейк, которая наконец отрывается от телефона. Увидев меня, она хмурится и качает головой – сердится. Что-то говорит Колдеру, который сидит на краю дивана, и показывает на дверь – он качает головой и не двигается с места. Она шарит по дивану в поисках сумочки, но не находит. Вопросительно смотрит на Кирстен, которая сидит на другом конце дивана, но и та отрицательно мотает головой. Лейк бросает взгляд на Гевина и Эдди, потом снова на Кирстен и наконец понимает, что все действуют заодно. Смирившись с тем, что отсюда ее не выпустят, она скептически скрещивает руки на груди и переключает внимание на сцену – на меня.
– Все? Не будешь больше пытаться убежать от меня? – говорю я в микрофон. – Надеюсь, что нет: мне многое нужно тебе сказать.
Зрители начинают озираться по сторонам, пытаясь понять, к кому я обращаюсь. Лейк замечает, что все смотрят на нее, и закрывает лицо руками.
– Сегодня я играю не по правилам, – обращаюсь я к зрителям. – Знаю, что на слэмах запрещено пользоваться реквизитом, но у меня чрезвычайная ситуация, – объясняю я, поднимаю с пола сумку, встаю и ставлю ее на табурет, а потом закрепляю микрофон на стойке, отрегулировав ее по высоте. – Лейк! Я помню, что позавчера вечером ты попросила меня хорошенько подумать обо всем. Прошло всего два дня, но, если честно, мне хватило бы и двух секунд. Поэтому я потратил это время не на пустые размышления – ответ мне и так прекрасно известен. Я решил подготовить это выступление. Оно не совсем в духе традиционной слэм-поэзии, но надеюсь, что ты отнесешься к форме со снисхождением. Мое стихотворение называется «За то, что ты такая», – объявляю я, улыбаюсь и начинаю: – В любых отношениях наступает особый момент, когда вы начинаете влюбляться.
Первый взгляд.
Первая улыбка.
Первый поцелуй.
Первая влюбленность.
Я достаю из сумки тапочки с Дартом Вейдером и долго смотрю на них.
Ты была в этих тапочках в один
из таких моментов.
В один из тех моментов, когда я впервые
почувствовал, что влюбляюсь в тебя.
В то утро я пережил такое, что совершенно
не связано ни с кем,
кроме тебя,
а только с тобой, с тобой одной.
В то утро я влюбился в тебя
за то, что ты такая.
Достаю из сумки следующий экспонат. Лейк в ужасе ахает и прикрывает рукой рот.
Этот уродливый гномик
С хитрой улыбочкой на лице
Дал мне повод пригласить тебя
в мой дом.
В мою жизнь.
В следующие несколько месяцев ему частенько
от тебя доставалось.
Я стоял у окна и смотрел, как ты пинаешь его
каждый раз, проходя мимо.
Бедный человечек!
Ты была c ним такой упрямой.
Такой свирепой, агрессивной, сильной…
И ты совершенно не собиралась молча терпеть
издевательства этого гномика!
Ты совершенно не собираешься терпеть
подобное от меня!
И я люблю тебя за это —
за то, что ты такая!
Поставив гнома на сцену, я достаю из сумки компакт-диск.
А это твой любимый диск.
«Всякая фигня Лейкен»
Теперь я знаю, что слово «фигня» носит скорее
притяжательный,
чем описательный характер.
Из динамиков твоей машины зазвучало
банджо,
и я тут же узнал свою любимую группу.
А потом понял, что это и твоя любимая группа!
Значит, нас вдохновляют одни и те же стихи!
Как я мог не влюбиться в тебя?!
Это совершенно никак не связано с кем-то еще.
Я полюбил тебя
за то, что ты такая.
Я достаю из сумки листок бумаги и показываю его зрителям. Взглянув на дальний столик, я вижу, как Эдди протягивает Лейк платок. Со сцены мне не видно, но, похоже, она плачет.
Еще я сохранил этот чек,
потому что настолько забавного напитка в баре
я не покупал ни разу.
Шоколадное молоко со льдом?
Кому такое может прийти в голову?
Ты оказалась не такой, как все, и тебя это
не смущало —
ты просто была собой.
– А вот еще кое-что, – говорю я в микрофон, показывая зрителям очередной листок.
