Сесиль фон Зигесар - Так - мне нравится!
Не связано ли это с полученным письмом? Но не эта строка была основной причиной, по которой он не мог отвести взгляд от стены. Он уставился даже не на свои слова. Тот, кто скопировал фрагмент его стихотворения на стену, сделал внизу приписку — Памятка: Никогда не писать так.
Ну ладно, то, что он написал, было глупым и девчачьим, и не несло особого смысла. И он первый готов это признать. Но нарочно унижать чье-то творчество — признак абсолютной… злости и недоразвитости. То же самое, что оскорблять твою маму: только тебе позволено это делать.
«Ублюдки», — прошипел Дэн, смывая воду. Он достал черный маркер из заднего кармана и начал писать возле своего стихотворения. Памятка: Как не быть козлом
1. Не кради вещи с чужих столов, особенно если люди тебя почти не знают и не посчитают это забавным.
2. Никогда не суди поэзию. И вообще, никогда не суди.
3. Иди нахер, потому что на твой никто не пойдет.
Он засунул маркер обратно в карман, вымыл руки.
Открыв дверь, он чуть не сбил с ног Сигфрида Кастла.
«Вебенок», — направил на него свой странный немецкий акцент мистер Кастл. — «Мне тут звонйат насчет чеков, котолыйе так и не досли. Но ты лично их отплавил. Васти только что звонила сказать, что Мистеви Квейз заствяла в Хелсинки, потому что Васти не может выслать ей деньги на билет».
Дэн подошел к своему столу и взял черную курьерскую сумку. Он намеревался рассказать Сигу Кастлу, что чек Мистери уже на пути к Хельсинки по реке Гудзон, но тогда бы его уволили — а он хотел уйти сам.
Мистер Кастл прошел с ним до его стола и смотрел на него сверху вниз своими злыми немецкими глазами.
«Почему бы вам не найти кого-нибудь другого на роль раба», — прошипел Дэн. Он забрался на стул, чтобы прочитать слова, написанные красным вдоль комнаты. Красная Буква, Красная Буква, Красная Буква — все, что было написано. «Как креативно», — добавил он, спрыгивая на пол. И вышел.
Спустя полминуты в его кармане разъяренно зазвонил мобильный. Дэн знал, не глядя, кто это был.
«Твою мать, ребенок. НИКТО, послушай, НИКТО не уходит из Красной Буквы!» — орала в трубку Расти Кляйн. — «Ты должен был ВПИТЫВАТЬ ауру литературного гения. Ты должен ДЕЛАТЬ, ЧТО ТЕБЕ ГОВОРЯТ. Ты всего лишь УЧЕНИК, черт возьми. Ты не можешь УЙТИ!»
Дэн шел по Седьмой авеню с телефоном, прижатым к уху, стараясь не позволить Расти разрушить хрупкое чувство триумфа, разливающееся по телу. «Извини, но я не думаю, что отправка чужой почты, или покупка икры, или копирование помогут писать хорошие стихи».
Расти молчала — по крайней мере, мгновение. «Быстро в такси, куколка. Встречаемся в Плазе в десять. Думаю, я знаю, как уладить все это».
Дэн стоял на верхней ступени входа в метро. Он думал о том, как Расти пыталась уговорить его забросить на время учебу и написать мемуары, и это было совсем не то, чего он сам хотел. Он хотел пойти в колледж, приобрести новый опыт и научиться писать лучше. И для этого ему не нужен был агент. — «Ничего страшного. Думаю, я могу справиться сам. Вообще-то, с собой я тоже могу справиться сам. По крайней мере, сейчас».
Расти ответила не сразу. Он слышал, как разрываются телефоны, а ее ассистент, Бакли, яростно отвечает на звонки. Дэн ожидал, что она накричит на него, скажет, что он сам не знает, что ему нужно, но вместо этого она просто сказала: «Ты уверен?»
«Да», — твердо ответил Дэн, — «Спасибо». «Ну, твою мать. Удачи, значит». «Вам тоже», — искренне пожелал Дэн, прежде чем отключиться. Расти Кляйн была сумасшедшей и грозной как бык, но все же ему будет ее не хватать.
Он зашел в кофейню и заказал большую порцию черного кофе и пончик с джемом, набирая, номер Ванессы. Его руки тряслись, пока он выносил огромный стакан горячего кофе на улицу. Он поставил его на землю, закурил и ждал, когда она возьмет трубку. «Привет», — сказал он автоответчику. — «Я послал тебе кое-что. Ты получила?» Он глубоко затянулся, пытаясь придумать, что еще сказать, «Кстати, это Дэн. Надеюсь, у тебя все в порядке. Э… пока», — добавил он и отключился.
Не совсем «Прости меня, вернись ко мне», но, по крайней мере, он сделал первый шаг.
ИНОГДА ПРАВДА КУСАЕТСЯ
Лео стоял перед черными металлическими воротами, ожидая ее. «Привет», — сказала Дженни, покраснев, ведь она сама себя пригласила.
Лео повозился с замком на воротах. Он кивнул в сторону велосипеда, приставленного к мусорным бакам на лестничной площадке. «Папа катается на нем по парку каждое утро. Для своего возраста он очень спортивный».
Лео ни разу не упоминал об отце. Дженни всегда представляла, что он рос без отца в огромных розово-белых апартаментах своей матери на Парк-авеню, смотря телевизор и расчесывая ее капризную собаку золотой щеткой, пока его мать тратит миллионные алименты на дизайнерскую одежду для собак и ужины с молодыми парнями.
«Эй, народ. Я дома», — крикнул Лео, заходя в квартиру. — «Вот», — сказал он Дженни, снимая с нее черную куртку и вешая поверх своей. — «Проходи».
Дженни прошла за ним по темному узкому коридору. В квартире пахло несвежим попкорном и До-
местосом. Белая краска на стенах потрескалась и облупилась, простой бордовый ковер был старым и грязным. Все напоминало ее собственный дом, только хуже.
«Мама, папа, это Дженнифер, девушка, о которой я рассказывал».
Челюсть Дженни практически шлепнулась на новые замшевые ретро-кроссовки от Стива Маддена, когда она увидела мистера и миссис Беренсон. На них были одинаковые серые спортивные костюмы, они ели попкорн, закинув ноги на столик из ротанга, и смотрели телевизор в своей маленькой темной гостиной. Миссис Бренсон была крошечной, с короткими белыми волосами и яркими голубыми глазами, окруженными маленькими морщинками. Мистеру Бренсону было по крайней мере восемьдесят, у него были длинные седые волосы, костлявые конечности и загорелое жесткое лицо. Они оба были такими худыми, что казалось, они сидят на диете из попкорна и воды.
«Очень приятно… познакомиться», — заикнулась Дженни. Она сделала шаг вперед, чтобы пожать им руки.
«О, ну разве ты не куколка», — объявила миссис Бренсон.
«Мы тут смотрим старую серию про Джеймса Бонда», — сказал мистер Бренсон. — «Садись и посмотри с нами, если хочешь». Он с хрипом подвинулся, освобождая место на бордовом велюровом диване для нее. Дженни понятия не имела, как он может вообще кататься на велосипеде. Казалось, он упадет замертво, едва сев на него.
«Ничего». — Лео взял Дженни за локоть. — «Идем, я покажу мою комнату».
Дженни закусила губу, следуя за ним в соседнюю комнату. Она корила себя за чувство разочарования. Почему ее волнует, что Лео — не принц, живущий в эксклюзивном здании с дворецким на Парк-авеню?
