Барбара Хэдворт - Дорогами мечты
— Есть еще кое-что. Спорю, тебе не говорил этого ни один мужчина. — В его голосе вновь раздались ворчливые нотки, хотя он по-прежнему не выпускал ее из объятий. — Мне наплевать на твои деньги. Я бы предпочел, чтобы ты не имела гроша в кармане. Я люблю тебя. Я хочу посвятить остаток моей жизни заботе о тебе. Что касается остального, оно не имеет для меня значения.
Фиона заговорила не сразу. Предложение Фреда было не просто шоком для нее, но и совершенно сбило ее с толку. Ей трудно было поверить — только что она плакала из-за его жестокого с ней обращения. Фиона тщетно пыталась проанализировать, как на самом деле относится к Фреду, переходя от бурной ненависти к осознанию того, что он единственный человек, на кого она может положиться.
— Я очень хорошо отношусь к тебе, — наконец вымолвила женщина. — Даже когда ты рычишь на меня и приводишь меня в ярость. — Она неуверенно засмеялась. — Но я не люблю тебя.
— Все еще никак не забудешь своего Ивса? — огрызнулся Фред.
— Это неудивительно. Прошло всего два месяца с тех пор, как мы праздновали наше обручение, — оправдываясь, возразила она. — Но на самом деле я больше не хочу Бобби. Я могу честно сказать, что не слишком много думала о нем с тех пор, как очутилась здесь. Бобби — часть прошлого, — она прикрыла глаза руками, — того прошлого, в котором я видела.
Фред почувствовал, как бедная малышка дрожит в его руках.
— Если честно, только в эти минуты я поняла, что больше не люблю Бобби. А может, и никогда не любила. Наверное, это было просто повторением пройденного. Мне было так жаль, что он беден и что его семья несправедлива к нему. Он был тем, кто, как я считала, нуждался во мне, и я могла многое ему дать, поэтому я вообразила, что снова люблю…
— Помнишь тот вечер, когда я показывал тебе Челси? — прервал ее Фред. — И когда я сказал, куда мы собираемся, ты отбросила свое норковое манто и бриллианты, а надела свитер и белое шерстяное пальто. Я тогда сказал тебе: «Детка, ты быстро учишься». Теперь я говорю это снова. Только на этот раз ты стала понимать себя, что гораздо важнее, чем выбирать соответствующую случаю одежду.
— Ты так редко хвалишь меня. Хорошо, если бы ты записал эти слова, хотя, — у нее перехватило дыхание, — может, я не смогу их прочесть.
— Ты сможешь. Скоро наступит этот день.
— О, не надо. — Она теснее прижалась к нему. — С одной вещью я борюсь с тех пор, как вышла из приемной доктора Лоррингэма, — не давать воли ложному оптимизму.
— Святая надежда — это кое-что другое, нежели ложный оптимизм, — запротестовал он. — Но вернемся к нашему разговору. Ты выйдешь за меня?
— Я не знаю. Ведь я уже сказала, что не люблю тебя. Это было бы нечестно по отношению к тебе.
— Я сам решу, — резко отозвался Фред. — Если не Бобби, кого же ты любишь?
— Почему ты так уверен, что есть кто-то?
— У нас, у журналистов, отличный нюх. Вот и сейчас я чую.
Она произнесла мечтательно:
— Ну, тогда это Поль. Я никогда не переставала любить его. И не понимала этого до тех пор, пока ты не сделал мне предложение. Хотя я уже давно не вспоминала его, разве что когда на меня находили мои «настроения». Но мне становилось больно от этих мыслей, — ведь нам пришлось расстаться.
— Спасибо, что сказала, — хрипло произнес Фред. — Есть хоть маленький шанс для вашего воссоединения?
— Я не могу представить себе Поля со слепой женой. — Ее губы скривились в горькой усмешке. — Но кроме того, он не хочет, чтобы я вернулась к нему. Я не подошла к его стандартам, а это, видишь ли, Фред, по его понятиям, непростительный грех.
— Чем именно ты его не устраивала?
— Я хотела разрушить его драгоценное шато.
— Но он не возражал, когда тратил твои деньги на другие вещи?
— О нет! — мрачно ответила она. — Мне стоило целого состояния закупить современное оборудование на его ферму и поставить новую ограду. Как-то на Рождество я спросила, что он хочет получить в подарок. Как думаешь, что он ответил?
— Понятия не имею.
— Племенного быка. — За ее непринужденным смехом слышались слезы, и Фред напомнил:
— Мы снова отвлеклись. Так ты выйдешь за меня замуж?
— Я должна принять решение прямо сейчас?
— Разумеется, нет.
— Я постараюсь не слишком затягивать с ответом.
Она пошевелилась, отыскивая его губы. Когда Фиона поцеловала его, Фреду показалось, что все его тело словно наполнили светом.
Глава 15
В эту ночь он долго мерял шагами свою комнату. Поцелуй Фионы… Он испытал забытое чувство, вновь ощутил себя влюбленным. Это походило на то, словно он примерил чужой костюм.
Мысль, что он любит Фиону, озарила его, словно вспышка молнии. Это случилось за день до того, как Фред позвонил ей и сказал, что собирается в Кодлингшелл на Пасху. Он стоял за стойкой бара на Глочестер-роуд, когда на него накатило одно из его беспокойных настроений. Фред знал, что ему нужно что-то сделать, как-то стабилизировать свою жизнь, пустить корни, как он надеялся сделать это с Джун. Он даже позвонил ей домой, подумав, что если предпримет еще одну попытку и постарается быть более убедительным, то она все-таки согласится выйти за него, несмотря на Ричарда Винтона. На звонок никто не ответил.
Глядя в свой стакан, он внезапно подумал о Фионе Бартон. Как она там устроилась в Кодлингшелле? Надо позвонить ей, подумал он, и тут без всякого предупреждения кровь словно вскипела, а сердце глухо забилось. Только в тот момент он признался себе, что с их первой встречи эта девушка с волосами, словно пронизанными лунными лучами, как у Лиз, притягивала против его воли, словно магнит.
Но Лиз… Фред застонал, как будто мог причинить ей боль. А потом вспомнил, как Джун надеялась, что он встретит девушку, которая станет продолжением его любви к Лиз.
Это правильный подход. Любовь не умерла. Она просто воплотилась в другом человеке. То, что он чувствовал к Фионе, было похоже на мечту, которую он лелеял все эти годы, — сладкую, печальную мечту о девушке, чьи глаза светились бы, словно крошечные фонарики. И мечта вдруг стала реальностью.
Фред не придавал значения богатству. Для него важна была сама любовь. Мог ли он надеяться, что небезразличен ей? Как и все влюбленные, Фред припомнил и проанализировал все, что знал о ней. Несмотря на все свои деньги, какой потерянной девочкой была Фиона даже до своей болезни! Он припомнил все, что она говорила ему в клинике о своем детстве, школьных днях, двух несчастливых браках.
Почему она до сих пор думает, будто ее первый муж намеренно покончил с собой? «Я ничуть не хуже, чем ее шофер или твердолобый французский граф», — подбадривал он себя.
