Джиджи Грэйзер - Мужеедка
— Восхищаюсь твоим упорством, — сказала она.
— А я — твоим.
— А чем еще ты восхищаешься? — Игра ей понравилась.
— Я восхищаюсь твоими губами, — и поцеловал ее. — Восхищаюсь твоей кожей, — и коснулся губами шеи. — Восхищаюсь твоей энергией, — и нырнул в вырез платья.
— И где там энергия?
— Я восхищаюсь тобой. Восхищаюсь моей женой.
Кларисса покраснела. Она редко краснела. Взгляд скользнул по ночному столику с золотистыми обертками презервативов.
— А я восхищаюсь твоим «магнумом», — заявила Кларисса.
И были искры, огни, фейерверки, а потом — зажженные сигареты в номере для некурящих.
Кларисса заперлась в ванной на целых полчаса, пока ее новенький муж дрых мертвым сном, как истерзанное полено.
Ее последующие действия объяснить очень легко: Кларисса знала, что забеременеет в течение года. Так какой смысл ждать? Она была девушкой практичной. О гениальном ходе с индюшачьей шейкой она прочитала в статье про игрока в бейсбол. Парень судился с одной из своих подружек по поводу отцовства. Та, чтобы забеременеть, использовала индюшачью шейку и кондом со спермой.
Поэтому, вместо того чтобы смыть в унитаз презервативы с нежеланной, но столь драгоценной жидкостью, Кларисса вынула из стерильного пакетика индюшачью шейку (проваренную накануне в течение двадцати минут, чтобы убить любые бактерии, — ради этого она впервые в жизни включила плиту), опустошила туда презерватив и…
Кларисса легла на пол, по-прежнему в свадебном платье (она была верна слову), приладила шейку, а затем, упираясь в стену пятками, подняла ноги как можно выше. И стала ждать, лежа голым задом на холодном кафеле и подбирая имена, которые будут хорошо сочетаться с фамилией Мейсон.
И только теперь осознала, чего же ей не хватало весь этот праздничный день. На свадьбе не было родителей Аарона. Они должны были прилететь утром, потому что накануне опоздали на рейс. Мейсон-старший, Джо Третий (названный так по местному обычаю в честь отца и деда), был деловым человеком. Грошовую дедову лавочку он превратил в крупнейшую в Штатах сеть супермаркетов, однако при всем том был известным скупердяем. Синнамон, мать Аарона, несмотря на оригинальное имя, на опытный взгляд Клариссы, казалась пресноватой.
Да, кстати, надо как следует выучить название штата, где обитают Мейсоны. На новую родню необходимо произвести хорошее впечатление.
И не забыть посоветовать Мейсонам поскорее приобрести собственный G-IV, или V, или что-то в этом роде, поскольку еще никто из владельцев собственных самолетов не опаздывал на рейс. У Клариссы в отношении ее новой семьи были большие планы; бедняги достойны жалости: совершенно не умеют наслаждаться деньгами. Она была полна решимости украсить их жизнь — и опустошить кошелек. Джо Третий и Синнамон будут от нее без ума.
Да, досадно, что Аарон никак не прокомментировал отсутствие родителей. Хотя… совершенно понятно, почему он ничего не сказал. Ясное дело, не хотел портить ей настроение.
Клариссе не терпелось поскорее познакомиться со своими новыми родственниками.
11. Совсем не сказочный конец
Проснувшись, Кларисса обнаружила, что Аарон укладывает свою сумку; ее вещи он уже упаковал. Она поздравила себя с тем, что обзавелась столь заботливым мужем.
— Паффи! — окликнула она. Так звали одного из Аароновых любимцев, коричневого плюшевого медвежонка.
Аарон улыбнулся с видом человека, который ждет не дождется момента, когда сможет поведать всему миру какую-то тайну.
— Уже укладываешься? — спросила Кларисса и села на кровать. — Почему?
На ней по-прежнему было свадебное платье.
— Как тебе сказать… — Аарон застегнул молнию на сумке, затем посмотрел на жену. — Я узнал… новости.
— Новости? Надеюсь ты имел в виду «хорошие новости»? Потому что когда человек говорит просто «новости», Аарон, обычно это означает, что кто-то умер, сгорела машина… или… — она взглянула на него с выразительным прищуром, — или это означает «другая женщина».
— О господи, конечно, нет. Никаких женщин. Я и с тобой-то едва справляюсь. — Он засмеялся, принялся расхаживать туда-сюда, и Кларисса решила, что без вмешательства специалистов тут не обойтись. Она уже начала прикидывать, как проведет три недели, пока Аарон будет лечиться в психушке. Пожалуй, на «Ранчо Каньон» или, быть может, в Байе.
— Кларисса, лучше сразу начистоту и без обиняков. От меня отреклась семья.
До сих пор Клариссе не доводилось стоять на пороге смерти. У нее не было сердечных приступов, она не тонула, и ей не угрожали ножом пьяные родственники. Но сейчас она была уверена, что эта темнота в глазах, учащенное дыхание и нехватка кислорода были явными признаками неминуемой скорой гибели.
Очнулась она на полу. Под ноги была подсунута подушка, Аарон махал у нее перед носом скатертью.
— Кларисса, — повторял он, — Кларисса?
— Свет… Ничего не вижу… — Она приподнялась; Аарон помог ей сесть и опереться спиной о кровать.
— Ты рухнула как мешок кирпичей. Я чуть не…
— Воды. Мне нужно воды.
Аарон бросился в ванную и открыл кран.
— «Эвиан»?
— Мы все выпили.
— Обслуживание номеров?
Внезапно у Аарона лицо стало в точности как у Тедди, когда тот отмочит что-нибудь из ряда вон паршивое.
— Хм… боюсь, это неудачная идея.
Кларисса вздохнула:
— Мы что, сбегаем, не оплатив счет?
— В том смысле, что мы провели ночь в номере за тысячу долларов, на пятьсот долларов заказали шампанского и закусок, а теперь смываемся, не расплатившись? — переспросил он. — Так и есть.
— А, ну да. Тогда ладно.
Аарон посмотрел на часы.
— И сколько нам осталось? — спросила Кларисса таким тоном, словно осведомлялась насчет погоды или тетушкиного насморка.
Аарон еще раз посмотрел на часы.
— Пять или шесть минут, не больше.
Кларисса с трудом поднялась на ноги (на ней по-прежнему были «джимми-чузы»).
— Свадебное платье, — напомнил Аарон.
— Я его не сниму.
— Слишком заметно.
— Ну и что, это твоя проблема.
— Кларисса, веди себя разумно.
— Аарон, — Кларисса поочередно принялась опрокидывать бутылки шампанского, собирая последние теплые выдохшиеся капли в бокал, — я и веду себя разумно.
Она и впрямь чувствовала себя на диво спокойной. Ей доводилось читать о людях, сохранявших присутствие духа перед лицом катастрофы, вроде землетрясения или цунами. Приятно было отметить, что она также сохранила способность мыслить трезво, хотя по сравнению с ее личной катастрофой землетрясение — просто тьфу.
