Сандра Мертон - Роковая весна
— Да, дорогая, да, — говорил он, бережно укладывая ее на кровать. — Ты этого хочешь. Я знаю. Ты всегда этого хотела, я знаю.
Она открыла глаза. «Дэниел, любимый!» — буквально кричали они. Он снял куртку и переступил через упавшие брюки. Глаза застыли в изумлении, увидев необыкновенной силы мужскую стать.
— О, Дэниел! — страстно вскрикнула Миранда. Осторожно, словно боясь нарушить очарование их этой первой встречи, он склонился над ней и стал медленно покрывать поцелуями все ее тело. Его страстные жаркие губы пили по капле ее бурный восторг. Он целовал ее груди, живот. Она желала этого и не противилась, и лишь когда он медленно развел ноги, застонала и, забыв, что он сильнее ее, захотела свести колени, но не смогла и оттого выгнулась дугой.
— Милая, милая, — прошептал он и замолчал, глотнув, наконец, живительной влаги.
— Дэниел, — склонилась она над ним. И теперь он почти умирал, с ее именем на устах, а она страстно целовала его лицо, его грудь, его живот. От внезапно пришедшего блаженства он вскрикнул, и это наполнило ее сознанием собственной власти над ним и обрадовало…
— Миранда? — нежно спросил он и опрокинул ее навзничь.
— Да! — и тогда он осторожно заполнил собой все ее естество, и произошло то, о чем она мечтала. Навеки! Это случилось навсегда…
Миранда проснулась еще до рассвета и вначале не могла понять, где она находится. А когда прошедшая ночь радостным всплеском возникла в ее памяти, она закрыла глаза и долго лежала, не двигаясь, стараясь не расплескать чашу сладостного счастья.
Последние глухие раскаты грома прокатились за окном. Дождь почти утих, лишь редкие и звонкие капли срывались с крыши на жестяные карнизы.
«Я люблю дождь», — вспомнила она свои слова и улыбнулась. Понадобился ливень, чтобы ее мечта стала явью! Разве она могла предположить, что он ее любит? Что давно сама полюбила, в этом теперь не сомневалась. Значит, все это время она просто надеялась, верила, ждала, что он полюбит ее?
— Дэниел, — позвала Миранда и протянула руку. Его рядом не было.
Миранда вскочила с кровати, закуталась в плед и вышла в гостиную.
Он, обнаженный, стоял у окна и смотрел на улицу, опершись ладонями о подоконник.
— Дэниел? — снова позвала она.
— Миранда, — он обернулся к ней и раскрыл объятия. — Я не хотел тебя будить, дорогая. Она потерлась щекой о его грудь:
— И зря. В такую ночь нельзя спать…
Он засмеялся, а она, смущаясь, объяснила:
— Я не это хотела сказать. Я хотела…
— Знаю, дорогая. Я тоже счастлив, — нежно поцеловал он ее в губы.
— Нет. Я хотела сказать, хорошо бы эта ночь никогда не кончалась.
Дэниел посмотрел на нее и сказал:
— Если ты выйдешь за меня замуж, так и будет.
— Дэниел! О, Дэниел! — ее восторгу не было предела.
Он засмеялся и опять обнял ее.
— Надо понимать так, что ты сказала «да»?
— Да, — она обвила руками его шею. — Да, да, да, — смеялась и плакала от счастья Миранда.
Потом они, лежали в объятиях друг друга и вспоминали ту нелепую встречу под крышей, что соединила их в Амстердаме.
Глава 11
Миранда поехала домой на метро. Вышла на Эглиз д'Отей. Париж встретил ее ясным, без единой тучки, совсем уже летним небом, чуть подкрашенным мягкой лиловатостью воздуха, сочной, похожей на застывший зеленый взрыв листвою каштанов.
Когда она завернула за угол, то вдруг остановилась в изумлении. Перед ней красовалась деревянная тележка, а в ней доверху — изящные букетики фиалок, искусно украшенные разноцветными бантиками с кокетливо закрученными хвостами! «Обрадую Полетт», — решила Миранда. «Обед — не обед, если на столе нет цветов», — сказала как-то Полетт, накрывая стол.
— Bonjour, madame[13], — улыбнулась Миранда, протянув продавщице деньги.
— Bonjour, mademoiselle. Merci[14], — заулыбалась та, жестом предлагая выбрать букетик.
— Ля-ля-ля-дам, — замурлыкала Миранда услышанную на днях и понравившуюся песенку. — «Весна, весна, люблю тебя! Париж, люблю тебя», — сочиняла она на ходу, подлаживаясь под мотив.
Капли дождя все еще блестели на тротуаре, остро пахло лавандой, и она засмеялась. Счастье и радость переполняли ее.
«Дэниел любит ее! Она любима! — ликовало сердце. — Случилось чудо! Чудо из чудес…»
— Дэниел, ты действительно любишь меня? — шепнула она ему утром, когда он ласкал ее.
— Дорогая, ты для меня все! Я не могу и дня прожить без тебя, — замер он, обхватив широкими ладонями ее лицо и смотря ей прямо в глаза. А потом он и она плыли, качаясь на волнах счастья. Ей казалось, что она вот-вот его потеряет, и поэтому старалась не отстать, звала: «Дэниел, Дэниел!» — и успокоилась, когда почувствовала, что он с ней, в ней и для нее…
Миранда летела домой как на крыльях. Ей все улыбались. Все были добрые и милые… Консьерж — душка! Полетт — прелесть!
— Merci, mademoiselle[15], — сказала та и зарылась лицом в фиалки.
— А где мадам Прескотт? У себя? — спросила Миранда.
— Я в библиотеке, дорогая, — крикнула Софи. И когда Миранда вошла в комнату, она встала из-за письменного стола и, глядя на нее, весело сказала:
— Вижу! Вижу по глазам, что вчера был очень хороший день.
— Замечательный день, — сказала Миранда, поцеловав Софи в щеку. — Просто удивительный. — Она села на диван, широко раскинув руки вдоль спинки.
— Ну и где же вы вчера побывали? — спросила Софи, робкой улыбкой извиняясь за любопытство.
— Утром мы с Дэниелом были в Музее Родена, потом смотрели гробницу Наполеона в Инвалидах, а потом гуляли по набережным Сены. Ужинали в совершенно изумительном кафе. Забыла название. Дэниел сказал, что там никогда не бывают туристы. Потом мы опять гуляли, а потом… — Миранда смутилась и замолчала.
— Знаю, знаю. Дэниел мне звонил. Попали под ливень, вымокли до нитки, и он вас затащил к себе обсохнуть. Не сомневаюсь, что все в порядке.
— Что в порядке? — Миранда замерла.
— Все высохло, вы живы и здоровы, никто не заболел, — ответила Софи без тени лукавства.
— Софи, мне кажется, вы намекаете на то, что я не ночевала дома и…
— Миранда, детка, я шучу, — она подошла, села рядом на диван и взяла Миранду за руку. — Вы вообще не обязаны передо мной отчитываться. Я же вам сказала, что вы можете приходить и уходить, когда вам вздумается. Разве вы забыли?
— Не забыла. Но я бы не хотела, чтобы вы думали… — смущенно пробормотала Миранда.
— Расскажите, пожалуйста, о своем визите к господину Ранфре. Понравились ему ваши работы? Уверена, они ему понравились. Вы очень талантливы.
— Он сказал, что я многообещающая художница. Фактически…
— Значит, он берет вас. Это прекрасно! Просто великолепно. Впрочем, я и не сомневалась, — обрадовалась Софи.
