Эмили Лоринг - Когда сводит судьба
Вздохнув, девушка вошла в зал, где было прохладно после улицы. Эта часть дома нравилась ей больше всего.
Красивая старинная мебель, ковры… Теперь, когда часть комнат пришлось отвести под антикварный бизнес, они с отцом использовали зал в качестве гостиной, где можно было отдохнуть, принять друзей.
— Вы, должно быть, проголодались? Я приготовлю поесть. Что предпочитаете? — спросила Франциска у Лорель и Гомера.
— Все равно. Я ем все. Кроме копченой рыбы, — заявила Лорель. — Но мы рассчитываем на то, что нам покажут английскую кухню и английский стиль.
Оставив их беседовать с отцом, Франциска прошла в кухню и повязала передник поверх своего шелкового платья.
«Гомер… У него, судя по его виду, должен быть хороший аппетит». Подумав об этом, девушка заглянула в хранилище. Несколько последних недель она готовилась к приезду тетушки, так что самых разных продуктов было в избытке. Миссис Прайд обещала прийти сегодня и помочь с готовкой, поэтому прокола быть не должно.
Франциска сервировала стол для ленча на лужайке за домом, в тени. Бледно-розовая скатерть смотрелась особенно элегантно под хрупким фарфором посуды. Франциска задумчиво любовалась ею. Девушка поставила на стол тарелки с салатом, холодного цыпленка, хлеб и фунт масла в стеклянной вазочке. На сервировочном столике она привезла фрукты и пирожные. Прежде чем звать всех к столу, она наскоро приготовила омлет, чтобы «заморить червячка».
Ленч был съеден и оценен по достоинству. Лорель и Гомер не скупились на похвалы, и вообще в них был, казалось, неисчерпаемый заряд бодрости и оптимизма, с которым они смотрели на все, что происходило вокруг них.
— Я — здесь, и я — счастлива, — сказала Лорель, откинувшись на спинку стула. — Когда я была тут в последний раз? Еще до войны? Да… Странно — мы меряем время только так: до войны и после войны.
— Действительно, — согласился доктор и повернулся к дочери. — Я скучал по тебе, Франциска, пока ты веселилась. Ну, расскажи же нам о свадьбе? Все прошло на уровне?
Франциска описала гостей и их костюмы, саму церемонию и последовавший за ней прием, закончила танцевальным вечером.
— Забавно, — проговорила Лорель. — Я помню твоего кузена Гая. О, это был ужасный ребенок! Он отличался такой зловредностью, что я даже не ожидала, что из него вырастет что-то приличное.
— Теперь он совсем другой, — заверил ее доктор. — Как, впрочем, и мы с Франциской.
Выражение тетушкиного лица изменилось.
— Да, это верно…
— Кто-то идет, Франциска… Покупатель? Ах нет, это же Джон!
Франциска поднялась со стула и пошла встречать нового гостя. Джон нередко проводил у них выходные на правах старого друга.
— А я думала, что, когда приеду, ты уже будешь здесь, — сказала девушка, подавая ему руку. — Привет.
— Привет, Франциска. У вас гости?
— Да, но ты проходи. Это тетушка и ее муж, о которых мы тебе рассказывали. Они приехали раньше, чем планировалось.
Джон хотел было поцеловать девушку в знак приветствия, но она ловко уклонилась.
Они прошли к столу, где Франциска представила его родственникам:
— Знакомьтесь, это Джон! Одаренный счетовод, который частенько помогает мне разобраться в моих гроссбухах, когда я окончательно в них запутываюсь.
Джон присел к столу.
— Ты уже ел? Присоединяйся… — предложила ему Франциска.
— С удовольствием, — ответил Джон.
Чувствуя, что молчание сделает ее поведение нечестным по отношению к Джону, и в то же время не зная, как рассказать ему о новом повороте в своей жизни, Франциска покатила сервировочный столик в дом. Джон знал о том, что драматическая история с авиакатастрофой наконец разрешилась, но он был также уверен в том, что Макс женился на Лоле.
«Откуда же он это взял?» — гадала Франциска.
Ведь именно Джон сообщил ей об этом. Она должна ему сказать, что это оказалось фальшивкой, обычным слухом, который не подтвердился ни в малейшей степени.
Она думала об этом, складывая посуду в кухне на стол, чтобы вымыть ее потом всю сразу.
Когда Джон отыскал ее минут десять спустя, Франциска уже была готова к разговору с ним. Она скинула передник и вымыла руки.
Джон улыбнулся ей, правда, как-то странно.
— Что-то не так, Франциска?
— Нет. Просто в последнее время я сильно устаю.
— Я слышал о свадьбе. Твой отец рассказал мне, что ты встретилась там с Максом. Ты знала заранее, что он там будет?
— Нет. Если бы я знала, то, наверное, не пошла бы на свадьбу. — Франциска была рада, что первый, самый трудный шаг за нее сделал отец. — Я… Макс привез меня сегодня домой.
Джон небрежно оперся о стол, не спуская с девушки задумчивого взгляда. Он был наблюдательным человеком, и волнение Франциски не осталось им не замеченным.
— Понятно. А потом? Что было потом?
— Он приедет снова.
— Зачем?
— Давай выйдем на воздух, Джон, если не возражаешь. Мне надо многое сказать тебе. Я как раз думала об этом, когда ты пришел.
— Хорошо, пойдем, — тут же согласился он.
Они прошли мимо родственников Франциски, которые непринужденно болтали, сидя в плетеных креслах на зеленой лужайке.
Джон открыл калитку в саду, и они повернули на дорожку, которая вела к болотам.
— Итак…
— Мы с Максом все еще любим друг друга, — отрывисто проговорила девушка, следя за реакцией бывшего жениха.
Франциска не видела оснований для того, чтобы скрывать это. Если Джон виновен в путанице ее отношений с Максом, он сейчас это узнает.
Джон долго молчал, вышагивая рядом с девушкой. Когда они дошли до изгороди перед болотами, то непроизвольно остановились, как будто это было некое непреодолимое препятствие.
— В принципе я ожидал, что случится нечто подобное, — наконец бесстрастно сказал Джон. — Несмотря даже на то, что мы слышали о результатах расследования авиакатастрофы и последующих шагах Макса. Когда я узнал, что он женится на Лоле, я подумал, что у меня появилась слабая надежда… Я заблуждался… — Он вновь сделал паузу, нахмурился и тихо добавил: — Значит, он не женился на ней… А если бы все-таки женился? Ты бы вышла за меня?
Выслушав этот печальный монолог, Франциска поняла, что Джон невиновен, и единственное его преступление — ревность. Осознав это, она простила ему все, что было. Ей стало ясно, что Джон не имеет никакого отношения к истории с потерянными и подложными письмами, и от этого ее настроение поднялось.
— Не знаю, — ответила она.
— Боже, сколько же раз ты говорила мне эти слова? Сто раз? Тысячу?.. — Чувства Джона бурлили, и от этого его голос стал невольно повышаться. — Ты никогда не любила меня, Франциска. Так почему же постоянно дразнила меня? Почему я верил, что ты изменишься и у меня появится шанс?
