Айрис Джоансен - Смертельная игра
– Договорись с ним о встрече, – попросила Ева. – Дон наверняка будет наблюдать за мной, пусть он видит, что я что-то делаю.
– Нет проблем. Я, кажется, говорил, что Марк сам хотел встретиться с тобой в ближайшее время. У него есть ключ от моей квартиры – там он и будет нас ждать.
* * *Городская квартира Джо находилась на седьмом этаже роскошного высотного здания напротив Пьедмонт-парка. Загнав машину в охраняемый подземный гараж, Джо провел Еву к лифтам, и они вместе поднялись наверх.
– Я жду вас почти час, – сказал Марк Грунард, открывая им дверь. – Я занятой человек, мое время ценится на вес золота… – Он ухмыльнулся. – Добрый день, Ева, рад снова встретиться с тобой.
Журналист протянул руку, и Ева робко пожала ее.
– Я тоже рада этому, Марк. Жаль только, что при таких обстоятельствах.
Со времени их последней встречи много лет назад Марк Грунард почти не изменился. Он был все таким же высоким, подтянутым, с обаятельной улыбкой и внимательным взглядом голубых глаз. Ему было уже, наверное, чуть за пятьдесят, но возраст выдавали только морщины, которые «гусиными лапками» разбегались от глаз.
– Я рада, что ты согласился помочь нам, – добавила она.
– Если бы я не согласился, меня следовало бы гнать из журналистики поганой метлой, – пошутил он. – Не каждый день у меня появляется возможность сделать эксклюзивный репортаж, который может принести мне «Эмми». («Эмми» – самая престижная премия на телевидении.)
– Как насчет твоих коллег? – уточнил Джо. – Кто-нибудь знает, что Ева Дункан вернулась в город?
– Думаю, нет. Во вчерашнем выпуске новостей я мимоходом обронил, что вас видели в районе Дайтон-Бич, так что, если вы не сделаете никаких глупостей, вас никто не будет преследовать и требовать от вас «несколько слов для прессы». За исключением меня. – Он снова улыбнулся, но тут же стал серьезным. – Так вот, насчет вашей просьбы… Я связался с Барбарой Эйсли, она возглавляет городское отделение службы охраны детства и занимается в основном приютами и вопросами усыновления. Это тот человек, который вам нужен, но… поладить с ней будет непросто. Все личные дела сирот и усыновленных держатся в строжайшем секрете.
Услышав это, Ева не сдержала тяжелого вздоха. Неужели тупик? – подумала она в отчаянии. Джейн могут убить, но никто из этих бюрократов даже не почешется! Для них инструкции важнее человеческой жизни.
– Неужели ничего нельзя сделать, Марк? – спросила она с надеждой. – Может, ты все-таки возьмешься уговорить ее?
– Барбара Эйсли – крепкий орешек. Из нее вышел бы отличный армейский сержант. – Журналист задумался. – Вот если бы вы могли раздобыть судебное решение…
– Мы не можем ждать, пока будут соблюдены все формальности, – покачал головой Джо. – Ева боится, что преступник может потерять терпение и убить девочку.
– Барбара Эйсли должна нам помочь! – вставила Ева.
– Гм-м… Это будет нелегко, но я, кажется, не сказал «невозможно». Надо только найти способ убедить ее.
– Может быть, она скорее пойдет нам навстречу, если с ней поговорю я? – предложила Ева.
Грунард кивнул.
– Я надеялся, что ты так скажешь. Сегодня вечером мы поведем Барбару ужинать… – Он поднял руку, останавливая Джо, который порывался что-то возразить. – Нет-нет, никакой опасности нет. Я знаю, что Еве нельзя бывать там, где ее могут узнать. Один мой друг владеет в Чаттахучи собственным итальянским рестораном, там нам никто не помешает. Кроме того, там подают отличное спагетти. Договорились?
– О'кей. – Джо кивнул. – В шесть часов мы тебя ждем.
Грунард быстро вышел, а Ева повернулась к Джо.
– Он выглядит очень… солидно, – сказала она.
– В этом секрет его успеха, – согласился Джо. – Людям приятно видеть на экране человека, который внушает им доверие. – Он немного помолчал. – Ладно, давай хоть перекусим с дороги.
И он повел ее на кухню. Оглядывая его квартиру, Ева не сдержалась и заметила:
– Я думала, ты живешь лучше, Джо. Ты, во всяком случае, можешь себе это позволить, но твоя квартира… Она больше похожа на номер в отеле.
Джо пожал плечами.
– Я, кажется, уже говорил, что здесь я только ночую. Да и то не всегда. Что ты скажешь насчет кофе и сандвичей? Нам надо подкрепиться, потому что, как мне кажется, вечером нам будет не до еды. Эта Барбара Эйсли, по-видимому, действительно не подарок.
– Хорошо, – согласилась Ева. – Барбара Эйсли… – задумчиво пробормотала она. – Мне кажется, я с ней уже встречалась.
– Когда?
– Давно. Много, много лет назад, когда я сама была еще ребенком. К нам тогда ходила одна симпатичная инспекторша из службы охраны детства – смотрела, в каких условиях я живу, в чем нуждаюсь… – Ева невесело улыбнулась. – Может быть, это она, а может быть, и нет.
– Ты не помнишь? – удивился Джо.
– Может, когда я увижу ее, я вспомню, но имя… – Ева страдальчески сморщилась. – Мы с мамой часто переезжали с места на место, и каждый месяц служба охраны детства грозилась отобрать меня у Сандры и поместить в детский дом, если мама не перестанет принимать героин. – Ева открыла холодильник и присвистнула. – Боюсь, сандвичи отменяются. Все протухло!
Джо заглянул в холодильник и задумчиво почесал в затылке.
– Действительно… Ладно, тогда я поджарю тосты.
– Если только хлеб не заплесневел.
– Не будь такой пессимисткой. Я купил его всего неделю назад. – Он полез в хлебницу. – Ну вот! – обрадованно заявил Джо. – И ни капельки он не заплесневел, только подсох немного.
Он извлек батон, нарезал ломтиками и сунул в тостер, стоявший на рабочем столе.
– Иногда мне кажется, – сказал он задумчиво, – что в детском доме тебе было бы лучше, чем дома.
– Может быть, – согласилась Ева. – Но я туда не хотела. По временам я буквально ненавидела Сандру, но она все-таки была моей матерью, а маленькому ребенку семья – даже самая ужасная – всегда кажется лучше, чем общество доброжелательных, но чужих людей. Взрослых людей… – Она достала из морозильника заиндевевший кусок обезжиренного маргарина. – Именно поэтому бывает так трудно забрать ребенка у родителей, которым не то что живое существо – велосипед нельзя доверить! Маленькие дети – большие оптимисты, они до последнего верят, что рано или поздно все образуется, все будет хорошо.
– Но это случается очень редко…
– Да, – согласилась Ева. – Чаще всего ребенок просто не выживает. Мне в этом отношении повезло вдвойне. Я не только уцелела, но и дожила до таких времен, когда мы с матерью можем нормально общаться.
– Джейн, очевидно, повезло гораздо меньше.
– Да. Четыре приюта и два неудачных усыновления кое о чем говорят. А ведь ей всего десять! – Ева подошла к окну и стала смотреть вниз, на улицу. – Ты даже не представляешь, как круто обходится жизнь с теми, кому не повезло.
