Морин Мартелла - Девушка хочет повеселиться
Я поняла, что надо мной смеются, и повернулась к Джерри:
— Ты же сам сказал, что должны быть отпечатки. И чтобы я ничего не трогала, чтобы их не испортить.
Он привычно улыбнулся уголком рта.
— Это говорилось для утешения миссис Бичем. У нее был шок. Требовалось сказать то, что могло бы уменьшить стресс, помочь ей расслабиться. Она должна была поверить, что люди, нарушившие неприкосновенность ее жилища, ответят за это. Что их схватят и отдадут под суд. — С каждым словом его тон становился все более мрачным.
— Ты хочешь сказать, что этого не случится? Полицейский снова огорченно вздохнул.
— Мы, конечно, постараемся, но у нас нет ни примет преступников, ни отпечатков пальцев. — Он пожал плечами. — Они забрались в дом через разбитое окно. Не слишком оригинальный способ. Тут вам не кино. — Он иронически улыбнулся. — Когда мы утыкаемся в стену, то не обращаемся за помощью к сценаристам, — угрюмо добавил он. — Какая жалость, что собака была у ветеринара. — Эти слова заставили меня съежиться.
Но Джерри старался изо всех сил, чтобы я не унывала.
— Самое главное — это то, что никто не пострадал. Так бывает далеко не всегда.
— Неужели это сойдет им с рук? Негодяи вломились в дом, до полусмерти напугали миссис Бичем, связали ее и бросили умирать. А потом исчезли с ее драгоценностями и всем остальным, что сумели найти. И после этого они будут разгуливать на свободе?
— Можно попытать счастья с теми двумя картинами. Это единственная ошибка, которую они сделали. Ну что ж, по крайней мере, мы имеем дело не со специалистами по краже произведений искусства.
Детектив и Джерри дружно рассмеялись.
— Инспектор Броган говорит, что ради них не стоило лезть на стену, — объяснил Джерри, заметив мой вопросительный взгляд.
— Но это же настоящая живопись. Она тоже представляет какую-то ценность.
— Разве что для автора. — Джерри хмыкнул. — Но вряд ли они воспламенили бы чьи-то сердца, если бы висели в Национальной галерее. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду.
— Насколько мне известно, это дело рук сына хозяйки. — У полицейского снова от смеха затряслись плечи.
Этот человек становился мне неприятен.
— Кажется, инспектор Броган считает себя знатоком живописи. Ну конечно… Каждый дикарь, только что слезший с дерева, уверен, что в чем, в чем, а в искусстве он разбирается.
Джерри покраснел.
— У него степень по истории искусства!
— Такая же степень была у ночного сторожа в «Корме для киски»!
Это заставило Джерри замолчать. Мои слова не были ложью в полном смысле слова, поскольку парнишка действительно должен был получить ее года через два. Если наркотики не помешают.
Я вылетела из комнаты, оставив обоих сидеть с открытыми ртами.
Как они смеют издеваться над картинами Джейми? Искусствоведы с пистолетами!
Однажды Джейми сравнили с Рембрандтом. Или с Рубенсом? Во всяком случае, с одним из великих пророков изобразительного искусства, имя которого никогда не будет забыто.
Значит, ради этих картин не стоило лезть на стену? Если честно, мне они тоже не нравились, но я ни за что не стала бы смеяться над ними.
Когда я заперлась у себя в комнате и отказалась отвечать на стук, полицейский решил, что со списком украденных вещей можно подождать до утра.
Потом мы с Джерри обсудили, как лучше сообщить о случившемся родным.
— Имеет смысл сейчас же позвонить ее дочерям? Откуда мне было знать, как следует себя вести в таких ситуациях? Опыта в таких делах у меня не было. Следует ли будить людей посреди ночи и пугать их до потери сознания? Неужели это совершенно необходимо? А если нет, то нельзя ли подождать до утра?
— Энни, подумай как следует. — К Джерри вернулась его обычная тактичность. — Полагаю, ты уже связывалась с ними. Родных следует извещать немедленно. Тем более ближайших родственников.
Я смерила его воинственным взглядом.
— Энни, ты не ближайшая родственница, что бы ты сама об этом ни думала. С точки зрения закона ты ею не являешься. Тебя вообще не существует.
— Кто это сказал?
— Послушай, я не хочу с тобой спорить. Сейчас для этого не время и не место. Я хочу сказать только одно: инструкция требует оповещать ближайших родственников. — Он сделал паузу. — На всякий случай.
У меня гулко забилось сердце.
— На какой случай? Джерри пожал плечами.
— Ты говорил, что все в полном порядке. Даже доктор сказал, что с ней все нормально. — От страха у меня начало сосать под ложечкой.
— Так и есть. Но необходимо следовать инструкции. Даже в ситуациях, когда жертве больше ничто не грозит. — Он был так спокоен, словно цитировал какой-то учебник. Чертовски хладнокровен. И не желал понимать сложности ситуации.
Тот, кто родился полицейским, полицейским и умрет. Или эта фраза относилась к иезуитам?
От усталости у меня начинало мутиться в голове. А я еще не поговорила с родственниками.
Я позвонила Пенелопе и сразу предупредила, что ее мать не ранена.
— Думаю, теперь она спит. Сейчас ехать в больницу не имеет смысла. Все равно до утра придется сидеть в приемной. Доктор Моран говорит, что она в порядке. Они не причинили ей вреда. Он дал ей какое-то снотворное. Нет, клянусь вам. Когда миссис Бичем увозила «Скорая помощь», у нее уже слипались глаза. Нет! Просто таковы правила. Раз уж машину вызвали, ею нужно было воспользоваться. Это вовсе не значит, что ей действительно была нужна помощь врачей.
— Энни, вы уверены?
— Абсолютно. Я дам вам телефон больницы. Если хотите успокоить свою совесть, можете позвонить им.
— Спасибо, Энни. Я так и сделаю. Прежде чем свяжусь с остальными.
— Тогда спокойной ночи.
— Энни… — Да?
— Спасибо. Спасибо за то, что вы были с ней.
Но меня с ней не было. Я была в клубе. Плясала, как дервиш, в толпе потных, одурманенных наркотиками незнакомцев, которые не вспомнили бы своих имен даже в том случае, если эти имена были вытатуированы на внутренней стороне их век. И оставалась бы там еще дольше, если бы какой-то остолоп не расстроил Джерри известием о беременности его бывшей жены.
Я облегчила задачу трем мерзавцам, которые вломились в дом и ограбили миссис Бичем. Если бы я оставалась с ней, как положено настоящей компаньонке, то могла бы поднять тревогу. Или по крайней мере не позволила бы лапать ее и пугать до смерти. А Пенелопа благодарила меня. За что? За самый бесстыдный обман на свете?
Я расхаживала по комнате, пока это мне не осточертело. Дважды ложилась в постель и пыталась уснуть. Даже сменила ночную рубашку, надеясь, что это поможет. Не помогло.
Тогда я накинула на себя теплый кардиган и спустилась по лестнице.
Сначала мне показалось, что все ушли. Дом казался пустым. Но потом с кухни донеслись низкие мужские голоса. Джерри и высокий сыщик сидели у плиты и обсуждали то, как было совершено преступление. Судя по тому, что я слышала, они находили его скорее интересным, чем прискорбным. И говорили так, словно сна у них не было ни в одном глазу.
