Лилиан Колберт - Триумф провинциалки
Кажется, и он нашел ее наготу привлекательной… Все говорил и говорил, как она красива, обжигая ее поцелуями.
Диана была девственницей, и эти ощущения были для нее новы. Внутри у нее все загорелось от необоримого желания, когда он целовал ее грудь… О, какие у него волшебные руки, как нежно он проводил пальцами вдоль ее тела, как ласково гладил, готовя слиться с его телом.
Ди почти не было больно — Юджин своими страстными ласками довел ее до исступления, и ее наслаждение граничило с экстазом, когда он медленно, очень медленно, а затем все быстрее и быстрее стал двигаться внутри нее.
Впервые в жизни Диана познала чисто физическое наслаждение, впервые почувствовала, как ее тело воспарило высоко над землей, уносясь в заоблачные выси… Она не представляла, что возможно такое блаженство. Всепоглощающие волны любовного экстаза сотрясали ее тело, бередили душу.
И Юджин снова и снова поднимал ее до немыслимых высот и сливался с ней на вершине блаженства. Оба в каком-то восторженном исступлении не могли оторваться друг от друга.
Она смотрела на любимого чуть смущенно, не веря самой себе, не веря тому, что способна на такую любовь, граничащую с самозабвением.
И даже позднее, когда Диана разнеженно лежала в его объятиях, она не испытывала ни стыда, ни неловкости, которые, как ожидала, должна была почувствовать от первой близости. Осталось только чувство огромной нежности, чувство защищенности, какое бывает у ребенка на руках матери… Обоих охватила блаженная сонливость, прерываемая редкими благодарными поцелуями.
Потом утомленные, оба заснули. И Юджин все еще спал, когда Диана проснулась. Его лицо было счастливым, просветленным, почти мальчишеским и таким родным.
Ди, любуясь, пристально разглядывала спящего Юджина, робко касаясь его щеки и боясь разбудить. Она все еще не могла поверить в происходящее, считая все безумием.
Великий Боже! Как сильно она любит Юджина и как страшно пугает ее осознание своей любви. Пугает до смерти… А если то, что она отдалась ему, ошибка? Если он — ни в каком качестве — не пожелает больше ее видеть? Господи, что делать? Как она будет жить без него?
Беспокойство так мучило ее, что она осторожно выскользнула из постели, надела халатик и покинула спальню.
На что она надеялась? На мимолетную интимную связь? Может быть, их взаимное влечение продлится до осени? Ведь он собирается ставить здесь пьесу…
Но и на несколько месяцев счастья она не рассчитывала. Как редко такое случается среди людей, рассуждала она сама с собой, уютно свернувшись клубком в кресле и подтянув коленки к подбородку.
Не время сожалеть о быстротечности любви, вздохнула Ди. Не сейчас! Потом будет предостаточно возможностей для раскаяния и печали. А пока нельзя упускать ни мгновения этого короткого счастья!
Диана решительно встала и пошла на кухню, чтобы приготовить себе чашечку кофе, который они так и не выпили, вернувшись домой. Присев, она только сейчас заметила письма, которые утром подобрала с пола и не глядя положила на стол, — ведь в тот момент ее ничто не интересовало, кроме Юджина.
Она отодвинула в сторону плотный конверт и стала бегло просматривать счета и рекламные проспекты. Вероятно, самым интересным будет письмо в толстом конверте.
Однако, когда Ди увидела обратный адрес, то почувствовала, что ей не хочется вскрывать его, — письмо было из дамского журнала, на конкурсе которого Алекс выиграл приз.
Она нехотя надорвала конверт, и на колени ей посыпались глянцевые фотографии, и на всех — она и Джордж Битти, снятые в разных ракурсах. И везде они улыбались друг другу или в объектив. Сколько же их? Целых полдюжины! И на всех, абсолютно на всех она — вполоборота к Джорджу и с полуоголенной спиной, что сразу бросалось в глаза. Замечательно!
Последними из конверта выпали два белых листа бумаги, открытка и увеличенное фото — она и Джордж, улыбаясь смотрят друг другу в глаза. Прочитав открытку, она узнала, что именно эту фотографию редакция дамского журнала выбрала в качестве иллюстрации к обзорному материалу о конкурсе, а на двух листах белой плотной бумаги прилагалась копия самой статьи.
Диана с ужасом прочитала комментарий. Откуда они добыли мельчайшие подробности о том вечере? Ясно! От Джорджа!
Джордж Битти ничего не упустил, даже встречи со своими коллегами-актерами. Биографические данные о ней были скупыми, но это понятно — читательниц дамского журнала интересует не ее скромная персона, а популярный актер…
Пока она возмущенно разглядывала фотографии, дверь спальни открылась, и на кухне появился Юджин в своих безупречно элегантных брюках, но без рубашки. Его обнаженная грудь живо напомнила Диане, как она ласкала своими легкими пальцами тонкую поросль темных волосков на ней, и краска стыдливости залила ее щеки. Юджин поймал ее смущенный взгляд.
— Тебе следовало разбудить меня, — сказал он, зевнув.
Она вздохнула.
— Ты так сладко спал…
Он кивнул, заговорщически улыбнулся и пригладил рукою черные густые волосы.
— Мы оба… утомились…
Пресытились, если быть точным, подумала она. Они занимались любовью долго, очень долго. Эти часы она никогда, никогда не забудет…
Ди торопливо встала, собирая со стола полученную корреспонденцию.
— Я приготовлю тебе кофе, хочешь? Она чувствовала себя довольно неловко, недоумевая, о чем же теперь они будут разговаривать?
К ужасу Дианы, одна из фотографий, та самая, увеличенная, предназначенная для публикации в дамском журнале, выскользнула у нее из рук. Она стояла, слегка прижавшись к Джорджу, а он, тепло улыбаясь и глядя сверху вниз на приподнятое лицо Ди, одной рукою обнимал ее за талию.
Глаза Юджина потемнели, когда он увидел снимок, и ей оставалось лишь гадать, какие мысли обуревали его. Фотография сама по себе выглядела довольно изобличающей, а тут еще и статья… У нее не было ни малейшего желания показывать ее Юджину.
Он недовольно взглянул на нее, и его глаза сузились.
— Что это такое? — спросил он раздраженно.
А действительно, что это? — подумала она, поморщившись. Как она может объяснить существование такой фотокарточки?
— Я… — начала она, но ее спас звонок в дверь, спас в самом прямом смысле, прозвенев в нужный момент и избавив от унизительной необходимости объяснений.
И Диана и Юджин, мягко говоря, были неподходяще одеты для приема визитеров: она — в халатике, он — в одних брюках.
Кто бы это мог быть? В половине девятого вечера?! Наверняка Алекс! Да, да, Алекс. Они ведь целый день не виделись с того дня, когда вчетвером ужинали в «Бельмонте». И, конечно, кузен сразу все поймет, застав Юджина вечером в ее квартире.
