Алекс Д. - Целого Мира Мало
— Ну, привет, крошка…. - шепчу ей на ухо. Инга откинув голову, хрипло смеется, ее пальцы зарываются в мои волосы.
— Крошка? Это я-то?
На самом деле ей нравится. Сорокалетняя крошка. Уписаться можно.
— Я приму душ, а потом приду к тебе. — говорит Инга, глядя мне в глаза. — Не засыпай.
— Не буду. Огня ей мало. — усмехаюсь я. — Сегодня ты сгоришь дотла. Обещаю.
Стоя под ледяными струями душа, я думал о том, как сложно мне будет сдержать данное обещание. Но для меня нет ничего невозможного….
Когда утром меня разбудил аромат горячего свежеприготовленного кофе, приправленного чарующей удовлетворенной счастливой улыбкой Инги, я понял, что с успехом справился с поставленной задачей.
— Доброе утро. — потянувшись, я поприветствовал жену, чувствуя ломоту и усталость во всем теле. Этой ночью она меня укатала на славу. Боже, если бы я знал, на что подписываюсь…. Кофе вернул мне силы и окончательно разбудил. И мир больше не казался мрачным.
— Вчера я не успела спросить. — Инга откусила кусочек от круасана, и протянула остаток мне. Я не отказался от лакомства. — Что ты вчера так самозабвенно изучал, закрывшись в кабинете?
— Сказки нашей Динары.
— Она пишет сказки? — стирая крошки с губ, удивленно спросила Инга. Я кивнул, тщательно пережевывая жестковатый круасан.
— И как?
— Очень прилично. Я бы рискнул пустить в печать.
Инга вытянулась рядом, ее пальцы принялись гулять по моей груди.
— Хорошо, я доверяю твоему вкусу.
— Тебе нужно прочесть. И у самой Динары нужно спросить.
— О чем?
— Хочет ли она печататься.
— А кто не хочет? — Инга переворачивается на спину, закинув руки за голову. — Хотя о чем я говорю. Твоя няня со странностями. От такой ожидай чего угодно. Кстати, ты заметил, что мой братец к ней воспылал нездоровыми чувствами? Он совсем тронулся умом в своей провинции.
— Дина — симпатичная молодая девушка. — отвечаю я, чувствуя нечто похожее на обиду. Это может быть звучит дико, но мне действительно так кажется, не смотря на то, что я вчера сказал своему приятелю. Пигалица в очках. Она на самом деле очень маленькая, не похожая на тех женщин, которые обычно меня окружают, но в ней что-то есть. Какая-то потаенная сила, особое очарование невинности и душевной чистоты. Я прекрасно понимаю, что привлекло Константина Тихомирова в хрупкой няне моего сына. Свежесть, искренность, простота и женственность. Истинную женщину сложно спрятать за огромными очками и скучными платьями.
— Только не говори, что тоже очарован. — усмехнулась Инга. Повернув голову, она посмотрела на меня.
— Я не настолько жесток, моя дорогая. Моя очарованность стоило бы ей очень дорого.
— Зато лишила бы иллюзий. — иронично заметила Инга.
— Хорошо, скажу иначе. Я не совращаю детей. И мое чувство вкуса развито лучше, чем у твоего брата. — сдержанно отвечаю я.
— Значит, с тобой еще не все потеряно.
— Нет, милая. Я — совершенно бессовестный проходимец.
Мы с Ингой дружно смеемся. Над правдой….
Я нашел Динару на кухне. Она кормила Кирилла какой-то вязкой неаппетитной субстанцией. Я собирался поговорить с ней о сказках, но, когда девушка обернулась ко мне, я на какое-то время замешкался, разглядывая ее. Она как-то неуловимо изменилась. Цвет волос казался ярче, чем обычно, очки снова отсутствовали, глаза слегка подкрашены. И одета она была иначе….
— У тебя день рождения? — забыв поздороваться, спросил я, отмечая про себя высокие шпильки и узкие брюки. Я догадывался, что под длинными скромными юбками, она прячет очаровательные ножки, а теперь убедился в этом воочию.
— Нет. — она тряхнула медными кудрями, широко улыбнувшись. Я оцепенело улыбнулся в ответ, ошарашенный необычной переменой в лице девушки. Голубые глаза Динары задорно светились. А точнее, она вся излучала свет и живое тепло, возле которого хотелось согреться. Что-то внутри меня тревожно ухнуло, отозвавшись внезапным раздражением.
— Ты вроде собиралась обновить гардероб Кирилла, а не свой. — огрызнулся я.
Улыбка девушки погасла, в глазах снова появилось отчужденное выражение. Вместе с облегчением пришла грусть…. Я не хотел ее расстраивать. Это чудовище внутри меня испугалось. Пусть она презирает меня. Так безопаснее. Для нее…. Я сам себя боюсь. И того, что могу сделать. Того, что хотел сделать всего мгновение назад.
— Я не тратила твои деньги для себя. У меня есть собственные сбережения. — обиженно ответила Динара.
Я снова прошелся по ней изучающим взглядом. Даже на высоких каблуках она едва доходила мне до подбородка. И была какая-то беззащитная уязвимость ее хрупкой фигурке и дрожащих длинных ресницах, чуть тронутых тушью. И в этом самый момент я четко осознал, что никогда не смогу обидеть эту маленькую женщину. Как бы не свирепствовал мой внутренний демон.
— Ладно, я не об этом хотел сказать. — слышу я свой безразличный голос. — Я прочитал твои сказки.
— Правда? — она недоверчиво смотрит на меня своими огромными голубыми глазами.
— А что тебя так удивляет?
— Ну, я не знаю. — Дина пожала плечами, посмотрев на Кирилла. Ребенок радостно улыбнулся теплой и широкой улыбкой.
— Папа, скажи, что они чудесные! Сказки Дины лучше всех.
— Это действительно так. — согласился я с сыном. Кир рассмеялся счастливым смехом, отозвавшимся в моем сердце тупой болью, каким-то неуловимым воспоминанием. И я снова подумал о том, что Кирилл — счастливый ребенок, не смотря на страшную потерю, которую ему пришлось понести и на мое напускное равнодушие, и несколько месяцев одиночества и вынужденного общения с пошлой невоспитанной Машкой. Лиза была замечательной матерью, заботливой и нежной, а теперь у него есть Динара.
А кто есть у меня?
Уже привычный холод равнодушия сковал мои эмоции, мои чувства, ледяным барьером заслонив сердце от внезапных душевных переживаний. И мне стало страшно от мысли, что моя душа еще жива, и однажды напомнит о себе страданиями и одиночеством. Я смотрю на живые лица юной девушки и пятилетнего мальчика, думая о том времени, когда был похож на них. И в который раз задаюсь вопросом, когда и что превратило меня в мертвеца. Я вырос с мечтами о красивой и безбедной жизни, испытывая презрение к нищете и праведности. Как тысячи других…. Мне повезло больше, и я исполнил самые смелые свои ожидания. И никогда не испытывал вины или раскаянья. Но почему именно сейчас, стоя на самой вершине успеха и материального благополучия, способный позволить себе все и даже больше, я чувствую жуткое опустошение и усталость? Словно вся моя жизнь была чьей-то игрой, в которой я сам был лишь пешкой, на поводу у собственных амбиций и алчности.
