Елена Чалова - Фонтан с шоколадом
Ну, с путешествиями теперь точно придется подождать. Само собой, я не раз видела героических мамашек с кенгурушками на пузе: и по телику видела, и вживую. Куда только они не таскаются со своими кенгуренками: и на распродажи, и в аэропорт, и на экскурсии. Больше всего меня добивает, когда из сумки свешиваются голые ножки в носочках. При этом сама мама чаще всего бывает плотно упакована в куртку. А мелочь одета в памперс, носки и сумку. Не-ет, я так не смогу. Хотя, может, если ребенок пятый, то и ничего? Вон Светка моя – у нее трое, и она уже ничего не боится. Мне кажется, что любую болячку или проблему она встречает глядя свысока: большего дурдома уже все равно не будет. Светка всех гоняет веселыми матюжками и не устает радоваться на своих детишек.
– Прикинь, – орет мне Светка в телефон, перекрикивая ор магнитофона, телевизора и детский визг. – Малая решила стать музыкантом – ходит с половником и проверяет, что и как звенит. Нельзя телик, не трогай! А то он тебе кино любимое не покажет, ни Няню, ни CSI. Что? Диатез прошел, но ест, зараза, плохо. Лучше всего у нее получается со стола – тарелку вывернет и потом собирает в рот… Кто ее знает почему, видать, фишка такая. Да пройдет, куда денется. Ты много народу видела, который в сознательном возрасте со стола руками ест? Ну вот… Вылезай из мусорного ведра! Кто магнит от дверцы отломал опять? Что – сама влезла? Замок амбарный повешу!
Я вообще, когда со Светкой разговариваю, душой отдыхаю. Она супер. И ведь еще бизнесом успевает заниматься. Жаль, но я не такая шустрая.
Однако вечер уже, а Чацкого – в смысле мужа – все нет. Что-то я волнуюсь.
Вот ведь, зараза, позвонил и сухо так сообщил, что у матери переночует. Ну и пожалуйста, ну и обойдемся. И очень даже хорошо мне без него. У меня медведь есть, плюшевый.
Встала я сегодня утром и думаю: и за что я вчера так зайчика моего обидела? Ну нет у него душевной тонкости, нет понимания женской души. Так ведь и слава богу! Иной раз в этой душе происходит такое, что ему знать и не положено. И вообще, у него масса достоинств, у моего мужа. Он спокойный – иногда до равнодушия. Добрый – до безразличия. Непривередливый – до пофигизма. Не жадный. Это да. Есть у него такая черта, которая меня в начале нашей семейной жизни привела в состояние умиления. Правда, ненадолго.
Дело было так. Как-то на заре семейной жизни, вернувшись вечером с работы, я обнаружила зайчика, который честно ждал меня к ужину и даже салат построгал. А еще некую сумму денег в хрустальной ладье, которую нам на свадьбу подарила его тетя и за которой на следующий же день закрепилось название «помойка».
– Это что? – полюбопытствовала я.
– Зарплата.
Ой, я так обрадовалась. Надо же, он принес и положил и… Все как у больших, одним словом.
– А себе ты оставил?
– Немного.
Я задумалась. Честно сказать, я понятия не имела, сколько муж получает. Он как-то был не очень конкретен по этому поводу. Ну, то есть в среднем я представляла, что заработок у него такой – средний, но не до рубля. Ну, в общем я пересчитала, и мне показалось, что денег много. Опыта ведения хозяйства у меня фактически не было. Как-то деньги всегда распределяла мама. И потому я, не задумываясь, сходила в салон вместо того, чтобы красить голову дома. Сделала себе суперногти. Потом кое-что купила из тряпок – не надо думать, что меня потянуло в бутики, что же я, совсем без мозгов? Потом мы сходили с приятелями в ресторан, потом нас позвали на день рождения, а потом деньги кончились.
Утром я попросила:
– Зайчик, дай денежку.
– А в помойке что, нет?
– Не-а, кончились.
Он принес портмоне, открыл его и честно отдал мне одну из двух имевшихся там тысяч.
До конца месяца оставалось еще десять дней, и я поняла, что мне придется освоить такую фишку, как планирование бюджета. Так и повелось. Он кладет зарплату в помойку, а я должна думать, как ее тратить. Я так и не решила, хорошо это или плохо, что он не делает заначек и не делит деньги. И он никогда не спрашивал меня, куда и сколько я трачу. Иногда денег бывало меньше, и тогда он говорил: «Техосмотр» или «У мамы день рождения». В целом нам хватало, ведь была еще моя зарплата, но потом меня осенило, что за летний отпуск надо выложить сразу нехилую сумму, если мы не хотим провести его на даче со свекровью и ее родственниками. Пришлось завести конверт и откладывать на отпуск, а потом второй конверт и откладывать на шубу…
Что-то я отвлеклась. Так вот о достоинствах моего мужа. Он мне, между прочим, сок выжимает из яблок и апельсинов, за творогом бегает, пол моет. Маме своей звонит с работы, чтоб меня не раздражать. Господи, ну не муж, а золото. И сплю я без него плохо. Никто не сопит рядом. Пойду звонить и просить прощения.
Ура, муж все забыл, простил и пообещал прийти не поздно. Пойду-ка загляну в холодильник – чем мы будем нашего папу кормить?
Мама дорогая, я просто в шоке. Мне так стыдно и как-то не по себе. Умиление смешалось с чувством близким к испугу. Кто бы мог подумать, что мой муж такое выкинет? Вчера вечером он приполз никакой. Я решила, что ему не здоровится, посмотрела, как он ковыряет в тарелке, и собственноручно налила рюмку коньяку для поправки здоровья. Утром кашу ему сварила, как он любит, кофе подала, носки на видное место – на стол компьютерный – положила. В глаза заглядывала. Дим пил кофе и как-то странно на меня косился. Потом вздохнул и сказал:
– Я сделал тебе сюрприз. Ну, как ты хотела.
Я слегка испугалась. Иногда я высказывала вслух свои желания… после вечеринки, а потому не всегда они бывали взвешенны и обдуманны. Муж мой, если честно, фантазией не страдает, поэтому все мои бурные всплески либо тушатся до состояния бледного подобия первоначальной идеи, либо вообще разбиваются о его нежелание идти на поводу у ненормальной жены.
И вот теперь я таращилась на мужа и лихорадочно пыталась сообразить, какую именно из моих фантазий он решил вдруг воплотить в жизнь. Пока я стояла столбом, Дим с тяжким вздохом встал и повернулся ко мне спиной. Спустил халат с плеч. Из горла моего вырвался стон: на плече его удобно устроился темно-зеленый с серым дракон. Он косил на меня глазом, раскинув крылья и вытянув шею, а тонкий хвост приподнят, как для удара. Муж шевельнулся, и хвост изогнулся.
Я так и не смогла ничего сказать – слезы полились, на шее у него повисла. Наговорила всяких глупостей, простительных только беременной женщине: и что люблю его, и что он самый-самый, и что я ему завтра харчо сварю, и цепляться больше никогда-никогда не буду. Надеюсь, он не всем обещаниям поверил… но харчо варить придется. Потом, воспользовавшись замешательством в стане врага и тем, что он меня утешал, я его быстренько… того, ну, он был не против, хоть и вякнул, что мне нельзя. Я пообещала обойтись орально-мануальными средствами и не возбуждаться. Так что он расслабился и минут через пятнадцать заснул.
