Александра Соколова - Просто мы разучились любить
– Давай, – легко согласилась женщина, – Так или иначе, у нас получится вечер откровений. А честность при этом не повредит.
Лена резким движением опрокинула в себя коньяк и поморщилась невольно. Кристина сделала несколько маленьких глотков и повторила гримасу. Внезапно её лицо стало серьезным и необычно суровым.
– Мы сидели здесь с ней несколько лет назад, – тихонько сказала она.
– С кем? – прошептала Лёка, проникнувшись моментом.
– С ней. С Женей. Сидели здесь и говорили о вас. О том, что у ваших отношений нет будущего. О том, как ей тяжело любить тебя и быть рядом с тобой.
– И?
– И она сказала мне, что очень любит тебя. Понимает, что ты засранка, но всё равно любит.
– Верю. Если это было до нашего с ней разрыва – то верю. Кристь, я…
– Не надо, – Кристина одним жестом остановила загоревшуюся Лёку, – Ленка, ты еще маленькая. Ладно-ладно, уже не до такой степени маленькая, как раньше, но всё равно. Ты боялась Женьку. Боялась того, что стала вдруг центром её жизни, того, что появилась ответственность – и тебе пришлось отвечать за то, что ты сделала. Отвечать за другого человека. И ты сбежала.
– Это неправда, – мрачно пробормотала Лёка и снова разлила коньяк по стаканам, – Разрыв случился только потому, что в моей жизни снова возникла Юля. Ты прекрасно знаешь, как я была в неё влюблена. А тут – смотри ж ты! – новый шанс попытаться допрыгнуть до небес, достичь недостижимого. Конечно, я повелась.
– Врешь. Да, то, о чём ты говоришь, присутствовало. Но это было не главным. Я разгадала это позже, много позже, но разгадала. Ты боялась. Причина была именно в этом.
– Ну и это тоже. Если бы я могла, я бы…
– Да знаю я, – Кристина залпом выпила коньяк, – Думаешь, дура? Нет, знаю. Понимаю. Если бы ты могла её любить – любила бы. Не могла. Лёк, скажи, а ты сама как думаешь – способна ты любить?
– Способна.
Этот ответ прозвучал как полная неожиданность. Кристина подняла брови удивленно, хмыкнула и надолго задумалась.
– Замки из песка только не строй, – минуту спустя попросила Лена, – В моей любви ничего особенно счастливого и пошлого нет и быть не может. Ты ж знаешь – я идиотка, а раз так, то и полюбить по-человечески тоже не могла.
– Как это?
– Элементарно. Человек, которого я люблю, далеко. Я ни хрена о ней не знаю. Даже сколько ей лет и как её фамилия. И при этом я люблю её. В общем, дебилизм, как и всё, что до этого случалось в моей жизни.
– А почему ты не с ней? – удивилась Кристина.
– Потому что… – задумалась. Почесала бровь. Махнула рукой. – Блин, да не знаю, почему! Она объяснила мне, что любить – не значит быть постоянно рядом. Любить – значит чувствовать, а остальное – это… дело житейское.
– И ты послушалась? Ты уехала от первого человека, которого полюбила только потому, что она сказала, что это правильно?
– Да она не говорила! – вспылила Лена. – Я сама решила, что правильнее будет уехать.
– Почему?
А действительно – почему? Странно, но этот вопрос впервые пришел Лёке в голову и заставил задуматься. Ведь Саша не прогоняла её. Не отправляла в Таганрог или куда-нибудь еще. Она принимала любое Ленино решение. И отъезд тоже не был Сашиным решением. Не был.
– Твою мать… – пробормотала Лёка и сжала губы в узкую полоску. – Кристь, ты даже на секунду не представляешь себе, насколько ты права.
– В чём? – недоуменно спросила Кристина.
– В том, что я сама приняла решение убежать, уехать. Да, похоже, что я действительно боюсь ответственности. И от неё… Я убежала… Твою мать…
– Ленка, ты что? Прекращай!
Поздно. Кран был открыт и эмоции, о которых никто ранее даже не догадывался, волной хлынули наружу.
– Какая я дура! – прошептала Лёка яростно. – Я же испугалась. Просто тупо испугалась того, что будет дальше. Меня же никто не заставлял уезжать. Сама уехала. Прикрывалась словами о том, что в Таганроге меня ждут и любят, а сама просто тупо боялась. Какая же я идиотка…
– Да чего ты боялась? – испугалась Кристина и потрепала подругу за плечо. – Лёк, может, тебе вообще не надо пить? Раз уж такая реакция…
– Я боялась себя, – Лена вскочила на ноги и сверкнула синими глазами, – Боялась привязанности, любви. Сообразила, что любить на расстоянии гораздо проще и из этого построила дальнейшую свою жизнь. Она говорила мне, что слушать надо сердце. И я была уверена, что так и делаю. А на самом деле я слушала только собственный страх.
Слова и предложения лились, словно высеченные на камне. Кристина застыла, не в силах что-либо сказать. Ярость и презрение к самой себе, перемешанные с озарением – это было нечто новое, не свойственное Лёке ранее.
– Она говорила, что любит меня, – Лена закрыла глаза руками. В её голове метались мысли и всё, что ранее было понятно и просто, вдруг начало приобретать совершенно иной смысл и очертания, – Говорила, что решать мне, что только я ответственна за свою судьбу… И я понеслась исправлять старые ошибки, тем самым совершая новую. Кристин… Она была права абсолютно и полностью. Нужно слушать сердце. Мне плохо тут. Мне плохо без неё. Вне её. Не рядом с ней. И только сейчас, слышишь, только сейчас мне пришла в голову простая мысль: а какого, собственно, черта я не рядом с ней? Почему я тут, а она там, если моё сердце говорит и велит другое?
– Ленка… Ты меня пугаешь, – тихонько прошептала Кристина и в тот же момент поняла, что лавина спущена, и её уже не остановить.
– Я должна быть с ней, – безумными зрачками сверкнула Лена и рассмеялась легко, радостно, – Понимаешь? Я должна быть с ней, а вместо этого трачу свою жизнь на другое. На то, что никогда не будет ею. Кристь… Я должна бежать.
– Куда? – встрепенулась, вскочила на ноги.
– На вокзал, – радостно выдохнула Лена, – Брать билет. Я хочу к ней. Прямо сейчас. Через час. Через день. Через целую жизнь. Когда угодно. Я хочу быть рядом. Прости, но я… должна бежать.
Улыбаясь и дрожа от нетерпения, Лёка развернулась и побежала по пляжу. Кристина что-то кричала ей вслед, махала руками, но – тщетно. Лена неслась навстречу своей судьбе. Своему счастью. Навстречу тому, к чему звало её сердце.
15
…Но тебя не любить невозможно…
Проснулась. Опять проснулась. Каждый раз, засыпая, она мечтала о том, чтобы утром не разомкнуть глаз. Но нет – еще один новый день настигал, отзывался в желудке тяжелым комом, а в глотке – мерзкой тошнотой.
Разлепить глаза невозможно – ресницы слиплись в комок, и веки очень тяжелые.
Утренняя гимнастика – ползком до сортира. Здесь можно прислониться щекой к холодному кафелю и немножко передохнуть.
