Кора Кармак - Найди это (ЛП)
— Плохая жизнь.
Его руки были неуклюжими и тряслись, когда она разворачивал свою салфетку.
— Что случилось? — спросила я, а затем через несколько секунд пожалела об этом. Большую часть дня он был очаровательным и веселым, а сейчас над ним сгустились тучи. В его плечах было то же напряжение, как в первые несколько раз, когда я его увидела. — Это было глупо. Ты не должен мне ничего говорить.
— Нет, все в порядке. Было то, что всегда происходит под алкоголем. Ничтожное становится большим, и моя жизнь становилась свободной после бутылки.
— Так ты...
— Алкоголик, да. В этот раз я не пью около года. Или не пил до определенной ночи.
— Не пил? — спросила я. Я напрягла свой мозг, чтобы попытаться вспомнить, видела ли я его пьяным. Может он снова запил перед тем, как я встретила его.
— Я выпил в ту ночь в баре.
— Когда? — Я рылась в своих туманных воспоминаниях.
Он пожал плечами.
— Это не важно.
— Что ты имеешь в виду под «это не важно»?
— Просто не важно. Это произошло. Это закончилось.
В моем разуме застряла как шип мысль. И может это была часть воспоминания, или просто потому что я знала себя, но сказала:
— Это была моя вина, не так ли? Что бы ни случилось... ты изменил своей трезвости из-за меня.
Мой желудок сжался, и мне стало плохо. Может, я всех довела до пьянства. Не только свою маму.
— Нет, принцесса. Это был мой выбор. Не взваливай это на себя.
Хотя он этого не отрицал. Он не отрицал этого, и моя голова закружилась. Он продолжил:
— Я не первый раз срываюсь и возможно, не в последний! — Его взгляд метнулся к бокалу с вином, и он добавил. — Но сейчас я в норме.
Я прочистила горло и отодвинула стул.
— Я сейчас вернусь. Я просто схожу в уборную.
Я попыталась уйти изящно, но ко мне подбежал владелец, как только я встала. Он спросил меня что-то на немецком, а я не поняла, поэтому просто улыбнулась и сказала:
— Уборная? Эм, туалет?
Кивая, он показал мне на темный коридор в другом углу ресторана. Я нагнула голову и практически побежала.
Глава 17
Я открыла две кладовки, прежде чем нашла уборную без опознавательных знаков и проскользнула внутрь. Я оперлась руками на фарфоровую раковину и прислонилась головой к холодному зеркалу. Не знаю, почему это так сильно на меня повлияло, но мне казалось, что меня ударили в живот.
Джексон был хорошим парнем. Замечательным парнем. Меня накачали наркотиками, а он позаботился обо мне. Я с быстротой молнии колебалась между невероятной неудачницей и сучкой, а он был все еще здесь. И где-то посреди всего этого, я разрушила его годовой успех.
И теперь поражалась, что он продолжал отвергать меня.
Не в первый раз я задавалась вопросом, почему. Почему этому замечательному парню не плевать на меня? Думаю, он волновался о том, что произошло, больше меня.
Неважно, где я находилась или на скольких самолетах и поездах путешествовала, тьма всегда настигала меня. Не из-за невезения или кармы, или чего-то еще. Несчастья преследовали меня, потому что я была несчастьем. Я была ходячим, говорящим ураганом, и моя идея образа жизни всех тащила вниз за собой.
Я посмотрела в зеркало, которое было обрамлено ржавым металлом, а в отражении горел приглушенный желтый свет. В центре зеркала я увидела девушку с бледными волосами и розовыми губами. Объект для Королевы красоты. Именно так всегда говорила моя мама во время моего взросления. Она хотела, чтобы я была следующей Мэрилин Монро. Она говорила мне это по утрам, когда была пьяна и лежала в кровати из-за "головной боли". Но красота — это яд. Ложь. Это фасад и ничего больше.
Когда я смотрела в зеркало, то видела то, что они старались не видеть. Мешки под глазами. Размазанный макияж и впалые щеки. Очень тонкие руки и линии вокруг рта от морщин. Но все эти несовершенства не имели ничего общего с истрепанной душой, которая покоилась внутри.
Это я не могла изменить. Я могла закрасить макияжем. Отвлечься с помощью вечеринок, парней и путешествий. Но нельзя убежать от того, кто ты есть на самом деле... никогда.
И здесь, в этом маленьком кафе в маленьком немецком городке, возможно, с самым идеальным парнем в мире... эта тьма, наконец, меня настигла.
Раздался стук в дверь.
— Келси?
Господи. Как я должна смотреть ему в лицо, когда мы оба знали, что ему лучше без меня? Мы просто должны свернуть все это недельное путешествие и разойтись по разным сторонам. Он мог продолжать путешествовать туда, куда собирался. Я могла вернуться в Техас и выяснить, есть ли там центры реабилитации для вредящих себе сучек.
— Минутку.
Он не слышал, потому что через несколько секунд раздался еще стук, и дверь, которую я не заперла, распахнулась.
Я поспешила вытереть тушь под глазами и схватила бумажное полотенце, чтобы притвориться, будто мыла руки.
— Эй, — сказал Хант.
— Господи. Слишком нетерпеливый? Если продолжишь вести себя также плохо, я уберусь с твоей дороги.
Я практически прошла мимо него, когда он поймал меня за локоть и повернул к себе.
— Не надо, — сказал он. — Не делай этого.
— Не делать что?
— Не притворяйся, что все хорошо, когда это не так.
Весело. Ты должен знать, что настоящее, а что нет, чтобы прекратить притворяться, а я уже очень давно абстрагировалась от этого.
— Я не притво...
— Келси.
Черт.
Его глаза. Его проклятые глаза проникали в каждую суть меня.
— Почему тебя это заботит? — Я ужаснулась, когда услышала заминку в своем дыхании.
— А почему это не должно меня заботить, принцесса?
— Потому что я ужасная. Все, чем я занимаюсь, это порчу все. Включая тебя. Ты должен бежать в другом направлении настолько быстро, насколько сможешь.
— Но кто тогда будет заботиться о тебе, когда ты притворно подвернешь себе лодыжку?
Из меня вырвался смешок, который превратился во всхлипывание, и я прикрыла свое лицо руками прежде, чем он смог увидеть, как я распадаюсь на части.
— Видишь? Ужасно.
Он отвел мои руки, поэтому я опустила лицо.
— Ты не ужасная, Келси. Ты яркая и красивая, и ты горишь. Горишь так живо. Пожары могут разрушать, но они также красивы и полны жизни, и могут очистить все и дать шанс начать все с начала. Ты не ужасная. Совсем нет.
Мне хотелось слушать его, хотелось верить в те вещи, которые он говорил, но мой мозг, казалось, мог только сконцентрироваться на том, что он знал, что я разрушительна. Я всю свою жизнь прожила с желанием быть чем-то большим, быть замеченной, гореть как свечи в романах Керуака, но никогда не переставала думать о вреде, который могла причинить.
