Барбара Бреттон - А может, в этот раз?
Сэм помнил все так, будто это было вчера. Солнце сияло, цвел люпин, друзья и члены семьи обступили пару, счастливее которой трудно было представить. Сэм чувствовал, как к глазам подступают слезы, а Нонна, как назло, вытащила платок из заднего кармана его брюк.
– Я не стыжусь своих чувств, – сказал он тогда. – Честное слово, ничего подобного я не испытывал за всю нашу счастливую совместную жизнь, Нонна. Так пусть же любовь наша поможет им и сохранит их от жизненных невзгод.
Тогда все улыбнулись, потому что знали Сэма как человека немногословного и ни в коем случае не сентиментального. Но этот случай был особенный. Это была свадьба его любимицы дочери и ее однокашника, свадьба двух умных, сильных и красивых людей, брак по большой любви, и даже Сэм не смог не поддаться чувствам.
– У вас будет долгая и счастливая жизнь, – сказал он тогда срывающимся от волнения голосом. – Может, она не всегда будет легкой, но ничего в этом мире не достается без борьбы. На все воля Божья, но если Он благословит ваш брак детьми, то, признаться честно, не могу представить себе родителей, более достойных, чтобы дать своим детям лучший пример в жизни.
Так что, мистер и миссис Мак-Марпи, да благословит вас Бог и да не оставит вас в радости и горе. Пусть каждый следующий год будет счастливее предыдущего, а мы всегда останемся вашей семьей, и знайте, что мы всегда готовы помочь вам, чем можем.
Слезы продолжали течь по его обветренным щекам, но он не пытался вытереть их. Сэм и Нонна подняли бокалы.
– За Кристину и Джо!
– За Кристину и Джо! – эхом пронеслось по комнате.
Все пили за Кристину, за девочку с ранчо, которая нашла себе место в ином мире, мире, где она чувствует себя своей. Она всегда была немного чужой всем присутствующим, но в этот момент об этом как-то не думалось.
Она отличалась от них, всегда была не такой, как все, с самого начала. Она думала по-другому, по-другому смотрела на вещи. Но кто ее винит за это? Взросление давалось ей труднее, чем многим другим, и даже деньги и внешность не всегда спасали от превратностей жизни.
Именно поэтому Джо идеально подходил для нее, Он был из Нью-Йорка, но нисколько не кичился этим, да и был так же ловок, как все обитатели ранчо, а уж что касается его чувств к Кристине, то тут ни у кого сомнений не было. Он любит ее больше жизни и готов для нее горы свернуть.
Сэм закрыл глаза, представляя Кристину и Джо в тот день: как они смотрели друг на друга, как пили шампанское и новенькие кольца сверкали у них на пальцах. Он вспоминал их смех, негромкий, но заразительный, так что вместе с ними смеялись все, кто был рядом. Они источали такую радость и веселье, что гости вполне могли бы обойтись без шампанского, чтобы чувствовать себя счастливыми, и солнечный день как нельзя лучше отражал общее настроение.
Сэм вспоминал, как руководитель оркестра дал ему знак и при первых звуках музыки он встал, подтянув модные, как ему сказала Нонна, штаны, приобретенные как раз для этого случая, и пошел к дочери, которую любил больше всех, больше себя самого.
Кристина встала, поправила фату, одарив отца улыбкой столь чистой и светлой, что ему на мгновение почудилось, что он попал в рай. Сэма распирало от гордости. Джо встал при приближении Сэма, и это не могло не тронуть тестя. Сэм похлопал парня по плечу.
– Я хочу пригласить на танец… твою жену.
Сэму не так легко дались эти слова, но в них была правда.
Кристина взяла его под руку и они медленно пошли на танцевальную площадку. Чувство, которое Сэм испытал тогда, трудно описать словами.
– Последний раз я чувствовал себя таким счастливым в тот день, когда ты родилась, – сказал он дочери.
– О, папа! Ты нам семерым так говоришь.
– Нет, Кристина. Ты всегда была мне ближе остальных. Ты – моя гордость.
Ее глаза, серо-голубые, как невадское небо перед грозой, заволокли слезы.
– Единственное, о чем я мечтаю, это подарить тебе внуков, папа. Самая легкая вещь на свете, но я не знаю, смогу ли…
– Ты – наше благословение, Кристи, ты и тот парень, за которого ты вышла замуж. А внуков у нас достаточно.
Сэм говорил искренне. Конечно, дети у Кристины и Джо должны быть необыкновенными: красивыми, высокими, сильными и добрыми.
Теперь весь мир лежал у ног Кристины и Джо. Нет, не тот мир, в который сорок лет назад вышел в самостоятельное плавание сам Самуил Кэннон. Его дочь может выбрать любой путь, какой пожелает, и стать тем, кем мечтала стать. Хотелось бы только, чтобы она могла осуществить свои мечты не покидая ранчо.
– Я люблю тебя, папа, – шепнула Кристина. – Я тебе об этом говорила?
Играла музыка, Сэм кружил дочь в вальсе, и сердце выпрыгивало у него из груди. Он так многого хотел для своей дочери. Хорошего брака. Работы, которую она бы любила. Сэм знал, что у Кристины изначально было немного шансов преуспеть в сравнении с другими, но он верил в чудеса. Если бы он не был безнадежным мечтателем, разве мог бы он вложить сердце и душу в десять тысяч акров каменистой земли и пригоршню мечтаний?
Сэм смотрел на свою крошку и ее мужа.
О чем вы мечтаете, дети? Как вы будете чувствовать себя, когда ваши мечты сбудутся?
Но все это было давно.
Сэм открыл глаза и, приставив ладонь козырьком ко лбу, посмотрел вдаль. Солнце начинало вставать из-за покатых склонов, заливая землю розоватым светом. Ты можешь делать все правильно, иметь все, что хотел когда-то, и все же продолжать желать большего. И в конце концов решающим в жизни становится то, что вы, муж и жена, чувствуете друг к другу. Жизнь никому не выдает гарантий, никому. Даже Кристине и Джо.
Сэм услышал за спиной шаги жены.
– Сэм?
Она подошла ближе, и Сэм почувствовал запах шампуня и розовой воды.
– Я думала, ты выехал верхом на Дымке.
– Сегодня я нарушил традицию, – улыбнулся Сэм.
– Ты ведь знаешь, да? – спросила она, положив голову ему на плечо. – Пятьдесят лет прошло, а я так и не научилась хранить от тебя секреты. Как же ты узнал, что Кристина приезжает на торжество?
– Земля слухами полнится.
– Натали тебе рассказала, да? – спросила Нонна, сверкнув глазами. – Ах она бесстыдница!
– Натали мне ничего не сказала, женщина. Я сам все понял. К чему бы эти перешептывания и прочее. Только кретин не понял бы, что тут затевается.
– Только не пытайся ничего домысливать.
– Ты можешь яснее выражаться? Какого черта домысливать, когда твоя дочь приезжает домой на праздник?
– Я говорю о Джо.
У Сэма челюсть отвисла. Он читал, что такое случается, но все же не верил в подобное.
– Джо приезжает?
Нонна откинула голову и засмеялась. Он всегда считал, что у нее самый красивый смех на свете, но на этот раз ему не понравились нотки триумфа.
