Татьяна Дубровина - Все или ничего
Любимые…
Так вот что значит настоящая, подлинная любовь…
Это не борьба за первенство, не доказательство своего превосходства над партнером, не ревность, не чувство собственника…
Любовь — это… Каждое утро терпеливо укладывать кудряшки девочке, у которой нет рук.
Это на своих руках, в обнимку, пересаживать с каталки в ванну обездвиженное существо, чтобы искупать его.
Это утирать рот умственно недоразвитому ребенку. Причем ребенку не своему, а чужому, от которого из-за его дефектов отказалась даже родная мать…
Женщина в кофточке с перламутровыми пуговками умеет любить.
А я? Я, скорее всего, нет.
Значит, мне еще предстоит этому научиться…
Но я всего лишь обычный человек, и мне хочется, чтобы любовь была праздником, а не подвигом…
Едва назвав себя и наспех объяснив цель своего визита, Ирина ретировалась из этого пугающего места, где способны подолгу находиться одни лишь подвижники. Она так и оставила тренажер брошенным на полу вестибюля и даже не выслушала слов благодарности.
Да какая благодарность! Если б могла, сделала бы для этих обездоленных и отверженных малышей куда больше… только заочно. В центре она больше не появится.
«Мелкие и жалкие мыслишки! — упрекала себя Ира, но тут же и оправдывала: — Зато честные».
Ее высокая, чуть не на грани зашкаливания самооценка теперь резко упала. Она поняла, что есть вещи гораздо более сложные, важные и достойные восхищения, нежели, скажем, мушкетерская отвага. И есть вещи, на которые она, кажется, не способна.
И еще есть на свете особенные люди, никому не известные и не знаменитые, но которые во много раз сильнее, чем она, успевшая к двадцати годам прославиться на всю страну.
Вспомнились слова лесного старика, властелина огня:
«Похвала дороже похвальбы… Похвалишься, когда люди похвалят».
Что ж, верно. Попусту хвастать глупо.
Прав был дед, да не совсем. Самое сложное — это достойно держаться даже в тех ситуациях, когда и похвалить тебя некому, а подчас некому и поблагодарить.
Когда нужно не выставляться напоказ, а… просто любить.
Глава 8
ЛЮБИТЬ ПРОСТО?
Травмы опять резко дали о себе знать. Ирина еле дотащилась до дома, тем более что добираться пришлось не на «хонде», а общественным транспортом. Место же молодой женщине, освобожденной от повязок и гипса, теперь больше никто, разумеется, не уступал.
Не переодеваясь, даже не разувшись, она ничком бросилась на диван. Ткнулась лицом в шершавую ткань обивки, потерлась лбом о валик, точно пытаясь разгладить горестные морщинки, перерезавшие лоб.
Что-то странное… что-то явно не то… какие-то едва уловимые изменения произошли в комнате и тревожат душу своей непонятностью. Она прошла мимо чего-то, не заметив. Сделать усилие и поднять голову…
В чем дело? Почему в комнате стало как будто светлее и теплее, чем прежде? Соседка что-то изменила? Передвинула? Ведь когда Ира уезжала, баба Вера как раз взялась за уборку: они тут немало насвинячили, отдирая тренажер от стен.
Стены! Где же пробоины от выдернутых болтов? Они бесследно затянулись, подобно Ириным ранам. «Не как на собаке, а как на медузе», — сказала бы госпожа де Тревиль.
И не только это. Стены поменяли цвет, словно были обиты кожей хамелеона! Вместо старых, линялых, безвкусных обоев комната была теперь отделана чем-то шелковистым, тисненым, излучающим теплый, золотистый свет.
Какое чудесное преображение… Волшебство…
Этот розовато-желтый цвет, он явно что-то напоминает. Что именно? Напрячься… А голова не варит.
Ан нет, сварила! Автомобиль «Сааб-9000» — вот на что это похоже! Совершенно тот же оттенок, с нежным, изысканным отблеском! Как же она сразу не сообразила!
И никакое это не волшебство, а самая беспардонная наглость. Владимир опять без спросу вламывается в ее жизнь! Он! Конечно, он, больше некому, не баба же Вера сделала соседушке такой подарок со своей скудной пенсии!
Да как он посмел!
Ирина вскочила, подбежала к стене и ногтем ковырнула обои. Содрать все это немедленно! Она не желает проявления чужих вкусов в собственном жилище! От тренажера едва-едва избавилась, так теперь взамен него эта обивка! Ей нравился старый, напрочь уничтоженный цвет! Да! Могут или нет у нее быть собственные пристрастия?
А какой, собственно, он был-то, прежний цвет? Не помню… Неопределенный… Не то коричневатый, не то голубоватый… Надо же, никогда не обращала внимания!
Ноготь процарапал на золотистом тиснении бороздку, и в этой прорехе показался кусочек прежнего декора.
Фу ты, ну и мерзость! А цвет невозможно определить, как у весенней дорожной грязи.
Да это же просто антисанитария! Макулатура, которую собирали по помойкам! Как Ирина могла жить, окруженная такой пакостью, и при этом умудрялась не испачкаться?
Да тут надо было повсюду развесить предупреждающие таблички: «Осторожно, окрашено!» Нет, лучше иначе: «Осторожно, обгажено!»
А новые обои, спору нет, очень даже ничего. И выбраны со вкусом, и наклеены мастерски. Рисунок на полосах подобран встык, углы не провисают, низ аккуратно закреплен плинтусом.
И полки, которые, наверное, пришлось снимать, аккуратно возвращены на свои места. Даже спортивные кубки расставлены в том же порядке, что и прежде. А это потребовало внимания: наград у Иры уже набралось немало.
И вообще, стало гораздо уютнее. Ирина прежде никогда не задумывалась о собственном быте: имелось бы под рукой самое необходимое, остальное не важно! И только теперь поняла, что дома ей не хватало красоты, эстетики. Словом, она сама лишала себя чего-то очень женского…
На ту стену, где крепился тренажер «Боди-бьюти», явно просится какое-то украшение. Теперь, когда исчезли потертости и темные подтеки, стало заметно, как там пусто и сиротливо.
Ага, да тут остался крючок от тренажера! Они с бабой Верой его не отодрали: на грязном, засаленном фоне просто не заметили. Нужно как-то использовать этот рудимент.
Картин в доме не имеется, цветочных кашпо тоже. Но есть нечто лучшее — самая дорогая для Ирины вещь. И самая прекрасная на свете: длинная, серебристая, гибкая, с пимпочкой на конце, похожей на путеводную звезду, которая, наверное, светила когда-то самому Колумбу, помогая делать великие открытия!
И чемпионка России Ирина Первенцева повесила на стену, по диагонали, свою именную рапиру. Получилось здорово. Как будто сверкающий росчерк первой весенней молнии…
— Ктой-то там?
— Баба Вера, это я, Ирина.
— Наконец-то, деточка! А мы уж заждались.
