Ирина Мясникова - Гиблое место
– Фантастика какая-то!
– Я тебя когда в кафе увидел, сразу не сообразил, решил, что откуда-то тебя знаю, думал, ты немка. Мало ли, может, в школе вместе учились, просто увидел знакомое лицо, а откуда оно мне знакомо, понял, только когда мы с тобой уже в баре вечером встретились.
– А я когда тебя увидела, сначала решила, что это мой супруг откуда ни возьмись в Берлине нарисовался. У вас что-то общее есть в облике. Потом разглядела, что ты совсем другой, гораздо лучше. Может, я за Старкова своего по молодости лет замуж выскочила, потому что он на тебя смутно похож был.
Катя обняла Эрнста и потерлась головой о его плечо, ей сразу почему-то вспомнилась Светка Михайлова, которая вот так же прятала голову под мышку своему Ковалеву.
Всю неделю они практически провели в спальне, прерываясь только на завтрак, который готовила Катя, освоившаяся в квартире у Эрнста, или на ужин в каком-нибудь близлежащем ресторане. В районе, в котором жил Эрнст, с маленькими ресторанчиками все было в порядке. Ночью они иногда посещали винную комнату, и Катя тыкала пальцем в какую-нибудь понравившуюся ей бутылку. На работе Эрнст взял отпуск. Оказалось, что Эрнст не просто доктор наук, а известный в Германии химик, большой специалист по катализаторам. Когда он узнал, что Катя по специальности в некотором роде тоже химик, то очень веселился, говоря, что уж теперь они чего-нибудь вместе нахимичат.
– Да уж! Какой из меня теперь химик. Я, правда, училась хорошо, меня даже рекомендовали в аспирантуру. Аспирантуру я окончила, даже кандидатский минимум сдала. Диссертацию начала писать. Просто потом Ванька появился, а он для меня всегда был самым главным в моей жизни, вот я так и осталась младшим научным сотрудником. У нас их мэнээсами называли. В смысле, что это полный бесперспективный отстой, типа теперешнего офисного планктона. А потом и вовсе с работы ушла, денег там все равно толком не платили, а у отца с супругом моим бизнес процветал. Зачем работать? Я Ваньку воспитывала, – честно призналась Екатерина.
– И что, только сыном и занималась? Он же уже вроде большой. Или ты по разным салонам с утра до вечера, как настоящая бездельница? Или все это время с уборкой и готовкой еды убивалась? – удивился Эрнст.
– Нет, что ты! У меня домработница есть! А я горшки разные делаю.
– Какие горшки?
– Глиняные. Горшки, вазы, тарелки. Я училась у одного мастера. У них с женой свой гончарный бизнес.
– И как? Хочу посмотреть.
– Да я сначала всех родных и знакомых своими поделками завалила, а потом одна моя приятельница стала их продавать у себя в сувенирном магазине. И знаешь, мои горшки пользуются спросом! – Катерина гордо посмотрела на Эрнста.
– Ага! Так ты химик с художественным уклоном.
– Ну да, только вкуса ни черта нет, а вот горшки получаются. Конечно, с этого я имею сущие копейки, но зато при деле!
– Молодец, я, когда приеду в Ленинград, обязательно куплю твой горшок. Мне в интерьере как раз горшка не хватает!
– Да уж, это ты точно подметил. Ну, вот про меня ты все знаешь, а теперь отвечай как на духу, ты был женат?
– Был, давно. Детей нет. У меня с этим проблемы. Я же химик. Детей быть не может.
– Ой! Так это ж здорово!
– Чего же здесь такого здорового? – Эрнст посмотрел на нее с большой укоризной.
Катя смутилась.
– Прости, я в том плане, что можно ж не предохраняться. А то я после рождения Ваньки, как кошка, беременею от ветра.
– У тебя же один ребенок?
– Да, и четыре аборта.
– Кошмар какой, как же это?
– Ветер, Эрнст, сильный ветер и половая неграмотность советской молодежи.
Когда Екатерина вернулась в Питер и поехала забирать от родителей Ваньку, мать посмотрела на нее строго и подозрительно.
– Какая-то у тебя, дочка, рожа счастливая! Смотри не играй с огнем! – сказала она Екатерине, выдавая Ванькины шмотки.
– Ты, мам, определись уже, а то несчастная рожа – плохо, счастливая – опять не слава богу! – несвойственным ей образом отрезала Екатерина.
А через месяц приехал Эрнст и остановился в отеле «Европа», практически рядом с Катиным домом, и она бежала в эту «Европу» сразу, спровадив Ваньку в школу. А потом он по делам приезжал в Москву, и она летала к нему туда. Старкова все это время она практически не видела, каждый жил своей жизнью, и это обоих устраивало. Так пролетел целый год. А потом случился этот дурацкий день рождения. Ежу понятно, что Старков напрочь о нем забыл и только случайно забрел домой из-за того, что сильно надрался со своим Овечкиным. Ясно было, что цветы прислала Лидия Федоровна, и она же выручила Старкова с подарком. Катя всегда восхищалась преданностью и находчивостью помощницы своего супруга. Последнее время Старков раздражал Екатерину страшным образом, она физически не могла его видеть, но пришлось разыгрывать спектакль для Ваньки и родственников. Однако часы ей понравились. У Лидии Федоровны, безусловно, хороший вкус. В этот вечер, когда Старков по-хозяйски положил ей руку на спину, она решила, что пора прекращать весь этот цирк, и, прощаясь с родителями, договорилась с отцом о срочной конфиденциальной встрече на завтра.
Встретились они в модном ресторане на Тверской улице. Ресторан славился отличной кухней, а отец всегда любил сочетать приятное с полезным. То есть вкусно поесть и переговорить о делах.
– Ну, рассказывай, чего у тебя стряслось? – Отец чмокнул Катю в щеку и стал изучать меню.
– Папа, я встретила и полюбила одного мужчину! – Екатерина решила, что не будет тянуть кота за хвост, а скажет честно все как есть.
Отец отложил меню и заулыбался.
– Молодчина! – Он хлопнул Катю по спине. – Наконец-то. Мы с матерью, правда, о чем-то таком догадывались. Уж больно ты похорошела в последнее время. Счастливую женщину сразу видно, уж мне поверь. Счастливую и натрахавшуюся!
– Папа!
– А чего папа? Это ж естественно, дочка, и я за тебя рад. Надеюсь, что этот мужчина не Старков? А то с тебя станется!
– Нет, ну что ты! У Старкова есть другая женщина. – Катя решила, что и этот факт она от отца скрывать не будет.
– Да, я знаю. Неужели ты думаешь, что я про своего зятя ничего не знаю, ведать не ведаю? Вот только я даже не думал, что тебе это известно.
– Известно. Я частного детектива наняла. Давно еще, – призналась Екатерина.
– Умничка, вся в меня! А я-то, старый дурак, думал, что ты чистая дубина!
– Папа!
– А что, нет? Ты уже сколько с этим знанием живешь, а решения никакого не принимаешь.
– Почему не принимаю? Вот хочу разводиться.
– Давно надо было! А ты, только когда другого мужика нашла, засуетилась. Кто он хоть?
– Немец.
– Еще не хватало! Фашист.
– Никакой он не фашист. У него прабабка русская, баронесса, и на меня похожа. Вернее, я на нее.
