Сорванная свадьба. Люблю тебя до неба! (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

Олег уехал на пожар. Катерина не ждет нас раньше завтра. А за несколько часов всякое может случиться. Поэтому вся надежда только на себя и на счастливый случай.

«Давай, вставай», – приказываю себе. Времени нет разлеживаться.

С трудом поднимаюсь на ноги, а в висках молотки стучат от ужасной боли. Кажется, еще немного, и я потеряю сознание.

«Держись», – приказываю мысленно. – «Держись. Иначе смерть. А у тебя дети. Им мать нужна». Перед глазами плывут лица девчонок и Лешеньки. Хорошо, я Олегу сказала. Сын хоть не останется один.

«Перестань. Сосредоточься на главном», – снова делаю усилие подняться. Потихоньку, опираясь плечом о стену, встаю.

Сейчас главное, сделать все правильно. Меня же учили. И Альберт, и Сэм, когда подросли девочки. Лайфак на случай похищения.

«Так. Встала. Руки резко вниз, и ударить себя по животу», – словно напутствие от Валдаевых, вспоминаю простое, но эффективное упражнение.

Резко опускаю руки и запястьями бью в живот. Скотч трескается и рвется. Впрочем, как и учили.

Теперь ноги.

Перевожу дух. Цепляюсь пальцами за грязную стену. Переставляю ступни крест-накрест. А потом резко развожу их в сторону.

Есть!

Скотч рвется, а я обретаю свободу. Тяжело ступая, сразу кидаюсь к окнам. Сквозь мутное стекло выглядываю на пустую улицу, выходящую к заброшенным домишкам. И этаж высокий. Наверняка пятый. Тут хоть оборись, никто не услышит.

«Чтоб вам скиснуть!» – бью ладонью по грязному подоконнику. Аккуратно по стеночке иду в коридор. Там тоже пусто. Дергаю за ручку толстую деревянную дверь. Не сразу, но она поддается.

– Давай, ты сможешь! – утирая слезы, приказываю себе. – Давай, Ленка! Тебе есть ради чего жить…

Снова дергаю. Еще раз, и еще. Дверь открывается со скрипом. Выхожу в темный тамбур и в ужасе смотрю на входную металлическую дверь, скрытую толстой решеткой, сваренной из арматуры. Настоящая тюрьма. Вот это я попала.

Может, в соседней квартире кто-то есть?

С сомнением гляжу на вторую дверь, выходящую в тамбур. Колочу по ней кулаками. Но там тихо. Никого нет.

Возвращаюсь обратно в комнату и без сил падаю на тонкий половик, показавшийся мне матрасом. Ложусь на него, закрываю глаза.

«Сейчас главное, поберечь силы. Помощь придет. Обязательно придет», – уговариваю саму себя и реву от отчаяния и страха.

Неизвестно, кто еще найдет меня первым? Когда хватится Олег? А то, может, опять укатил по службе и забыл позвонить.

«Олежек, миленький!» – прошу, умоляю. И наконец , понимаю, как надо действовать.

Батареи! Единственная связь с внешним миром. Бегу на кухню, потом в совмещенный санузел. Ищу предмет потяжелее. Но трудно искать что-то в пустой квартире, тем более, если там ничего нет.

Выхожу в коридор, оттуда в тамбур. А затем совершенно случайно замечаю лежащий между решеткой и дверью болт. Как я его только заметила? Но мне и он подойдет.

Присев на корточки, осторожно подцепляю ногтем за головку. Хватаю обеими пальцами, тяну к себе.

– Бинго! Бинго! Твою ж мать! – всхлипываю как маленькая.

И зажав в кулаке свой трофей, ковыляю в комнату.

Бью болтом по стене. Кричу «Помогите!». Но в соседней квартире лишь включают телевизор погромче.

«Блин, куда я попала?» – думаю в ужасе. Это все-таки своеобразная тюрьма. И соседи привыкли к крикам.

«Привыкли, но не все! Кто-то же нормальный должен тут жить», – сжимаю челюсти. И понимаю, что ответ на мой вопрос – скорее нет, чем да. Ну кто нормальный будет жить в таком жутком месте?

– А вот и посмотрим, – бурчу упрямо. Иду к радиаторам. Веду болтом поперек секций. И сама морщусь от мерзкого металлического звука. Но это единственный путь к спасению. Другого у меня нет.

– Вы там совсем охерели? – доносится снизу возмущенный женский голос. – Я сейчас в полицию позвоню. У нас дети спят!

– Позвоните в полицию, пусть они вскроют дверь! – ору в ответ. Но меня, видимо, не слышат. Снова сыплют ругательствами, одно другого круче. Кто-то стучит в дверь и орет. Бегу в тамбур, но не успеваю.

– Там никого нет, – говорит женщина, а другая ей велит.

– Звони в полицию, Валя.

– Пожалуйста, помогите, – умоляю, выглядывая через прутья решетки. Хочу дотянуться до двери и не могу. Какой-то пары сантиметров не хватает. А может, так специально и смонтировали?

Мороз идет по коже, стоит только осознать всю чудовищность ситуации. Если Олег меня не найдет, я пропала!

Глава 46

Стучу по трубам, превозмогая боль в руке. Пробую левой, но болт выпадает из непослушных пальцев. Ищу его на ощупь и опять стучу. Видимо, напрасно.

Что за дом такой?

Устало ложусь на постилку. Сжимаю в кулаке болт, мой единственный ключ к спасению. И пытаюсь придумать еще какой-нибудь выход. Но похоже, спасения нет. Я заперта. На крики и стук никто не реагирует.

Одна надежда на Плехова. Он уже должен хватиться меня. Хотя бы позвонить должен или написать. Потом забеспокоиться и поднять на уши свою контору и полицию.

Вот только как они меня найдут? Как выйдут на похитителей?

Заламываю руки, вытираю слезы. Пытаюсь вспомнить, что там говорил Альберт. Он же инструктировал меня. Очень боялся похищения. Но все советы Валдаева сводились к одному: «Нажимаешь на тревожную кнопку, вправленную в кулон, и ждешь меня».

Вот только кулон тот я давно не ношу. Как Альберта убили, сняла. И мужчина со мной уже другой. Он по законам живет, не по понятиям.

Прижимаю ноги к груди, утыкаюсь лбом в колени и понимаю простую истину. От меня ничего не зависит. Вообще ничего. Надо сидеть и ждать.

Полицию, Плехова или похитителей.

Я все-таки надеюсь на Олега. Он уже ищет. А значит, вопрос времени. Муж найдет меня. Обязательно найдет.

Муж!

Рыдаю навзрыд, хотя обычно запрещаю себе плакать. Но тут я одна, и стесняться некого. Времени много. Авось, полегчает.

«Сегодня наша брачная ночь», – усмехаюсь криво. Вспоминаю, как мы с Олегом мечтали поехать в Лазаревское. Уже даже договорились с хозяйкой. Тетя Света ей позвонила, и та приготовила для нас самую лучшую комнату.

Но тогда мы разъехались в разных направлениях. Я – к Валдаевым, а Олег – на Севера.

Может, там, в небесной канцелярии стоит какой-то красный флажок. Типа, как сойдутся вместе, разлучить. Иначе как объяснить нашу вечную тягу друг к другу и разлуку, от которой выть хочется? Как объяснить, что постоянно рвут по-живому? Снова и снова находится кто-то, кто лезет в нашу жизнь грязными лапами и пытается все поломать?

Оксана эта… Откуда она свалилась на наши головы?

«Господи, на тебя вся надежда!» – прикрываю глаза, и неожиданно на ум приходят слова молитвы, которую обычно отчитывает моя Катя.

Катя… Сейчас бы голову ей на плечо положить. Услышать ласковое «Все обойдется, Аленка!», почувствовать, как пухлая ладонь гладит по волосам. Но не могу.

Как ты могла меня предать? Как?

Думаю и не нахожу ответа. Снова повторяю про себя мудрые красивые строки.

– Живы́й в по́мощи Вы́шняго, в кро́ве Бо́га небе́снаго водвори́тся…

Не помню, чтобы учила этот псалом, но вспоминаю сразу весь. Отчитываю. И снова реву. Мне бы выбраться, я бы и Катю простила. Не со зла же она молчала?! А помогала сколько! Дочек растить, советом, шуткой. Мне моя родная мать столько внимания никогда не уделяла.

А Катя… Она моя…

Другое дело Сэм. Вот с ним точно никаких контактов. Мне бы выбраться. Все ему высказать. И Альберту тоже.

Утирая слезы, вспоминаю портрет, перевернутый Олегом. Он так и остался лежать на камине.

«Ну и что мне теперь делать?» – обращаюсь мысленно к Альберту.

«Ждать, Аленка. Ждать. И не тратить силы», – проносится в голове. И я снова начинаю молиться.

Глаза слипаются от усталости и пережитых тревог. Организму требуется перезагрузка. Но я не позволяю себе спать. Тяжело поднимаюсь на ноги, хожу по комнате. А потом снова начинаю стучать по батареям болтом. Это мой единственный шанс выбраться.