Приют для беглянки (СИ) - Бальс Лора

Но глаза Майи сверкнули бесхитростным восторгом.

— Это потрясающе! — горячо воскликнула она. — Просто невероятно! Я даже не знаю, сколько времени уже не могу оторваться. Почему ты не делаешь что-то такое на продажу?

Вопрос поставил его в тупик. Никогда раньше Арсению в голову не приходило, что о подобном можно задуматься всерьёз. Но Майя явно не шутила.

— Да кому нужна такая ерунда, — после паузы пожал он плечами. — Для чего?

Майя насупилась, будто он оскорбил её детище.

— Ничего не ерунда! Ты сам не понимаешь, как это здорово! И сейчас в моде натуральные материалы. Из дерева что только ни продают — погремушки, мобили, подсвечники, ёлочные игрушки, подставки, пазлы, коллекционные фигурки… Да уйму всего! А ты терпишь работу, которая не нравится, когда у тебя такой талант!

От такой безграничной веры в его способности в душе расцвело тепло и ещё что-то незнакомое, но очень напоминающее гордость собой. Однако Арсений постарался умерить её энтузиазм, не желая разочарований в дальнейшем.

— Майя, не думаю, что всё так просто. И в плане распространения, и доходов, и вообще…

— Но ты не знаешь точно! — всё с тем же оживлением возразила она. — И ты ничего не теряешь, если попробуешь. Обещай, что хотя бы поразмышляешь над этим.

Чтобы её порадовать, Арсений готов был обещать очень многое. Уж точно больше такой мелочи как эксперимент, который ему же самому будет интересен. Поэтому он улыбнулся, заражаясь её настроением.

— Хорошо. Я подумаю, с чего начать. А ты обещай, что не расстроишься, когда твои радужные ожидания не оправдаются.

Майя фыркнула.

— Никогда не замечала, что ты такой пессимист!

Глава 20

Майя была глубоко впечатлена изделиями, которые обнаружила в мастерской. То, о чём Арсений говорил наполовину смущённо, наполовину пренебрежительно — «это так, обычные поделки, душу отвести после работы» — на самом деле выглядело настоящими произведениями искусства.

Полистав интернет, Майя убедилась, что не она одна готова восхищаться подобными вещицами. Мысль о том, какие возможности для самореализации открыты перед талантливыми людьми, захватила её с головой. Что-то настолько красивое не должно пропадать скрытым от посторонних глаз.

Несмотря на то, что Арсений вроде бы не разделял её энтузиазма, Майя увлечённо обдумывала, какие действия стоило бы предпринять для начала. Во время ужина она, переполненная азартом и жаждой свершений, снова вернулась к этой теме.

— Знаешь, я могла бы заняться страницами в соцсетях для твоих работ, — предложила она. — Это, кажется, самый простой способ привлечь внимание.

Он тепло улыбнулся.

— Майя, ты не должна за меня трудиться.

— Я и не собираюсь! Только помогу со стартом, пока мне всё равно нечем заняться. Меня, похоже, на больничном ещё пару недель продержат.

— Кстати, об этом — тебе ведь врачи запретили сидеть за экраном.

— Уже несколько дней как разрешили, — напомнила она. — И я правда отлично себя чувствую. На работу в конный клуб мне рано возвращаться только из-за вывиха, но тем, что не требует физических усилий, уже вполне могу заняться.

— Тебе это действительно интересно?

— Да! — кивнула она, потом, ненадолго задумавшись, пожала плечами. — По крайней мере, интересно попробовать. В жизни не старалась что-нибудь красиво сфотографировать, и уж тем более не вела соцсети.

На самом деле это было не единственным, что ей хотелось попробовать. И если с творческими экспериментами она планировала подождать до завтра, то другое откладывать больше не собиралась.

Да, ещё недавно она хотела замедлить развитие их отношений, оттянуть момент, когда они окончательно, во всех смыслах слова станут парой. Но после нападения в ней что-то изменилось. Исчез почти суеверный страх перед будущим, подспудное ожидание того, что, если она станет по-настоящему счастливой, всё тут же разрушится.

Больше не осталось внутренней потребности дождаться суда — она уже чувствовала себя победительницей. Она могла погибнуть, но справилась, сумела выстоять и дать отпор.

Упоительное чувство свободы настигло её не сразу. Оно прорастало внутри постепенно, усиливаясь день ото дня — с каждой прогулкой, во время которой она наслаждалась красотой мира, а не суматошно озиралась по сторонам и прислушивалась к каждому звуку, с каждым зажившим синяком и снятием врачебных запретов, с каждым случаем, когда, услышав звонок в дверь, она спокойно шла открывать, а не пряталась за шторами, стараясь сначала разглядеть в окно, кто пришёл.

Она выжила, а её истязатель сидел за решёткой. Это позволило дышать полной грудью, и теперь она была готова жить без оглядки, полноценно, а не наполовину.

Поэтому, когда после ужина они устроились за просмотром очередного фильма, Майя первая потянулась к Арсению с поцелуем. Он в тот же миг развернулся к ней всем телом, притянул ближе. Одна рука зарылась ей в волосы, другая сжала талию и скользнула выше, лаская спину и плечи. Мягкие осторожные губы переместились с её губ на скулы и веки, потом плавно, не пропуская ни одного миллиметра кожи, спустились на шею — но только до кромки воротника.

Трепетная, неспешная, долгая нежность. Безумно приятно, но сейчас ей хотелось другого.

Майя сильнее запрокинула голову, выгнулась навстречу ласкам, желая ощущать не только его губы и руки, но соприкасаться всем телом, как можно теснее. Арсений мгновенно среагировал на это несмелое, неумелое движение. Хватка на её талии стала крепче, губы опалили кожу уже с нескрываемой жадностью, откровенной страстью. Но всё же он не торопился переступать черту, которую она обозначила раньше.

Майя рвано дышала, кусала губы, потрясённая разгоревшимся внутри пожаром, не зная, что делать теперь, как показать, что она готова двигаться дальше. Она хотела быть смелой и раскрепощённой, но поняла, что не представляет, как должна вести себя в такой ситуации нормальная женщина без комплексов, страхов и травм.

Её вдруг охватило смятение. Показалось, ещё немного, и она выставит себя глупой, или неуклюжей, или жалкой — и всё очарование разрушится.

Арсений слегка отстранился, сразу же уловив перемену в её настроении.

— Всё в порядке? — голос звучал хрипло и отрывисто, он держал её лицо в ладонях, а в глазах бушевал голод, смешанный с искренним беспокойством. — Я… снова слишком увлёкся?

Майю поразило выражение его лица — жаждущее, почти хищное, и в то же время — блаженное.

— Нет, — прошептала она. — Совсем не слишком…

Глупое волнение схлынуло так же внезапно, как пришло. И следом настигло понимание — на самом деле она знает, чего хочет. Хочет касаться, изучать его тело, ощущать под ладонями разгорячённую кожу… Так почему бы этого не сделать?

Больше не оставляя себе места для сомнений, она нырнула здоровой, не перебинтованной рукой под его футболку. Медленно обвела контур его бока, прошлась по прессу, чувствуя, как напряглись мышцы под её ладонью, уже с большей смелостью двинулась выше, к грудной клетке.

— Майя… Что ты делаешь?

— Что хочу, — ответила она и сама не узнала собственный голос, так томно, призывно он прозвучал.

Арсений снова взглянул ей в глаза, с явным усилием оторвавшись от поцелуев.

— Ты понимаешь, как мне тяжело каждый раз останавливаться?..

— Больше не останавливайся.

В его взгляде вспыхнуло что-то дикое, первобытное, руки хаотично, уже без прежней деликатности блуждали по всему её телу. Но Арсений не был бы самим собой, если бы не оставил ей путь к отступлению даже сейчас.

— Ты уверена? Ты хотела подождать, — произнёс он между жадными, горячими поцелуями.

— Больше не хочу, — решительно отозвалась она. — Прошлое для меня закончилось, и я хочу жить. Хочу… тебя.

После этого преград не осталось.

Арсений порывисто поднялся, увлекая её за собой.

— Пойдём наверх, — не то предложил, не то пояснил он и, уже не дожидаясь ответа, подхватил её на руки и понёс в спальню.