Солнце мое 2 (СИ) - Войлошников Владимир

— М-м…

Тут в папино окошко стукнул дядька с папочкой, мужики пожали руки, мне достался вежливый кивок и «здравствуйте», и мы пошли смотреть.

Эта квартира радовала пустотой. Нет, кухонная плита осталась, как по ордеру положено. И всё. Зато обои походили на свежие, и линолеум не драный.

— Вы можете пока обсудить, — предложил дядя, — я по коридору погуляю, — и шустренько вышел.

Я огляделась:

— Честно говоря, я вообще не очень понимаю, на что смотреть.

— Ну, прежде всего — трубы. Батарею здесь недавно поменяли.

Под окном во всю длину тянулась огроменная чугуниевая гармошка.

— Да, вижу, даже краска другого оттенка.

— В туалете все трубы заменены, проверено. Печку давай посмотрим.

Мы по очереди включили все конфорки и духовку, убедились, что греют они довольно быстро.

— Вода, — папа покрутил кран, заглянул под раковину: — Ничего не течёт, не гудит.

— Ну, так-то всё неплохо. А тебе не кажется, что тут комната как будто шире, нет? В тех по одному окну в стене было, а тут два. Или она мне шире показалась оттого, что пустая совсем стоит?

— А мы сейчас посмотрим, — папа достал сопроводительные бумажки (как раз из внутренней папочки), порылся… — Да-а, двадцать четыре с лишним.

— Ну вот!

— А у тебя сколько денег? Десятка есть? Остальное я бы тебе, так и быть, добавил. У меня там деньги отложены на японский мотор к лодке, но он только в ноябре придёт.

Блин, плакали мои планы на пристрой!

Я прикинула, что могу, наверное, поглубже залезть в сейфовые денежки и вытащить оттуда недостающие три миллиона. В совсем крайнем случае рассчитаюсь по зарплатам первого октября, когда мне следующую аренду понесут, да?

— Десятку наскребу.

— Давай тогда говорим, что согласны, да поехали тогда за деньгами, и сразу к нашему юристу.

— Зачем ехать то? — я приподняла на пальце свою сумочку.

— У тебя что — с собой?

— Ну да.

— Ты сдурела, что ли, так гулять?

— Ты, пап, не думай, что я всё время таскаю такие суммы. Выложить просто не успела.

— Ладно, — папа выглянул в коридор: — Сергей Геннадьич! — риелтор рысью притрусил к двери квартиры:

— Да?

— Эту берём. Поехали, сразу оформим…

Пока они что-то бормотали и закрывали двери, я спустилась вниз и постаралась угадать, где же окна выставленной на продажу квартиры. Вон те, вроде, с полосатыми шторами. Вот, кстати, здесь этаж не верхний, и многие тоже записали бы это в плюс. Последние этажи не очень любят — то крыша течёт, то холод пробивает…

Потом мы сидели в одной конторе, оформляли договор. Точнее, я сидела, а папа с этим Сергеем Геннадьевичем поехали за хозяевами квартирки. Потом поехали в БТИ — там, правда, ждать совсем не пришлось. Везде у наших людей были другие нужные люди. Вот, умеют же некоторые пристраиваться! Поэтому мы, минуя все очереди, прошли в кабинет на втором этаже, и тётенька с усталым лицом сразу начала оформлять положенные бумажки — но, Господи, как же всё до-о-олго!

— Зато всё одним днём! — бодро сказал Сергей Геннадьич, вручая мне ключи на выходе из БТИ. — Поздравляю с приобретением!

— Спасибо, — пробормотала я и получила в довесок пачку документов. — Пап, закинешь меня домой?

ДЕЛОВЫЕ ЛЮДИ

Вот так, внезапно, я сделалась собственницей малосемейной квартирки в центре города и долга в размере четырнадцати миллионов рублей. А с учётом того, что пришлось платить за оформления туда и сюда, то и четырнадцати с половиной…

Можно было бы сразу зайти в редакцию новостной газеты и подать объявление о сдаче, если бы квартира не пугала звенящей пустотой. Хорошо, хоть плиту оставили, а то сейчас, говорят, не смотрят, что электроплита в ордере вписана была — отключили да увезли, а ты как хочешь.

Папа подвёз меня до дома — а там Василичев «Ниссан» стоит. Значит, он уже с дачи приехал, маму забирать, да к бабушке зашёл! Я подставила папе щёку для поцелуя:

— Давай, пап, до завтра!

— Ну всё, доча, пока! Только не забудь, числу к десятому ноября мне хотя бы четыре миллиона надо будет.

— Думаю, это мы организуем. Может, даже и больше отдать получится.

— Ладно, я полетел.

— Пока!

Я поднялась в квартиру и ошарашила поздно обедающих (или рано ужинающих?) бабушку с Сашей новостью, что я теперь, конечно, квартировладелец, но с долгами.

— Ну ты даёшь! — Василич засмеялся. — Слушай-ка! А тебе не надо буфет?

— Буфет? — удивилась я. — Это что-то старинное?

— Да это просто на кухню шкаф! — выступила пояснительной бригадой бабушка, помогая себе руками: — Сверху от так тумба со стёклами, снизу глухая, на вид нашего вот этого стола, посередине расстояние, крышка от нижней тумбы как столик.

Ну-у, примерно понятно.

— Только он поуже будет, чем ваш стол, — добавил Василич. — Сантиметров на двадцать.

— А-а-а… Отдаёт кто-то?

— Да тётка моя, тёть Маша. Дочка у неё затеяла мебель менять. Хороший буфет, жалко выбрасывать.

— А шкафа у неё в придачу нет какого-нибудь? Который жалко выбрасывать?

— Не знаю, спрошу.

— И придётся мне с дачи один холодильник маленький забрать…

— Да без проблем, можем хоть сейчас смотаться. Может, ты у Вовки в киоске посидишь, а мы с ним сгоняем? А то неудобный он, — это, понятно, не про Вову, а про холодильник. — Так бы мы вдвоём закинули да сразу увезли. А потом я за Галей к закрытию в магазин — и на дачу.

— А, может, лучше завтра холодильник? — предложила я. — А сегодня тогда про буфет выяснить? Да и маму с собой бы взять, она наверняка тоже захочет новую квартирку посмотреть.

Саша озадачился.

— Мне ещё детали надо было… Так, тогда я кой-куда мотанусь, а к полседьмого за тобой подъеду.

— Ой, а подкиньте меня лучше до ГЭСа?

— Запросто. Пошли!

ОБСУЖДАЕМ НОВОСТИ

Я забежала к маме, быстренько поделилась новостями, потом к Вовке. У него там стояли парни, выбирали кассеты. Я подождала, пока они рассчитаются и уйдут, и просочилась к нему за прилавок. Он, конечно, пользуясь моментом и уединением, сразу начал меня целовать.

— Вовка! — я захихикала.

— Что-м?

— Треснет твоя эта витрина! И вообще, вон люди идут!

Я дождалась, пока следующие жаждущие музыки граждане тоже купят и отвалят, и рассказала Вове новости.

— Слушай, ну нормально! — одобрил он. — Сок будешь, кстати?

— Какой?

— Томатный, — Вова достал из-под прилавка коробочку. — Соль есть!

— Блин, я лучше бы чаю.

— Да-а, надо бы чайник прикупить. Как у тебя дома, быстрый.

— И мне тоже. А то я вечно то к папе, то к маме бегаю. Ну, налей мне полстаканчика.

В общем, пока пили сок, пообсуждали проблемы насущные, я Вовку спросила:

— Слушай… А ты не хочешь туда? Смысл тебе снимать, если запасное жильё есть?

— Переехать-то? Не-е-е. Во-первых, это твоя квартира. Сдай, денежка будет дополнительная. А во-вторых, мне здесь до всего рядом, десять минут пешком добежать.

— Ну, так-то да… — я вздохнула. — Блин, как её сдать-то, без мебели?

— А что там есть вообще?

— Да ничего там нет!

— Пустая коробка, что ли?

— Ну, не совсем коробка, — я подумала. — Коробка с выгородкой. Там унитаз, душ с поддоном, квадратным таким — ну, практически как у тебя в общаге.

— Ага.

— А в само́й комнате… Плита. Раковина в углу. Шторы на окнах древние, как говно мамонта. То ли забыли их, то ли бросили. И ещё, совсем уж из смешного, несколько крючков у входа.

— Для верхней одежды, что ли?

— Н-но. Мощных таких, годов пятидесятых, наверное. Закрашенные уж на сто рядов, вот и не стали, видать, отрывать. Ну и буфет вот Василич обещал.

— М-гм… — Вовка что-то покумекал. — И почём ты её хотела сдать?

— Тыщ за триста пятьдесят, наверное. Так-то она в два раза больше твоей комнатушки, да и центр.

— М-гм, м-гм… тогда мы с тобой буфет завозим — и ещё успеваем на круг.

— А сегодня что — среда?

— Забыла?

— А разве не четверг?