Бывшее счастье (СИ) - Дем Ана

Попросив Даню остановиться возле деревьев, так не будет видно нас, ещё раз набрала номер мамы. Идут гудки, сами к телефону не подходят, расхаживают по комнате — лицезрю это прямо сейчас, — с кем-то ругаются, занося порой ладони кверху.

Не берут. Звоню принципиально на номер Артема. Раза три точно, уж со счета сбилась, слушая раздражающие звуки, резко переключавшихся на голосового помощника, просящего перезвонить позднее. Видевший моё состояние Даня решил сам дозвониться, набрав на своём собственном телефоне контакт «Сын». Включив для меня громкую связь, стараясь поддерживать обычными рукопожатиями мою неустойчивую к этому времени психику, подождав сбрасывания трубки, вылетел из машины.

Выпрыгнув в след за ним, все ещё стараясь дозвониться до всех, включая пробежавшую из комнаты в кухню сестру. На её руках ещё один младенец, видимо третий, хлопая того по тянущимся к запрятанные на полке конфетам, негромко вскрикивала, требуя прекратить ужасно себя вести.

— Подождешь меня здесь? — смотрю в карие глаза, останавливаясь возле запертой домофоном двери. — Боюсь то, что там произойдёт не для твоих глазах и ушей.

— Если что-то случится — звони, — быстро сдался. Наверное до сих пор не забыл бывшие терки с моим отцом, грозящегося вспороть тому живот.

Набираю на домофоне приевшиеся в памяти код, позволявший войти внутрь без помощи ключа. Отремонтированный подъезд встречает мою персону светло-зеленым цветом, закрытыми под полупрозрачными куполами лампочками, освещавших ступеньки.

Прыскнув на выпрыгнувшую из ниоткуда беременную кошку, боясь поранить её даже лёгким пинком под тонкий хвост, поспешила к уже незнакомой мне двери. Старую деревянную заменили на железную с сейфовым замком… Удачно зажили пенсионеры: на детские пособия поставили или смогли за всю свою жизнь накопить сумму с пятью нулями?

Все равно. Пускай делают что хотят, моей семьи этого касаться не должно. Особенно Артёма, голос которого услышала за этой самой дверью!

Плюю на спящих соседей, стучу со всей силы по огромному железу с глазком. Ругающаяся, кого могло принести в такой поздний час, мама не спешила открывать дверь. Притаилась со всей семьёй, требуя всех затихнуть.

— Артём, — стучу несколько раз, — это я. Услышав мой голос, родня посмела открыть дверь и с видом «мы тебя не ждали» пропустили покрытый побелкой коридор. Ремонт затеяли капитальный: везде валяются мешки с цементом, коробки с паркетом либо ламинатом — для меня все на один вид, — детские обои ради выбежавших посмотреть маленьких мальчишек.

— Варвара, — подошедшая к нам сестра удостоила чести произнести моё имя. — Виктория. — в той же манере.

Изучающе смотрит, морщится при виде моего наряда. Да, дорогая моя, то, что ты никогда не сможешь приобрести даже за полторы тысячи рублей, я могу позволить хоть каждый Божий день. Но я этого не делаю, вкладывая все свои силы в выбежавшего ко мне на встречу ребёнка.

— Мама, — обняв меня со всей силы, прислонившись к уху, подросток еле слышно прошептал. — Я думал помру здесь от нотаций.

Из той самой комнаты, что была видна сидя в машине, вышел отец. Постаревший, небритый с пивным пузом с нервозностью рассматривал девичьи сопли. По его принципам мальчишка должен наматывать сопли на кулак и батрачить, горбатясь на любом из заводов. Сейчас не то время, оно изменилось: обсуждать бывшие формы воспитания не нужно. Пускай других внуков воспитывает, к старшему даже близко не приближается.

— Иди в машину. — открываю путь к двери. Кивнув, Артём, даже не прощаясь ни с кем, резко выскочил в подъезд. Закрыв за ним распахнутую во всю дверь, выслеживая каждый шаг подходящей ко мне матери, сложила руки на груди.

— Могла бы и позвонить. — начали с упрёков, отводя обратно в комнату младших с сестрой.

— Телефон проверь. — резко отвечаю, замечая на её лице нервозность. — Звонила тебе, Артёму. Почему-то никто не брал трубку!

Этот разговор закончится очередной ссорой.

Глава 28

Стою в коридоре, изучаю давно забытую местность. Бывшая комната превратилась в детскую для детей, именно там сейчас находилась Вика, делая вид будто красит или обоину рвёт. Отец и мать, не тая, разговаривали по поводу Артёма, которого заберут без шанса воспользоваться его мужской силой.

Чувствую себя выставленной на всеобщее обозрение картину или статуэтку в человеческий рост — приходят, смотрят изучающим взглядом, щупают маленькими ладошками край платья — до чего, собственно, достают, — пытаются переманить на себя все внимание.

— Малыш, — один из них зацепил меня, но не своей пухлявой мордашкой, а стареньким мобильным телефоном сына. — А отдай мне этот телефон?

— Нет! — заявляет, задирая свой миниатюрный носик кверху. — Мне бабушка его отдала сказав, что это подарок от старшего братика!

И довольный убегает к маме на ручки. Не знаю, как описать эти самые эмоции, пробуждающихся внутри меня, ох не к добру все это приплыло. Косяк за косяком, мама, вот почему не могла дозвониться до сына, его телефон попросту отдают самому младшему из внуков.

— Мама, — голос спокоен, настроена решительна ко все будущим нападкам. Вместо обычных прошений, просьб не ругаться, поднимать панику при маленьких детях, мама хлопает в ладоши, разбавляя тишину звуком от хлопка.

— А что в этом такого? — хлопает глазами, выстраивая из себя потенциальную жертву. — Старший брат решил подарить младшенькому свою старую безделушку. Ты же ему все равно купишь?

— Я то куплю, — шоркаю каблуком по застеленному чем то прозрачным коридорному полу. — Но вы же, надеюсь, поможете? Добавите от самого подарка тысяч пятнадцать?

Охи ахи слышатся со всех сторон. Мне абсолютно все равно: сами вручили без предупреждения, скорее отняли да передарили из-за начавшихся истерик со стороны мальчишки, так пускай хоть за этот самый подарок отплатят монетой.

— Значит так, — в наш разговор вклинивается отец, размахивая волосатой ладонью возле собственного лица. — Отдавать мы тебе ничего не будем.

— Ты сама прекрасно понимаешь, как мы сейчас живем, — прерывает мама, становясь за спину супруга, — денег у нас никаких нет. Наоборот занимаем у каждого по нитке, надеясь сделать то, что начали.

— Но раз у вас нет денег, то зачем вы тогда затеяли ремонт?! — удивляюсь, вскидывая бровь кверху.

— Мы думали ты поможешь. — сестры ещё не хватало в разговоре. Любит влезть, сделав себя героиней, спасшей людей от злой драконихи — меня. — Племяш поможет папе полы стелить, ты деню…

— Нет! — резко отрезаю разговоры, касающихся денег. — Но никто же не виноват, что ты, будучи мелкой дрянью, залетела от не пойми кого! Кто-нибудь когда-нибудь видел со стороны ситуацию, в которой младшая сестра, имея противоположный от всех характер, не сдерживаясь, дарит старшей сестре упоительный подарок — влепленную со всего размаху звонкую пощёчину? У той даже губа треснула от моего презента, глаза на мокром месте стали. — В отличие от твоих сыновей мой сын видится с отцом, — рявкаю, наклонив голову в бок. — И ты, если взглянешь в окошко, не поверишь своим глазам, когда увидишь того, от кого родила. Произнесла это не абы как нарочно. Специально, зная её безответную любовь к Дане. Она же, видя с кем встречаюсь в школе, решила в дурной голове охмурить его, забрать ценнейший приз себе. И красивый на лицо, и сильный, серьёзный, способный довести любую девушку своими знаниями прелюдий до безумия. Виктории было плевать на провал в возрасте. Хотела получить, поиграть, поскакать на младшем друге, от которых сходила с ума. — Как ты можешь подымать руку на сестру? — гневается мама, стараясь защитить дочь. — А как вы можете её защищать, когда она за словами не следит? — не понимаю её мыслей, словно у неё была только одна Вика, ради которой можно все свернуть, преподнеся на золотой ложке.

— Она ведь наша… — мама осекается, замечая мой пристальный взгляд.

В это время в коридор фурией метнулась Вика, вся запыхавшаяся и красная. Глазища круглые пятирублевые монеты, открытый рот напоминает букву «о», ещё немного и она её выговорит, начиная трепетать перед родителями про самую первую безответную любовь.