Бывшие. Сводный грех (СИ) - Феллер Софья

— Горит сарай — гори и хата, — смеюсь в ответ. — Давай! Теперь-то мне можно все.

— А вот это правильный настрой, — подхватывает он. — Так что, ужин будет через полчаса, а потом займемся чем-то еще... когда захотим, как я и говорил.

Алекс полностью погружен в процесс готовки. Он сосредоточенно режет овощи, бросая время от времени короткие взгляды в мою сторону, словно проверяя, не скучно ли мне наблюдать за его кухонными маневрами. Каждый его жест — уверенный и спокойный. Он ловко перемешивает фарш с томатным соусом, добавляет специи и затем варит спагетти до аль денте. Его энергия и легкость, с которой он работает на кухне, завораживают. Все кажется таким простым, хотя я уверена, что сама бы запуталась в этом процессе.

— Ну что, как тебе запах? — спрашивает он, помахивая ложкой в воздухе и слегка улыбаясь.

— Вкусно пахнет, — отвечаю, чувствуя, как аппетит постепенно возвращается. — Даже очень.

Когда ужин наконец готов, Алекс аккуратно раскладывает пасту по тарелкам и приносит их на стол. Мы садимся напротив друг друга за небольшой столик на кухне. Он ставит передо мной тарелку и с гордостью смотрит на свое творение.

— Приятного аппетита, — говорит он с улыбкой.

Я беру вилку и пробую его пасту. Это невероятно вкусно. Томатный соус, с легкой пряной ноткой, нежный фарш и правильно сваренные спагетти создают идеальную комбинацию.

— Алекс, это просто восхитительно, — говорю искренне, наслаждаясь каждым кусочком.

— Спасибо, птичка. Я старался, — он смотрит на меня, явно довольный моей реакцией. — Но благодарность я бы предпочел взять натурой.

Алекс подходит ко мне уверенно, с хитрой улыбкой, которая, кажется, предвещает что-то большее, чем просто ужин. Его взгляд медленно скользит по мне, задерживаясь на каждом изгибе. Когда наши глаза встречаются, я уже ощущаю это легкое волнение, как ток, пробегающий по коже. Он знает, что делает.

Мягко, но уверенно, Алекс берет меня на руки, и я невольно обвиваю его шею, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Его шаги уверенные, но неторопливые, как будто он наслаждается каждым моментом. Я ощущаю тепло его тела и то, как спокойно и надежно себя чувствую рядом с ним.

Он несет меня в спальню, и в этот момент все вокруг исчезает — только мы вдвоем, тишина, прерываемая только нашим дыханием.

Когда наши губы сливаются в поцелуе, весь мир словно перестает существовать. В этих нежных прикосновениях чувствуется все — и забота, и тепло, и стремление быть ближе. Алекс проводит ладонью по моей спине, осторожно, будто боится меня ранить. Его прикосновения ласковые, почти невесомые, и я замираю от этого спокойствия, доверяясь ему полностью.

Каждое движение — мягкое, неторопливое. Он словно читает мои мысли, чувствует, когда замедлить, когда остановиться, чтобы просто насладиться моментом. Наше дыхание становится единым ритмом, мы теряемся в этих нежных объятиях.

Слов не нужно — вся связь между нами выражена в прикосновениях и взглядах, в том, как его руки уверенно, но бережно держат меня, как он следит за каждым моим движением, заботясь о моем комфорте. Этот момент принадлежит только нам двоим, и в нем сконцентрирована вся любовь и близость, которую мы разделяем.

Удовольствие, к которому мы приходим в итоге, накрывает нас одновременно как огромная неотвратимая волна.

— Алекс, мне нравится жить вместе, — широко улыбаюсь ему, потягиваясь, как кошечка.

— И это только первый день, Аленка, — целует меня в уголок губ.

Он крепко обнимает меня.

— Птичка, как насчет того, чтобы начать потихоньку реабилитацию? Я узнавал, уже можно.

56

Алена

Алекс вырывается ко мне каждую свободную минуту. Конечно, он очень загружен, и у него нет возможности быть со мной постоянно. Я все понимаю, но иногда это понимание не спасает от чувства бесполезности. Особенно когда нужно оплатить очередные сеансы физиотерапевта или купить продукты. Каждый раз, когда он протягивает мне деньги, мне становится не по себе.

Сижу в нашей уютной квартире, окруженная всеми этими картинами, и чувствую, как растет раздражение. На себя, на ситуацию, на эту травму, которая забрала у меня привычный мир. Я должна была быть на сцене, а вместо этого привязана к костылям и зависима от чужой помощи. Даже самые простые вещи — пройтись в магазин, приготовить ужин — стали испытанием.

Алекс приходит вечером, усталый, но с неизменной улыбкой на лице. Он обнимает меня, целует в макушку и начинает рассказывать о своем дне. Смотрю на него, стараюсь улыбаться в ответ, но внутри все кипит. Он что-то готовит на кухне, а я сижу на диване и чувствую себя бесполезной. Я не привыкла к этому, не хочу такой быть.

— Все нормально, птичка? — вдруг спрашивает он, заметив мое молчание.

— Да, просто устала, — выдавливаю я, не в силах признаться в своих настоящих переживаниях.

Прошло уже три недели, и за это время я надеялась продвинуться гораздо дальше в реабилитации. Но с каждым днем реальность все сильнее давит на меня: процесс восстановления будет дольше и сложнее, чем я ожидала. Каждое утро начинается с легкой гимнастики — привычное в прошлом разминание тела сейчас ощущается как нечто совершенно иное. Простые движения требуют усилий, которые когда-то казались пустяком. Я стараюсь не жаловаться, но каждый шаг дается с трудом, а боль то и дело возвращается.

На физиотерапии все еще хуже. Каждое занятие будто ломает меня заново — врач помогает растягивать мышцы, работая над подвижностью колена, и каждое движение дается с болью. Иногда кажется, что проще было бы сдаться. Но я продолжаю, даже если иногда хочется просто закричать от отчаяния.

Мне уже нельзя давать полную нагрузку на ногу, зато добавляют упражнения для восстановления силы в мышцах бедра и голени. И хотя я вижу крохотные улучшения, каждый новый день приносит все больше разочарования. Стоило лишь поднять колено на пару градусов выше, как врач сразу хвалит меня, но я чувствую себя далекой от той гибкости и силы, что была у меня до травмы.

Между занятиями я стараюсь ходить с костылями, но каждый шаг напоминает о моем состоянии. Мой мир сузился до нескольких упражнений, прогресс идет медленно, и порой мне кажется, что это никогда не кончится.

Лина, девушка Стаса, частенько навещает меня. Постепенно мы с ней подружились.

Она заходит ко мне в квартиру как-то легко, по-домашнему, с пакетами продуктов в руках.

— Привет, красавица! — улыбается она, ставя пакеты на стол. — Я купила тебе немного фруктов, надо же как-то восстанавливаться.

— Лин, спасибо тебе, — вздыхаю я, чувствуя, что сама себе кажусь ненужной обузой. — Ты столько раз меня уже выручала.

Она усаживается напротив меня на диван, заправляя волосы за ухо.

— Ну не говори ерунды, подруга. Как ты вообще? Продвижения есть?

— Продвижения, — горько улыбаюсь я. — Если это можно так назвать. Вчера смогла дотянуться до полки на кухне без костылей. Это, наверное, и есть мой новый личный рекорд.

Лина смотрит на меня с теплотой, но в ее глазах мелькает задумчивость.

— Знаешь, Ален, я вот тут подумала... Ты ведь скучаешь по какому-то делу, да?

— О, не то слово, — киваю. — Скучаю по движению, по возможности быть полезной, по тому, чтобы не чувствовать себя беспомощной.

Она чуть улыбается и наклоняется вперед, понижая голос, будто предлагая что-то тайное:

— А если я скажу, что у меня есть идея? Стас сейчас ищет себе секретаря. Ну, больше помощника, на самом деле. Работа не сложная — планирование встреч, ответы на письма, немного бумажной работы. Но тебе не нужно будет бегать по офису, все можно делать удаленно. Как думаешь?

Я смотрю на нее с удивлением, совсем не ожидая такого предложения.

— Ты серьезно? Секретарем?

— Почему бы и нет? Ты умная, организованная, и тебе нужно хоть чем-то заняться, чтобы отвлечься от реабилитации. Да и Стас будет рад, если у него появится кто-то, кому можно доверить такие дела. Это могло бы стать твоим первым шагом к новой жизни, пока ты восстанавливаешься.