Я назову твоим именем сына (СИ) - Шолохова Ирина

Она правой рукой обвила его за шею, левую положила ему на плечо, заглянула в глаза:

— Это правда? — безмолвно, взглядом, спросила она.

— Люблю тебя по сумасшедшему! — огонь полыхал в его груди, обжигая, испепеляя, заражая её страстью.

Он донёс её до лестницы, осторожно поставил на пол:

— Боюсь уронить тебя, — он коснулся губами её маленького изящного ушка, легонько подтолкнул за талию.

Она поднялась, не очень отчётливо понимая происходящее, точно это происходило не с ней или не наяву, а во сне. За окном плескалось солнце, ослепляя лучами, Максим сел на кровать, потянул её за руки, усадил к себе на колени:

— Марго, крошка моя! — шептал он, пытаясь высвободить её вздрагивающие плечи из обтягивающей кофточки.

— Задёрни шторы, Максим! — шептала она, стыдливо прикрываясь руками.

— Как скажешь, любовь моя! Как скажешь!

Она соскользнула с его колен, он задёрнул шторы, опустился на колени рядом с диваном, поднялся, лёг рядом с ней, помогая раздеться.

— Максим! — вдруг, спохватилась она, вспоминая Юлькины наставления, — у тебя есть противозачаточные средства?

— Конечно, крошка! Конечно, есть! Но не сегодня, не в первую ночь любви! Потом - да, но не сейчас.

— День, — уточнила она.

— Что, Марго? — не понял он, осыпая её жаркими поцелуями.

— Сейчас день, а не ночь…

Закончились выходные, полные любви, нежности и безудержной страсти. Они прыгнули в машину Максима, приехали к нему во двор, дошли до остановки, поджидая служебную маршрутку. Город суетился, захлёбываясь пылью, плавясь от зноя. Люди, изнывая от жары, пытались укрыться, спрятаться в тени деревьев. Подкатила служебная маршрутка, опахнула жаром раскалённого кузова, подняла столб пыли, недовольно фыркнула в сторону «голубков» держащихся за ручки и раздражённо распахнула перед ними автоматическую дверь. В маршрутке работал кондиционер, приятная прохлада разливалась по салону. В самом конце маршрутки нашлись два свободных места. Рита села у окна, Максим рядом.

— Марго, ты делаешь меня счастливым! — он за плечи притянул её к себе.

Ритке казалось, все сотрудники лагеря поняли, что произошло между ней и Максимом и теперь многозначительно переглядываются: «Понятно, что между ними произошло! Хоть бы в транспорте вели себя скромнее и не обжимались на людях!» «Я жалею о том, что произошло? — спрашивала она себя, — нет, не жалею, потому что люблю его, безумно люблю! Я всегда хотела, чтобы моим первым мужчиной был тот, которого я буду безумно любить. Так и получилось».

— О чём, задумалась, Марго? — он обнял её левой рукой за плечо, правой ласково поглаживал её правую руку.

— Мне кажется, что все знают о том, что между нами произошло.

— Откуда они могут знать! Мы знаем! Только ты и я, и больше это не касается ни одного человека. Мы любим друг друга - это главное! Надеюсь, ты не жалеешь ни о чём? — он легонько сжал её руку, заглянул в глаза, — Марго, ты не жалеешь?

Она опустила взгляд, помотала головой:

— Нет.

— Если ты ни о чём не жалеешь, почему грустишь? Или мне это показалось? — он всмотрелся в её лицо, — взгляд отводишь. Что не так, Марго? Скажи, не молчи! Я хочу понять! Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастливой в наших отношениях. Для меня это самое главное, Марго! Поверь, я говорю совершенно искренне!

— Я верю тебе, Максим и безумно люблю тебя, иначе ничего бы не произошло между нами.

— Почему грусть в глазах, крошка? В чём дело? Я сделал что-то не так? Ответь, я должен это знать.

— Я не хочу сплетен, Максим, — призналась она.

— От этого никуда не деться, мы с тобой не на необитаемом острове находимся. Пусть сплетничают, болтают что угодно. Мы любим друг друга, какое нам дело до всех. Обещаю, никого не посвящать в наши отношения.

Она кивнула, благодарно прижалась к его плечу - такому надёжному, такому крепкому. «Я не смогу удержаться, всё расскажу Юльке, — подумала она, — она не проболтается, я точно знаю».

Пионерский лагерь всё также приветливо встретил их, сверкнув на солнце стёклами окон. «Ничего не изменилось, — она по-новому взглянула на лагерную жизнь, — всё те же сосны, пронизывающие безоблачное ярко-голубое небо ветвями, побитыми непогодой. Те же корпуса под крытыми черепицей крышами, гомон ребятишек, стайкой пробежавших мимо. — Изменились наши с Максимом отношения - вышли на другой уровень, уровень взрослых отношений. Хорошо это? Наверное, да. Отношения не могут быть застывшими - или развиваются, или затухают».

— Не хочу! — произнесла она вслух.

— Что не хочешь, Марго? — Максим наклонился, поднимая свою и Ритину сумки и закидывая их на плечо. — Он выпрямился, настороженно посмотрел на Риту.

— Не хочу, чтобы наши отношения затухали и когда-нибудь сошли на нет.

— Ты, что, Марго! Смешная! У нас ещё только-только всё начинается! — он взял её за руку, — провожу тебя, потом к себе.

У её корпуса они остановились.

— Рита вернулась! Ура!

— Рита, Рита вернулась с выходных! — радостно вопили девчонки.

— Марго, ты молодец! Смотри, как девчонки к тебе тянутся! — наверное, ты правильно выбрала профессию.

— Не знаю, — пожала плечами Рита, — не думала об этом.

— До вечера, Марго! Вечером зайду за тобой, погуляем? — и добавил, беззвучно шевеля губами, — люблю свою крошку! Скажи, что тоже любишь меня.

— Я уже говорила миллион раз!

— Скажи в миллион первый раз! Ну, пожалуйста-пожалуйста! Не будь жадиной!

— Люблю, очень-очень! Никогда никого в жизни не любила так сильно, как люблю тебя!

Максим занёс её сумку в комнату, закрыл дверь, подперев её спиной, положил сумку на пол и поспешно притянул Риту к себе, крепко прижал и поцеловал жадно, исступлённо, так будто последний раз в жизни.

— Я не доживу до вечера, если не поцелую тебя! — шептал он горячечно.

— Доживёшь! Ещё как доживёшь! — Марго закрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям.

Он с трудом оторвался от её губ - сладких, сводящих его с ума:

— До вечера! Пока, моя сладкая! — он вышел, осторожно прикрыв дверь.

Прошёл мимо её окна.

— Рита-а-а! Выходи! — вызывали её девчонки.

Она вышла на крыльцо:

— Не даёте с дороги отдохнуть, дайте хоть пять минут передышки.

— Рита, это тебе! — Аня - девчонка с тощими косицами протянула Рите букетик полевых цветов, — с возвращением!

— Ой, девочки! Спасибо! А во что я их поставлю?

— Сейчас найду что-нибудь! — Аня метнулась в девичью спальню. И через несколько минут вышла со стеклянной банкой, наполненной наполовину, водой, отобрала у неё букетик, поставила в банку и подала Рите.

— Какие нежные! Как они прекрасны! Скромная и прелестная красота полевых цветов! Спасибо, девочки! Пойду, поставлю на стол.

Рита вошла в комнатушку, хотела поставить цветы на стол, потом передумала - на подоконнике больше света. Поставила на подоконник, залюбовалась - красиво!

«Ой, девчонки-девчоночки! Какие внимательные. Вроде бы пустячок - нарвали полевых цветов, а как приятно внимание! Может быть, и правда - педагог - это моё призвание?»

***

Максим шёл в сторону своего корпуса.

— Чё вернулся с выходных? — раздался за спиной знакомый голос.

— Вернулся!

— Покурим? У тебя есть сигареты?

— Болтались вроде бы в сумке. Может, у корпуса покурим? Я вещи вытряхну, сигареты найду, — Максим перебросил сумку на другое плечо.

— Давай!

В комнате с четырьмя кроватями никого не было, только недовольно гудел шмель, пытаясь вырваться из тюрьмы, и по непонятной для него причине, не мог преодолеть прозрачное препятствие - стекло. Вот она свобода - рядом! А вырваться невозможно. Максим бросил сумку на стул, расстегнул молнию, порылся, выудил из её недр пачку сигарет и зажигалку. Они вышли на улицу, сели на крыльцо, закурили. Максимилиан курил как обычно - жадно затягиваясь:

— Сто лет не курил, сигареты закончились. У кого не спрошу - никто не курит. Ну, народ! В магаз надо идти, не отпускают, ладно ты появился. Дашь парочку про запас?