Шейх моей сестры (СИ) - Дэй Каролина

Странные эмоции наполнили меня. Возбуждение и неизвестность. Невозможность пошевелиться, пока не прикажет муж. И он вошел. Резко. Жестко. Мне было чуть-чуть больновато, но я не перечила. Не смела. Не хотела. Ощущала власть своего мужа, своего шейха. Пока…

— Что вы делали с Хусейном на пляже?

— Что вы делали с Хусейном на пляже?

— Что?

Он двигался все жестче и жестче. Его пальцы крепко вцепились в шею. Позволяя вдыхать свежий воздух, а вопрос, заданный хриплым голосом, повис над нами. Я готова была раствориться в его жестком темпераменте, но его слова пугали, выводили меня возбуждения и страсти.

Он нагнулся и прижал мое тело к своему, удерживая за горло, перекрывая мне кислород настолько, чтобы я могла вдыхать и выдыхать стоны.

— Теперь ты будешь ходить только со мной, — толчок. — Гулять по пляжу только со мной, — ещё толчок. — Или нашей договоренности конец.

Мы достигли пика вместе, выкрикивая громкие стоны, но после этого соития я чувствовала дикую усталость, а неразбериха никуда не ушла из разума. И не только эти чувства окутали меня.

Я подняла глаза на дверь, и увидела другие карие глаза, которые не должна была видеть. Он смотрели на меня. С вызовом, с хитростью, пока Карим сжимал мою шею и дарил наслаждение.

Я кончила быстро. Карим это почувствовал. Хусейн это увидел.

Глава 41

«Бисмил-ляяхи ррахмаани ррахиим. Куль а‘уузу би раббиль-фаляк. Мин шарри маа халяк. Ва мин шарри гаасикын изээ вакаб. Ва мин шарри ннаффаасаати филь-‘укад. Ва мин шарри хаасидин изээ хасад»

«Именем Бога, милость Которого вечна и безгранична. Скажи: «Ищу у Господа рассвета спасения от зла, исходящего от сотворенного Им, и зла опустившегося мрака, от зла колдующих и зла завистника, когда в нем зреет зависть».

Спаси меня. Спаси меня…

***

— Здесь нужно рассчитать формулу. Профессор Макнил не примет доработку, если мы снова ошибемся.

— Твоему профессору плевать на проект. Он принят в работу крупной арабской компании. Ты должна гордиться этим.

— Я буду им гордиться, когда мы сдвинемся с места, а ты всю неделю ничего не делаешь!

— Почему? Я за тобой наблюдаю.

Хусейн сидел во главе стола, запрокинув ноги на стол. Если бы ему разрешили курить кальян в офисе, то наш кабинет находился бы в тумане невиданных надежд на светлое будущее, потому что сквозь дым его не было видно.

Казалось, я могла отвлечься рабочими процессами, но мне это давалось трудно. Создавалось ощущение, что за мной кто-то следил, преследовал по пятам и делал все, чтобы я оступилась и упала в лапы шайтана, который приманивал меня запретным плодом.

Я боялась. Боялась своего мужа, боялась Хусейна, с которым мне приходилось работать вместе, боялась появление Шахира. Боялась саму себя. Я всю жизнь следовала воле Аллаха, пыталась мириться со своей судьбой и быть правомерной мусульманкой, но у меня создавалось ощущение грешности. Грязи. Сотрудники косо смотрели на меня, однокурсницы с непониманием спрашивали, зачем мне вчера, если я была женой шейха Карима Аль Дин Абдула.

Со мной что-то не так, раз я хотела учиться и развиваться? Что плохого в том, чтобы при этом подчиняться мужу и говорить нет в случае несогласия? Плохо то, что я это не говорила. Я молчала. Промолчала на его обвинения, на слова. А Хусейн даже не пытался обелить я в глазах брата. Может, у них не такие хорошие отношения, как мне могло показаться? А сестра…

— Как поживает Аиша?

Последний раз я видела ее в роковой день, когда наши с Каримом отношения изменились. Прошла пара недель. Я не осмелилась спросить у мужа о сестре.

— Дома сидит с детьми. Все как обычно.

— Ты уверен? Она часто появлялась в нашем доме. Сейчас ее совсем не видно.

— У нее грудной ребенок и два мальчика. Им скоро в школу, нужно готовиться, дать азы. Когда у вас с Каримом появится наследник, ты поймёшь, что у матери не так мерно свободного времени.

Раньше она его находила…

— Я не спешу с детьми?

— Правда? Мне Карим сказал, что ты родишь наследника до Рамадана.

Да? Но Рамадан почти через полгода, у меня ни намека на беременность.

— Я не спешу с детьми.

— Правда? Мне Карим сказал, что ты родишь наследника до Рамадана.

Да? Но Рамадан почти через полгода, у меня ни намека на беременность. Я удивилась словам Хусейна, но виду не подала. Я бы могла спросить, почему Карим решал такие вопросы за меня. Могла возмутиться, спросить у мужа. Но я сама обещала ему родить наследников, если он разрешит мне учиться. Он сдержал свое слово, мне тоже следовало.

— Я изменил программный код. Посмотришь?

— Хорошо.

Мне важен был наш проект по нейросетям, но я никак не могла сосредоточиться на нем, сконцентрироваться на мыслях и на идеях. Профессор Макнил неделю назад отправил доработки, и я в тот же день прислала исправленный вариант. Слишком напряженная работа для того, чтобы задумываться о других, но в голову приходили иные мысли. Не рабочие. Я словно потеряла фокус на проекте. Стала чаще уставать.

Много эмоций для меня одной в последнее время, но я не могла дать заднюю. Иначе Карим подумает, что его жена непригодна для этой работы. Аллах никогда не посылал испытаний, которые мы бы не смогли преодолеть. Чем чаще я напоминала себе об этом, тем больше рассеивались эти слова в голове.

— Амина, ты меня слышишь?

— Что? — я подняла глаза на недоумевающего Хусейна.

— Говорю, обед принесли.

Я опустила крышку ноутбука и увидела огромную тарелку с…

— Хумус?

— Ага. С лепешками. Ты их любишь, я помню.

Люблю. Ещё как. Как он это запомнил?

Взгляну на блюдо, я сразу же почувствовала, как желудок сжался от голода. Я тут же схватила лепешку и зачерпнула хумус. Вкусно, как в детстве. Впервые за этот день я улыбнулась простой радости.

— Ты рассеянная в последнее время, — заметил Хусейн.

— Я просто сосредоточена на работе.

— Поэтому мы задерживаем срок сдачи — ухмыльнулся Хусейн. А я мысленно чуть не врезал ему по лицу. Аллах, прости меня за такие слова.

— Мы укладываемся в сроки.

— Скажи это Кариму. Он все утро на меня кричал из-за задержки тестирования программы.

— Я не слышала.

— Потому что ты сидела здесь и мечтала о том, как попасть в рай.

— Я не мечтала! — с нажимом сказала я, встав со своего места.

Аппетит моментально пропал, а волнение наполнило мою плоть. Может, мне поговорить с Каримом и попросить мне сменить напарника? Или работать напрямую с Каримом? Я больше не выдержу.

— Слушай, не будь нервозной. Я ничего не сказал брату о том пацаненке, а само похищение не состоялось. Тебе не из-за чего переживать. Или… дело в моем брате? Он тебя обидел?

И я замолчала. Но не потому, что не знала, что ответить. А потому что не могла. Голова закружилась сильнее, и слабость взяла вверх. Я не сразу поняла, как рухнула на стул, удерживаясь за голову.

— Амина!

Глава 42

— Амина!

Хусейн моментально подлетел ко мне. Его парфюм проник в мои легкие, и я на мгновение прикрыла глаза, пока не почувствовала его прикосновения.

— Хусейн, отойди!

— Я хочу помочь. Тебе плохо.

— Мне нормально… мне…

— Хаким! Ахмед!

Голос Хусейна я слышала плохо, словно между нами была толща воды. Хусейн без спроса поднял меня на руки и унес в неизвестном направлении.

— Я… я хочу обратно… куда мы идем?

— Мы едем домой. Тебе нехорошо. Хаким, вызови врача!

Мое сознание то отключалось, то возвращалось в реальный мир. Вокруг все кружилось, тьма настигла меня. Мне стало легче, когда мы вышли на вечернюю улицу, и я полной грудью вдохнула кислород.

— Мне лучше.

— Ты все равно поедешь домой, поняла?

Он стоял слишком близко. Непростительно близко. От осознания, что я стояла рядом с чужим мужчиной на глазах у всех, мне становилось еще хуже. Никто не должен это увидеть. Карим не должен это увидеть, чтобы мы не разрушили наши планы. А Хусейн уверенно держал меня за талию, чтобы я не упала. Слишком много переживаний за один день.