Трофей для хоккеиста (СИ) - Градцева Анастасия

«А еще я была в глазах всей команды твоей личной проституткой! Но кого это волнует, правда?»

Я жду, что Влад хотя бы извинится, но он как будто пытается убедить меня, что это я не права. И что ничего страшного во всем этом не было.

– Тебя ведь все устраивало, – выдыхает он. – Так какая разница?

– Есть разница.

– Куда ты едешь? – спрашивает Влад.

Я молчу.

– Ты ведь не можешь просто так взять и уехать! Алина!

– Могу, – отвечаю я.

– Да какого хрена! – срывается он. – Ну да, это были мои деньги, но это ведь ни на что не влияло. Какая разница, кто платил тебе зарплату? Тебе ведь нравилось все, что было у нас! Нравилось спать со мной! Почему сейчас ты психуешь и убегаешь?

– Потому что…

Потому что люблю тебя.

Нет, не так.

– Потому что я больше не хочу иметь с тобой ничего общего.

Повисает тишина, а потом Влад говорит сухо:

– Ясно.

И кладет трубку.

Вот и отлично. Вот и прекрасно.

Я иду обратно на свое место на боковушке, залезаю на верхнюю полку и забываюсь душным тяжелым сном без сновидений.

А через пару дней на перроне вокзала меня встречает седой невысокий мужчина в спортивной куртке.

– Алина Морозова?

– Да, здравствуйте! А вы…

– Андрей Юрьевич Кирсанов, тренер тех оболтусов, за здоровьем которых вы будете следить.

– Очень приятно! Я рада, что вы меня взяли, – искренне говоря я.

– Это нам надо радоваться, – он усмехается и извиняюще разводит руками. – На такую зарплату сложно найти хорошего специалиста, а кому попало я своих мальчишек доверить не могу.

Он забирает у меня чемодан и идет к машине – неожиданно это БМВ, хоть и не особо новая, но в отличном состоянии.

А пока я усаживаюсь впереди и пристегиваюсь, Андрей Юрьевич вдруг интересуется, резко переходя на «ты»:

– Что, серьезно в ЦСКА работала? Или приврала в резюме для красного словца?

– Правда работала. Но… не очень долго.

– А чего ушла?

– По личным обстоятельствам.

У тренера цепкий внимательный взгляд, которым он будто насквозь прожигает меня, но дальнейших расспросов, как ни странно, за этим не следует. Вместо этого он сам начинает мне что-то рассказывать. Про спортивную арену, про возрастные группы, про финансирование, гордо говорит про двух старших ребят, которых позвали в хорошие клубы, а потом неожиданно спрашивает:

– Хочешь глянуть на свое рабочее место? Нам до дороге. Я у арены тормозну, покажу тебе все, а потом до общежития подброшу. Но вообще тут близко, потом пешком сможешь ходить.

Если честно, я не хочу смотреть на лед или на кабинет врача – чего я там не видела? Я хочу помыться и выпить кофе. Но отказаться было бы невежливо, поэтому я соглашаюсь.

Зря.

Потому что первое, что меня встречает при входе в ледовую арену, огромная фотография Багрова на стене. Ему тут лет шестнадцать, не больше, но он все равно выглядит очень суровым, несмотря на юношескую мягкость черт.

Я молча пялюсь на фотку и ничего не понимаю. А потом перевожу взгляд на надпись «наши выпускники» и, кажется, потихоньку догоняю… Но это так невероятно, что мой бедный мозг отказывается в это верить.

– Мой ученик, – с гордостью говорит тренер, глядя на стену. – Такой талантливый парень! Вот сколько лет работаю, а никого способнее и упрямее Владика не встречал. Наизнанку готов был вывернуться, но забить гол. Нападающий от Бога! Да что я говорю, ты ж работала у них там. Сама все видела.

Я все еще молчу.

Нет, это уже даже не смешно.

Убежать от Багрова на другой конец страны, а в итоге зачем? Чтобы работать в хоккейной школе, где он вырос, общаться с его первым тренером и каждый день смотреть на его фотографию на стене?

Меня кто-то проклял? Почему это все вообще со мной происходит?

– Багров – хороший игрок, – ровным голосом говорю я. – Вы его отлично воспитали.

– Да я тут при чем? – машет рукой Андрей Юрьевич. – Я же так… как нянька в детском саду. Подтираю им сопли, учу стоять на коньках, а как только они на игроков становятся похожи, уже по нормальным клубам разлетаются. Так что, девонька, я себе особых заслуг тут не приписываю. Владик бы у любого тренера играл хорошо.

– Но он взял себе номер в вашу честь, – возражаю я. – Так что…

Я замолкаю, слишком поздно сообразив, что выдала себя с потрохами, а Андрей Юрьевич снова смотрит на меня своим фирменным тренерским взглядом, от которого хочется вытянуться в струнку.

– Личные обстоятельства, говоришь? – задумчиво спрашивает он.

– Именно, – Я прячу от него глаза. – Простите, а можем мы уже поехать в общежитие? Я очень устала с дороги.

И тренер кивает.

Глава 23. Без тебя

Влад

– Дядя Владя! – этот рыжий чертенок замечает меня первым и радостно машет мне ручкой, как только я выхожу из раздвижных дверей аэропорта.

Стоящая около него Алиса сначала расплывается в широкой улыбке, когда меня видит, но сразу же хмурится.

– А где Алина? – спрашивает она вместо приветствия, когда я подхожу ближе и подхватываю на руки своего крестника.

– А я говорил, что она будет? – интересуюсь я, целую Тимку в нос и ставлю обратно на пол.

– Нет, но это подразумевалось, – растерянно бормочет она. – Разве нет?

Я пожимаю плечами.

Нет.

Алиса одаривает меня взглядом из серии «мы с тобой потом об этом поговорим», и мы идем к выходу. У дверей курит Ник, который при виде меня тут же тушит окурок, швыряет его в мусорку и заключает меня в медвежьи объятия.

– Чуваааак! Поздравляю! Последняя игра регулярки была охуенная!

– Ник! – возмущённо пищит Алиса, и он тут же поправляется, оглянувшись на своего сына, который, к счастью, в этот момент зачарованно смотрит на какого-то пуделя и нас не слышит:

– Классная, я хотел сказать. Да, игра была прям классная, я не то чтобы фанат хоккея, но Алиса подтвердит – в этот раз вообще не отлипал от экрана. Счет два-два, и потом эти буллиты! Жаль, что выиграли не вы, но это все равно офигенно! Просто офигенно!

– У них более опытный вратарь, – честно признаюсь я. – Ну и я… Надо было лучше играть.

– Ты ржешь что ли? – Ник удивленно на меня смотрит. – Куда еще лучше?

Я снова пожимаю плечами.

Может, со стороны это выглядит иначе, но я однозначно мог лучше. Просто… не хотел? Не было сил?

Сейчас нас ждет плей-офф, но привычного восторга и предвкушения у меня нет, и это странно. Это как перестать чувствовать вкус любимой еды. Как разлюбить все, что ты любил до этого.

– Ждем Алину и едем? – наконец интересуется Ник, поняв, что ответа от меня не дождется.

– Я один приехал.

– В смысле? – его глаза округляются. – Я думал, она в туалете или… ну…

– Нет, я один, – раздраженно повторяю я.

Один. И всегда был один. И буду.

Ничего не поменялось от того, что какое-то время мне казалось, будто мы вместе. На самом деле вместе.

– Так, подожди, – Ник хмурится. – Она просто с тобой не смогла приехать или…

– Или, – я уже с трудом сохраняю спокойный тон. Меня все это бесит. Бесит! – Ребят, если сам по себе я вас не устраиваю, то никаких проблем. Пойду куплю себе билет на ближайший рейс до Москвы.

– Багров, ну что ты несешь, – вздыхает Алиса.

– Че ты несешь! – с восторгом повторяет за ней Тимка, почти один в один скопировав мамину интонацию. – Че ты несёшь, че ты несешь, че ты несешь…

– Тим, хватит, – строго говорит Ник, но тут же ласково взъерошивает ему волосы. – Давайте в машину что ли. А то стоим тут как идиоты.

По дороге мы с Ником неловко молчим, и все паузы заполняют своей милой болтовнёй Тимка с Алисой. Зато потом, когда мы добираемся до их дома и Алиса идет укладывать пацана, Ник тащит меня в гостиную и буквально силой усаживает напротив себя.

– Ну! Что у вас случилось с Алиной?

– Ничего, мы просто не общаемся.

– Давно?

– С октября.

– Подожди, я думал, ты к нам на Новый год не приехал, потому что вы с ней вдвоем отмечали, – хмурится Ник. – А ты один, получается, сидел на праздники?