Нам нельзя (СИ) - Лукьянова Виктория

— Я тоже тебя люблю, дурочка.

Я смеюсь. Смеюсь и плачу, прижимаясь к плечу тети. Она водит ладонью по моим волосам, что-то шепчет, и мне кажется, что все беды позади, пока тетя не произносит следующее:

— Послушай еще кое-что.

Мне приходится оторваться от нее, выпрямиться и ждать в напряжении, не зная, что она еще расскажет.

— Вот, — она протягивает мне новый документ. Точнее, какой-то перечень с именем, адресами и прочими данными. Я читаю лишь имя. Дмитрий Андреевич Виноградов.

— Кто он?

— Твой отец.

Я вздрагиваю. Ошарашенно смотрю то на бумагу, то на тетю. Она достает из папки старые снимки и передает их мне. На всех один и тот же человек. Приятной наружности, молодой и веселый. В его взгляде я вижу искрящееся счастье, а еще я нахожу нечто общее между нами. Ведь я всегда считала, что мне досталась внешность от отца.

— Он?

Тетя кивает.

— Да. Дима — твой отец.

— Ты его знаешь?

— Знала, — поправляет она, и меня коробит от этого слова.

— То есть как?

— Его не стало, когда тебе было три года.

Неприятный холодок пробегает мурашками по коже.

— Авария. Залетел на своем мотоцикле под фуру. Погиб мгновенно.

Ужас шевелит волосы на затылке.

— Он знал обо мне?

Тетя отрицательно качает головой.

— Даже я не знала, — отвечает она. — То есть подозревала, но Ольга отказывалась признаваться. Никому долгое время не говорила, пока однажды мы в пух и прах с ней не разругались. И лишь тогда она, чтобы задеть меня, призналась.

— Задеть? — непонимающе смотрю на тетю, пока та вертит в руке один из снимков.

— Мы вместе учились. Я и Дима. Наш роман начался в школе. Мы то сходились, то вновь начинали встречаться. Тогда я не думала, что все закончится так. Но Оля… У нас всегда были сложные отношения с твоей мамой. Наверное, она хотела мне насолить в очередной раз, — выдыхает тетя, а я с ужасом слушаю ее, представляя, что же могло произойти, когда меня еще в помине не было. — В общем, она попыталась увести моего парня. Видимо, ей это удалось. По крайней мере, она забеременела тогда, но очень долго скрывала от нас. А когда все стало ясно, идти на аборт было уже поздно.

В горле вновь собирается комок. Как же больно и неприятно. Но это жизнь со всеми ее белыми и черными полосами.

— Родилась ты. Наша мама, твоя бабушка, взяла на себя полную опеку, ведь Ольга тогда сама еще была девчонкой, которой вот только исполнилось восемнадцать. Ее отправили учиться подальше, лишь бы позор не всплыл. Да и она сама не хотела ничего общего иметь с тобой, так и сказала нам. Собиралась сдать тебя в детский дом. Мама тогда очень разозлилась на ее, но тебя не бросила. Мы лишь не знали, кто отец ребенка.

Я киваю. Сложно слышать правду о своем рождении, но разве я ожидала чего-то иного?

— Ох, Элла, если бы я знала, что он твой отец, я бы сказала ему. Но уже было поздно.

— Да… поздно, — смотрю на снимок отца, чувствуя, что хочу знать о нем все. Просто знать, каким он был человек, о чем и расспрашиваю тетю, когда приходит Макар.

Сползаю с кровати, передавая тети все документы. Она заботливо складывает их в свою папку. Здесь мое прошлое, настоящее и будущее. Тетя позаботилась обо мне так, как не сделала этого настоящая мать. Я улыбаюсь тете прежде, чем идти открывать дверь.

Макара встречаю с распростертыми объятиями.

— Ты так рада меня видеть?

— Конечно, — шепчу, утыкаясь носом в его грудь.

— Я тоже скучал, — и он касается моей макушки.

— Эй, голубки! — кричит тетя, и я, вздрогнув, отлетаю от Макара, будто застигнутая на месте преступления.

— Да? — кричу в ответ, слыша, как Макар усмехается.

— Отправляйтесь погулять. Последние теплые денечки. Нечего сидеть дома и тетку старую охранять.

— Ну, теть!

— Не тёткай мне! — смеется она, выглядывая из комнаты.

Макар приветственно кивает.

— Забирай ее и раньше десяти не возвращай.

— Понял, — соглашается он, явно поняв намек тети. Та одобряет его, и ему это льстит, судя по самодовольной улыбочке.

— Но…

— Идем, — и Макар, обняв меня за плечи, выводит из квартиры. Мы отправляемся гулять, наслаждаться последними, как сказала тетя, теплыми деньками, и впервые я чувствую себя настолько цельной, что словами не передать.

Я просто счастлива.

Я наконец-то обрела себя.

Эпилог

Первое сентября.

Тепло.

Синоптики сулили дожди, но назло им и на радость мне — безоблачная погода. Я подставляю щеки солнечным лучам и наслаждаюсь моментом. Сегодня первый учебный день. Я поступила на бюджетное место именно туда, куда так хотела. У меня одни из лучших баллов. И вообще, я умница и красавица, как сказала тетя, когда мы виделись накануне.

Она в больнице. Надеюсь, что все идет по плану и лечение ей все же поможет. Станислав Валерьевич, несмотря на все, что произошло за последний месяц, обещал мне, что не бросит нас в беде. Я принимаю его заботу и доброту, но знаю, что на этом все и закончится.

У меня новая жизнь.

А еще у меня лучший парень на свете.

— Привет! — Макар подходит ко мне и, приобняв, целует в нагретую солнцем щеку.

Я улыбаюсь ему, а потом хмурюсь.

— У тебя же должна быть пара.

— Элл, сегодня первое сентября.

— Я помню.

— Могу позволить себе прогулять одну пару ради тебя.

— Но только одну, — пытаюсь придать голосу твердые нотки, но от его улыбки таю. — Так уж и быть, прощаю. Но больше не пропускай занятия.

— Обещаю. — И Макар вновь касается моей щеки легким поцелуем.

Я смущаюсь. Все еще не могу свыкнуться с мыслью, что теперь мы официально пара. Макар сделал мне предложение (ха-ха, как звучит!) вчера. Он сказал, что нам пора двигаться дальше, а я не смогла противиться. То есть сначала мне пришлось перечислить все причины, по которым из меня получится не самая хорошая девушка, но Макар нашел, чем ответить на каждый пункт. И я сдалась.

Сдалась, потому что не хочу потерять и его. Да, есть трудности. Да, мне приходится много ухаживать за тетей, учиться, думать о будущем, но при этом я чувствую крепкую руку, что держит мою ладонь. Он не отпустит. Не бросит. Макар — мое благословение.

Мимо проходят новые однокурсницы, с которыми мне удалось перекинуться за сегодня буквально парой фраз, но они уже посматривают на моего парня, а я чувствую, как ревность подступает к горлу ворчливым возгласом.

— Пойдем-ка отсюда.

— Но зачем?

— Они смотрят на тебя.

— Ревнуешь? — шепчет Макар, обняв меня за плечо.

— Ты себя в зеркало сегодня видел?

Он удивленно таращится на меня.

— Ты как с обложки. Так что да, я ревную. Я их совсем не знаю. Мало ли…

— Элла, я весь твой.

Фыркаю на его смешок, хотя и сама не могу удержаться от улыбки. Мне нравится новая роль, я просто наслаждаюсь ею и переплетаю наши пальцы. Мы покидаем территорию университета и идем на парковку. Я замечаю там машину Макара. А когда мы подходим к машине, он открывает для меня заднюю дверь. А там… Там огромный букет.

— Что это?

— С первым учебным днем, — произносит Макар и целует меня в губы. Не первый поцелуй, но, кажется, я всегда буду наслаждаться такими моментами.

— Спасибо, — нежно отвечаю, рассматривая цветы.

Все хорошо. Мне приходится напоминать себе, что, несмотря на трудности в моей жизни, теперь все хорошо. Недавно я узнала от Макара, что Арсений вернулся. Он нисколько не изменился, разве что немного успокоился, и тому есть повод. Станислав Валерьевич и моя мама, кажется, будут разводиться. Не склеилось у них, не случилось. Арсений должен радоваться. Он добился своего и без угроз. Просто там и так все было ясно — этот брак не просуществует долго, а то, что на все ушло буквально два месяца, даже меня удивило. Я думала, они продержатся чуть дольше. Но, видимо, ледяное сердце моей матери разочаровало Самойлова настолько, что он больше не хочет иметь с ней ничего общего. Разве что не отказывает нам в помощи.