Джейми Макгвайр - Мое прекрасное искупление
– Не вижу другого варианта.
Томас слегка отстранился, чтобы Джексон упал ему на плечо, а потом перетащил того на диван. Даже с большей осторожностью, чем я ожидала, он уложил Джексона и накинул на него плед. А потом взял меня за руку:
– Идем.
– Что? – спросила я с нотками возмущения, но он потянул меня к двери.
– Сегодня переночуешь у меня. Утром предстоит важное совещание, и я не смогу уснуть с мыслями, что он очнется и поковыляет к тебе в кровать.
Я отдернула руку:
– Очень жаль, если ты явишься на совещание не в лучшем виде.
– Избавь меня от дерзостей, – вздохнул Томас. – Уже поздно.
Я изогнула бровь.
Он раздраженно отвернулся, потом вновь посмотрел на меня:
– Признаюсь. Я не хочу, чтобы он, мать его, тебя трогал. – Томас взбесился от одной только мысли, но потом злость улетучилась. Он сделал шаг ко мне и нежно обхватил за бедра. – Разве ты не видишь меня насквозь?
– А нельзя просто… ну не знаю… говорить то, что думаешь или чувствуешь?
– Мне казалось, я так и делаю. Твой черед.
– Ты был прав, – ответила я, грызя ногти. – Я испугана. Боюсь, что не справлюсь с этим, даже если захочу. Не уверена, что ты справишься.
Томас поджал губы: видимо, его позабавили мои слова.
– Бери ключи.
Я подняла телефон, подошла к столешнице, сгребла одной рукой ключи, а другой сумочку. Обула тапочки и напоследок все же глянула на Джексона. Он распростерся на диване и храпел, приоткрыв рот.
– С ним все будет хорошо. – Томас протянул мне руку.
Следом за ним я вышла в коридор и заперла дверь. Мы миновали лифт и молча двинулись вверх по лестнице. Оказавшись на месте, Томас толкнул дверь и жестом пригласил меня внутрь.
Он включил свет, и передо мной открылась безупречная, даже не жилая на вид комната. На столике веером лежали три журнала, а у стены стоял новехонький диван.
Каждая вещь была здесь на своем месте – комнатные растения, журналы и даже картины. Все, что необходимо для домашнего уюта. Однако за всем этим декором квартира казалась слишком идеальной, даже стерильной. Томас словно пытался убедить себя, что за пределами Бюро у него есть обычная жизнь.
Я прошла к пристенному столику рядом с плоским экраном на противоположной стороне комнаты. В трех серебряных рамках там стояли черно-белые фотографии. На первой, как я предположила, были родители. На другой – Томас и его братья, и я подивилась тому, как сильно походили друг на друга четверо младших. На третьей был запечатлен Томас с женщиной.
Она определенно была красивой в своей необузданности и непринужденности. Короткая стрижка и тугая майка с глубоким декольте удивили меня: девушка совсем не походила на тот тип женщин, которые, по моему мнению, могли понравиться Томасу. На черно-белом фото подведенные глаза с густыми тенями становились еще более выразительными. Томас обнимал девушку так, будто она была очень ему дорога, и к моему горлу подкатил ком.
– Это Камилла?
– Да, – стыдливо проговорил он. – Прости. Я редко бываю дома. Даже забыл, что фото все еще здесь.
В груди у меня все сжалось. Эта фотография в рамке дала ответ, который мне требовался. Несмотря на мои усилия, я влюблялась в Томаса, но он все еще любил Камиллу. Даже при идеальных условиях, где двое, помешанных на своей работе, могли построить отношения, возникало еще одно препятствие – неразделенная любовь. Пока это была проблема Томаса, но если я позволю своим чувствам сделаться глубже, то она станет и моей.
Я всегда твердо верила, что нельзя любить двоих одновременно. Если Томас все еще любит Камиллу, что это значит для меня?
В моей голове раздался назойливый сигнал, словно от сирены, такой громкий, что я едва могла думать. Нужно немедленно пресечь чувства к Томасу – агенту Мэддоксу, моему боссу. Я взглянула на диван и поморщилась при мысли, что однажды буду молить Томаса о взаимности, заявлюсь к нему пьяная и вся в соплях, а потом вырублюсь у него в гостиной, как Джексон.
– Если не возражаешь, я посплю на полу. Диван не кажется мне слишком удобным.
– Тэйлор сказал то же самое, – усмехнулся Томас. – Можешь спать в кровати.
– Учитывая все произошедшее, это не слишком хорошая мысль, – процитировала я его самого.
– Что будешь делать, когда мы отправимся на остров Сент-Томас?
– Тогда настанет твой черед спать на полу, – нарочито безразлично ответила я.
Томас ушел в спальню, а потом вернулся с подушкой и туго скрученным спальным мешком.
Я внимательно посмотрела на его добычу:
– Держишь это на случай гостей?
– На случай похода. Никогда не пробовала?
– С тех пор как изобрели водопровод, нет.
– Кровать в твоем распоряжении. – Томас проигнорировал мое язвительное замечание. – Я только этим вечером сменил белье.
– Спасибо. – Я прошла мимо него. – Прости, что мы тебя разбудили.
– Я не спал. Признаюсь, меня поразило, что в твоей гостиной кричал мужчина.
– Приношу извинения.
Томас отмахнулся, а потом прошел к выключателю.
– Прекрати за него извиняться. Я выскочил из своей квартиры, не успев подумать.
– Спасибо. – Я положила ладонь на дверную ручку. – Спи. Не хочу, чтобы ты злился на меня, если не сможешь сосредоточиться во время своего совещания.
– Есть только одна причина, по которой я не смогу сосредоточиться во время совещания, и это вовсе не сон.
– Просвети меня.
– Мы почти все выходные проведем вместе, и мне придется уговорить брата на то, что мне не по душе. Воскресенье – очень важный день, Лииз, а единственное, что хоть как-то отвлекает меня, – это ты.
Мои щеки вспыхнули. Хорошо еще, что свет был довольно тусклым.
– Постараюсь не отвлекать тебя.
– Боюсь, это не в твоих силах, как не в моих – не думать о тебе.
– Теперь я понимаю, почему ты говорил, что нам не стоит дружить.
Томас кивнул:
– Я сказал это три недели назад. Ситуация изменилась.
– Не очень-то заметно.
– Теперь мы больше чем друзья, и ты это знаешь.
Я посмотрела на фотографию Томаса и Камиллы, а потом указала в ее сторону:
– Она – вот что меня пугает, ведь она никуда не исчезнет.
Томас подошел к снимку и опустил его на стол изображением вниз:
– Это всего лишь фотография.
Слова, которые я хотела произнести, застряли у меня в горле.
Томас сделал шаг ко мне. Я оттолкнулась от двери и выставила перед собой руку:
– Нам нужно выполнить задание. Давай сосредоточимся на этом.
– Спокойной ночи, – с нескрываемым разочарованием проговорил он.
Глава 14
Томас бросил на мой стол большую стопку бумаг, на его скулах заходили желваки. Он стал мерить шагами комнату, раздраженно пыхтя.
