Мариса Роуленд - Любовное сражение
Она решительно повернулась к Аллану.
— Если хочешь, можешь спать на кровати. Я устроюсь на диване. Лучше бы мне вообще перебраться в другой номер, но не стоит сейчас беспокоить обслуживающий персонал.
Он окинул ее безразличным взглядом, затем пожал плечами.
— Какое нам дело до персонала? Для того они здесь и находятся. Это можно легко устроить. Я позвоню в отдел по приему, если ты, конечно, этого хочешь. Они будут только рады сдать нам еще одну комнату.
Аллан разлил вино по бокалам и протянул ей один из них. Отпив глоток из своего бокала, он задумчиво спросил:
— Значит, ты думаешь, что все мои угрозы — просто блеф?
Джессика спокойно ответила:
— Мне все равно, всерьез ты мне угрожаешь или блефуешь. Меня это больше не беспокоит. Завтра мы вернемся в Камбартон, и я сделаю то, что должна была сделать еще в момент твоего приезда. Я расскажу людям правду. Они узнают, какой я была дурой, что согласилась лечь с тобой в постель в первую же ночь нашего знакомства.
Она закусила губу.
— Конечно, моим родителям это будет тяжело услышать. Но ничего не поделаешь. Затем я расскажу, как пыталась тебе отомстить, когда ты меня оставил. А также то, что ты явился сюда для того, чтобы меня шантажировать. Аллан понимающе кивнул головой.
— Да, для тебя это выход из положения. Понятно, своему человеку они скорее поверят, чем какому-то чужаку.
Джессика холодно ответила:
— Ты хочешь сказать, что они поверят правде.
— Удивительно, но некоторые люди склонны слепо верить тому, что им говорят, Джессика, — сказал он с оттенком иронии в голосе. — Это относится и к тебе самой. Ты склонна скорее судить о человеке по его репутации, чем на основании личных впечатлений.
— Что до личных впечатлений от общения с тобой, то их было предостаточно. Они лишь подтвердили твою репутацию. Жаль только, что я слишком поздно узнала истину, — сказала Джессика, ставя свой бокал на стол. — Лучше закажи по телефону пару дополнительных одеял.
— В этом нет необходимости, — с улыбкой ответил Аллан. — Не забывай, что я джентльмен. Если ты серьезно намерена спать отдельно, то займешь постель, а я устроюсь на диване.
Он сделал шаг к Джессике и положил ей руки на плечи.
— Но мне кажется, что до этого дело не дойдет. Уверен, что мы сможем обо всем договориться.
Джессика напряглась от его прикосновения, и тело ее пронзила дрожь.
— Тебе... тебе не удастся заставить меня изменить мое решение, Аллан, — сказала она.
Он нежно прикоснулся своими губами к ее губам, и все поплыло перед глазами Джессики. Однако, у нее хватило сил отвернуться.
— Нет... — глухо проговорила она. - Пусти же меня!
Но он лишь сильнее сжал ее в объятиях и снова отыскал губами ее губы. На этот раз поцелуй был более настойчивым, требовательным... и у нее тут же возникло желание отдаться ему. Она старалась ни о чем не думать, не реагировать на его ласки, но все больше распалялась. Он прижимал ее к себе со всей силой страсти. Она ощущала чувственный трепет его мускулистого тела. И все же последним усилием воли ей удалось освободиться из плена его рук.
Ловя ртом воздух, Джессика сделала шаг назад.
— Из этого не выйдет ничего хорошего, Аллан, — сказала она. — Я не поддамся. Не сейчас. Я должна хоть раз за все время нашего знакомства поступить разумно.
Приглушенный свет в комнате не позволял как следует рассмотреть лицо Аллана. Но одно можно было сказать определенно: на нем не было признаков гнева.
— Тебе не удастся побороть собственное желание,. Джессика, — спокойным голосом произнес Аллан. — Попробуй сама меня поцеловать, и тогда ты вряд ли устоишь.
Сердце ее снова бешено забилось. Еще один поцелуй — и она проиграет. Это было известно им обоим. Джессика отрицательно покачала головой.,
— Нет. Не подходи ко мне.
Наступила напряженная тишина. Потом Джессика с удивлением увидела, как Аллан начинает снимать с себя пиджак и развязывать галстук. Снова? Он не посмеет!
Но он всего лишь ослабил ворот рубашки, затем взял со стола бокал Джессики и протянул ей.
— Выпей, — тихим голосом попросил он. — Нам с тобой нужно о многом переговорить.
Она нехотя приняла бокал и негромко сказала:
— Ничего не изменится, если я выпью это вино. И не помогут никакие разговоры. Я тебе уже все сказала. Решение мною принято.
— В таком случае, Джессика, возможно, ты его изменишь после того, что я тебе скажу.
В глазах его был какой-то особенный блеск, которого она прежде никогда не замечала. Может быть, он решил поговорить с ней откровенно? Но не исключено было, что она видела лишь отражение света в его глазах.
— Можно поговорить, если хочешь, но это будет напрасной тратой времени, — возразила она. — Уже поздно, и я устала, так что говори скорее. И покончим с этим.
— А что, если я скажу, что люблю тебя? — проговорил он низким хриплым голосом.
— Не смеши меня, — ответила она устало. — Ты никак не можешь успокоиться?
— Ну, а если я хочу посвятить остаток своей жизни тебе, и только тебе одной, Джессика?
Он протянул руку и нежно погладил ее по голове.
—Мне хочется, чтобы у нас были дети и чтобы мы их вместе растили. И я хочу, чтобы мы вместе состарились.
Рука Джессики, державшая бокал, задрожала. Но голос ее был твердым:
— Я тебе не верю.
Он скажет все, что угодно, лишь бы затащить меня в постель, — подумала она.
— Теперь все будет иначе! — решительно заявил он. — Еще ни разу в жизни я не говорил так серьезно, как сейчас. Завтра, как только мы вернемся в Камбартон, я буду просить у твоего отца согласия на наш брак. Ведь так это принято в ваших местах? А затем мы нанесем визит преподобному Маккинли и начнем готовиться
к грандиозной свадьбе, какой Камбартон еще никогда не видал.
Горло Джессики сдавил спазм, глаза увлажнились. Зачем он так со мной поступает? — подумала она в отчаянии. — Он уже причинил мне столько горя... Ему нравится, что ли, выматывать мне душу?
Ей с трудом удавалось говорить спокойно:
— Извини, Аллан. Если бы даже я тебе поверила, такого мужа, как ты, мне не нужно. У меня старомодные понятия о жизни, и я считаю, что муж и жена должны быть верны друг другу. Я ни за что не поверю, что ты будешь долго верен своим сегодняшним клятвам. Я тебя ни в чем не обвиняю. Это дело твоей совести. Если ты и дальше хочешь вести подобный образ жизни, продолжай. Но все это будет происходить уже без моего участия.
Аллан тяжело вздохнул.
— Ты опять за свое. Судишь обо мне по моей репутации.
— Не совсем. Я на себе испытала твои методы. Я же твоя жертва. Разве ты забыл?
— Самая красивая из всех жертв, — с улыбкой заметил он.
