Ольга Болгова - История о сене и собаке
— Что должно сложиться? — поинтересовалась я.
— Что сложиться? — переспросила она, удивленно приподняв бровь.
— Ты только что сказала: «Все должно сложиться». Вот я и спрашиваю: что?
— Я сказала? Ну если сказала, то в контексте разговора, — объявила Кристина и, уставившись вперед на дорогу, вдруг ни с того ни с сего поинтересовалась, насколько критически я отношусь к строительству в исторических районах города зданий из пластика и стекла. Не поддержать эту тему я, естественно, не могла, и беседа плавно перетекла в область градостроительных и архитектурных проблем.
Так в разговорах и в достаточно хорошем темпе мы отмахали положенные десятки километров — воскресные дороги радовали отсутствием пробок — не прошло и часа, как мы въехали в пределы деревни Медный завод. Здесь и находилась дача — старый дом, давно приобретенный родителями Василия — с небольшим участком, засаженным фруктовыми деревьями, которые сейчас, укутанные по пояс мешками, тянули к небесам ветви, покрытые легким снежным пушком. Старшее, более организованное и ответственное поколение в составе Василия Васильевича, отца Василия-старшего и деда Василия-младшего, его жены, Кристининой свекрови — я никак не могла запомнить ее имя — было уже не только в сборе, но и трудилось в поте лица. Над внушительного вида самостийным мангалом пятимиллиметрового листового железа — здесь явно потрудился сварщик разряда не ниже пятого — поднимался дым, вспыхивали и вились языки пламени.
Если бы я умела, я могла бы описать этот снежный день, безветренный, чуть морозный, из тех редких дней, когда легко дышится и оттого не думается о плохом. Если бы я владела художественным словом, то поведала бы, как в дрожащем в прозрачном воздухе пекле, рожденном тлеющими углями на дне мангала, аппетитно румянились, сочились и благоухали куски мяса, нанизанные на опасно острые шампуры. Я бы рассказала, как было здорово, забыв обо всех проблемах и невзгодах, запивать терпким крепким вином сочные куски мяса, и болтать ни о чем, ощущая себя хоть на миг свободной от обязанностей, долгов и забот. Впрочем, все это общеизвестно, а я, к сожалению, или к счастью, всегда избегала даже попыток нарисовать какую-либо словесную картину, пусть даже она и затронула какие-то там струны души. Я так давно не ощущала подобной умиротворенности, так давно не могла настолько расслабиться, чтобы получать удовольствие от самой жизни, от того, что я дышу, двигаюсь, смеюсь, пью вино и закусываю сочным мясом. Проще говоря, я одурела, опьянела и в результате приняла участие в импровизированном футбольном матче на поляне перед домом, то есть, начала легкомысленно гонять мяч по снегу в компании деда, отца и внука Василиев. Не знаю, сколько времени мы бессмысленно носились по поляне с воплями: пасуй, подрезай его, бей, лови… и прочая, но в какой-то момент я вдруг поняла, что ситуация на поле приобрела смысл, поскольку в игре появилась опытная рука, точнее сказать, нога. Мой неловкий пас был ловко подхвачен и передан пустым, за неимением вратаря, воротам — ими служили два колышка, забитые на положенном расстоянии друг от друга.
— Роман Петрович! Гол! — заорал Васька.
Я остановилась, задохнувшись, и уставилась на Лудовина, который стоял передо мной и смотрел, серьезно и улыбаясь. «Как он умудряется соединять эти два в одно?» — была первая мысль, посетившая меня в этот момент.
— Роман Петрович, как вы здесь оказались? — вопросила я, оглядываясь вокруг в поисках автомобиля, вертолета либо летающей тарелки, поскольку его внезапное появление казалось катастрофически необъяснимым.? Встречи с вами становятся просто фатальными, — продолжила я, не дав ему ответить. — Неужели мне придется покинуть родной город, чтобы не сталкиваться с вами на каждом шагу? — понесло меня в каком-то кураже. — Откуда вы здесь взялись?
Вокруг нас радостно прыгал Васька, порываясь что-то сказать, Роман повернулся к нему, так и не ответив на поставленные мною вопросы.
— Роман Петрович, ура, вы приехали! — это Васька, получивший возможность выступить, констатировал очевидное.
— Приехал, — подтвердил Роман.
Мне ликовать или злиться? Отчего он игнорирует мои вопросы? Наглец!
— У вас что, дача где-то рядом? Или… — осенило мою нетрезвую голову, — «значит, все должно сложиться»?
Я покрутилась в поисках Кристины, но виновная, если моя догадка была верна, укрылась за пределами видимости.
— Что «значит, все должно сложиться»? — Лудовин наконец-то обратился ко мне, но с весьма странным вопросом.
— Что должно сложиться? — спросила я.
— Но ты же только что сказала: или значит, все должно сложиться, но я не понял, что ты имела в виду.
— Я сказала что-либо подобное? — «Неужели я сказала это вслух?» — Нет, Роман, ничего такого я не говорила, вам послышалось!
— Вы сказали, теть Даша! — завопил Васька.
— Василий, не встревай, когда беседуют взрослые!
— Мне казалось, что мы перешли на ты…
— Здравствуйте, Роман Петрович! — это Василий-старший подошел к Лудовину с мужским рукопожатием.
Васька обиженно замолчал. К рукопожатию присоединился Василий Васильевич-самый старший.
Отец принялся расспрашивать про успехи сына, дед включился в беседу, а я осталась в стороне, униженная и оскорбленная. Такого положения вещей я стерпеть не могла, поэтому развернулась и направилась к калитке, в намерении сей же час разыскать неверную подругу, чтобы подтвердить или опровергнуть свои подозрения и указать ей на недопустимость подобных манипуляций с моей личной жизнью. До калитки мне дойти не удалось, он догнал меня и остановил.
— Что же ты все-таки хотела сказать, Даша?
— По-моему, — возмущенно начала я, — тебе был задан простой вопрос: как ты здесь оказался? Тебя пригласила Кристина?
— Это имеет значение? — спросил он.
— У тебя просто идиотская привычка напускать туман там, где можно обойтись простым ответом!
— Неужели? Никогда не замечал за собой ничего подобного!
— Так почему не ответить прямо на мой вопрос?
— Отвечаю…
Он вдруг замолчал, словно сомневался в своем предстоящем ответе, затем продолжил, отчего-то махнув рукой:
— Приехал, потому что… очень захотел тебя увидеть!
— Зачем, Роман?
— Не знаю зачем. Но… у тебя же сейчас никого нет…
— Откуда ты знаешь?
— Знаю… — сказал он в этой своей загадочной, раздражающей манере.
— Донесли, сообщили! Да, я свободна, совершенно свободна и весьма довольна своим положением! — рявкнула я. — И прекратите, Роман Петрович, преследовать меня!
— У женщин, жалящих без жала, есть что-то такое… Да какого черта, зачем я приехал сюда? Чего ожидал? Вечные, вечные грабли! — взревел он и развернулся, чтобы уйти.
