Джоконда Белли - В поисках Эдема
— А как вы об этом узнали? — спросила Мелисандра с сарказмом.
— Я не могу сказать, что нам известно все. Но знать почти все для меня более чем достаточно. Именно поэтому Дамиан сказал вам, что вам стоило бы прибегнуть к помощи наших каналов в поисках места, которое вы намерены отыскать.
— Вы нам угрожаете? — предположила Мелисандра.
Эспада встал из-за стола, подошел к горшку с цветами, слегка притронулся к одному из цветков и вернулся к ним.
— Мне незачем вам угрожать. Вы не представляете для меня опасности. Васлалы не существует. Даже если бы она и существовала, это не повод лишиться сна.
— Тогда зачем тратить свое время и силы на нас, на наши поиски? У вас, должно быть, есть более важные дела, я в этом уверен, — вмешался Рафаэль.
— У меня есть компаньон, — ответил Эспада. — Для него это дело имеет большое значение. Кроме того, мне нечего терять. Мне надо только выделить вам проводника, посодействовать с размещением в гостиницах на протяжении всего вашего путешествия, оберегать вас, предупреждать, какие дороги отдаляют вас от вашей цели, какие приближают. У нас есть довольно-таки точный ориентир, составленный по рассказам тех, кто предположительно был там. Нет, я вовсе не собираюсь приставлять к вам целый полк своей армии. Все это делается просто для меня. Но, если вы предпочитаете не прибегать к этим ресурсам… Это дело ваше.
— Обычно эти каналы, о которых вы нам говорите, чем занимаются? — допытывался Рафаэль.
Эспада улыбнулся. Он вернулся на свое место за столом и играл сейчас карандашами, сталкивая их как фехтовальщиков.
— Раньше войны выигрывались или проигрывались, — начал Эспада. — Сейчас они непрерывны, нужно сохранить завоеванное. Уже нет четко определенных союзников или противников. Разведка — все, как и прежде.
Стратегия более усложненная. Бои ведутся сразу на нескольких фронтах и по разным мотивам. Сегодняшние противоборствующие стороны завтра могут стать союзниками. «Текучая война», — так я ее называю. Она требует хорошей памяти.
— Но какова же будет конечная цель? Вы производите впечатление умного человека. Вы же не думаете, что абсолютная независимость, бывший национальный суверенитет, которого так жаждет ваш брат, возможен здесь, — продолжал Рафаэль.
— Не понимаю, а почему нет, — возразил Эспада. — Вы сами верите в то, что это возможно… А что такое, по-вашему, Васлала? Разве она существует, если это не суверенная община, находящаяся в социальном вакууме?
— Но фактически Фагуас уже даже не является страной. Границы официально устранены со всей этой зоны.
— То, что вы говорите, как раз свидетельствует о правильности моего суждения, — сказал Эспада. — Формально, может, границы и устранены, но не концептуально.
— То есть вы хотите сказать, что вы боретесь за идею, несмотря на то что она не имеет под собой никакой почвы? — спросил Рафаэль.
— Не помните ли, кто сказал: «Дайте мне идею, и я переверну мир?..» — уклонился от ответа Эспада.
— Ну а как же мертвые в этой текучей войне? Вы же сами признаете, что ее нельзя выиграть или проиграть. Может, когда-то она и была нужна, но сейчас она вращается вокруг своей оси: сама по себе разжигается, сама по себе поддерживается. В конце концов, она выполняет свою функцию самоликвидации, — вступила в разговор Мелисандра.
— Дело в силе, — сказал Эспада, снова поднимаясь из-за стола и потирая руки, — в накапливании силы. Вы правы — одной идеи недостаточно. Необходима сила. Это то, что отличает меня от всех остальных, еще больших идеалистов. Я не самоликвидируюсь.
— Вы имеете в виду своего брата? — поинтересовалась Мелисандра.
— Мой брат — Дон Кихот. Начитался книг о рыцарстве. Он зачастую ошибается, полагая, что реальность может быть гибкой и такой, как он ее видит в своих мечтах. Это — национальное зло. Слишком много поэтов в этой стране. Кому, как не поэтам, пришла в голову мысль о Васлале? И идея прижилась. Как же, разве народ не захочет поверить в волшебное место, где нет конфликтов и разногласий? Для такой проклятой страны, как эта, идея о Васлале имеет неотразимую притягательность. Только вот это — ложь. Единственно возможная правда, единственная достоверность, это иметь власть, быть сильным, чтобы устанавливать свои правила игры и быть главным в ней игроком. «Река бурлит — рыбаку выгода», «В мутной воде рыбу ловить». Думаю, с вами мне незачем притворяться.
— Мне еще вот что особенно интересно, — не унимался Рафаэль. — Рассказывают о неких подпольных ресурсах, с которыми производятся всякие махинации в странах вроде Фагуаса, именно благодаря этой расплывчатости структурных границ. Я имею в виду определенные эксперименты: в последние годы наши страны наводнены одним наркотиком-гибридом, филиной, который, как утверждают, произрастает здесь, а еще говорят о торговле человеческими органами, опытах со смертоносными вирусами. Что вы можете сказать мне по этому поводу?
Антонио Эспада улыбнулся. Макловио не ошибся.
— Я уже думал, что только ради Васлалы вас не заслали бы сюда. Кого может интересовать возможность существования какой-то утопии? Для более сочных новостей существуют горячие факты.
— Мой издатель — человек очень чувствительный. В свободное время рисует, — сказал Рафаэль. — То, о чем я вас спрашиваю, сугубо мой, личный интерес.
Мне безумно импонирует делать репортажи о всяких обрядах, культах, а также о жизни городских шаек. В этой среде ходит множество слухов.
— Я не буду вам говорить, как мог бы это сделать мой брат, что все это происки врагов. Мы знакомы с филиной. Она выращивается здесь. Мы не знаем, где именно, но мы делали попытки установить некий контроль над ее трафиком. Что касается вируса и органов, не знаю, что вам сказать. У Фагуаса нет условий, чтобы развивать подобную индустрию. Ресурсы — да. Достаточно нашлось бы желающих продать печень своего противника или свои собственные почки, но логистика — дело сложное. Сколько времени мы даже самолетов-то не видим. Аэропорт порос бурьяном. Море находится не под таким бдительным контролем, как воздушное пространство, поэтому здесь с этой филиной, может, дела обстоят проще, но это вы проверите во время своего путешествия в Васлалу. Спрашивайте: язык до Рима доведет, — улыбнулся Эспада. — А я займусь другими делами.
Мелисандра внимательно следила за их беседой. Ей уже не казалось, что настойчивость Рафаэля в разговоре о наркотиках была случайной. Может, это и есть истинная цель его путешествия? Он говорил с игроками в парке, с ребятами Энграсии, рассматривал растения. Ей стоило бы удостовериться, что его интерес ко всему этому второстепенный. Ей не хотелось, чтобы какие-то помехи отвлекали ее внимание от Васлалы или подвергали бы их опасности. Сейчас они уже совсем ушли от нужной темы, и он рисковал, если Эспада почувствуют какую-то угрозу. Едва ли Рафаэль четко представляет, с кем он имеет дело. По их манере поведения нельзя догадаться, какие темные дела связаны с их именем. Пора уходить, уже поздно.
