Памела Кент - Шанс Гидеона
– Тогда не думайте, – посоветовал он, не отрываясь от руля. В последнем луче лунного света сверкнула его белозубая улыбка. – Я сам не хочу пока о них думать… То есть предпочитаю не думать.
– Когда я покину Мертон-Холл, надеюсь, мне не придется прощаться с вами, – сказала она сквозь зубы. – Пожалуйста, сообщите заранее, когда соберетесь возвращаться.
Он бросил на нее короткий взгляд.
– Вы дали мне слово, что не уедете, пока матери не станет лучше! – напомнил он ей, но Ким покачала головой.
– До тех пор, пока я не узнаю о вашем возвращении. К этому времени миссис Фейбер вполне окрепнет, если будет поправляться так же быстро, как сейчас, и ее не огорчит мой отъезд. Я очень к ней привязалась, и мне будет жаль разлучаться с ней, но я жду не дождусь, когда смогу уехать из Мертон-Холла!
Руки Ким, вцепившиеся в накидку, которой он так заботливо обернул ее плечи, дрожали.
Глава ПЯТНАДЦАТАЯ
Через два месяца наступила весна. Идя по залитому весенним солнцем Лондону, Ким представляла, как в парке Мертон-Холла мерно раскачиваются под легким ветерком нарциссы, а на южной террасе великолепным ярким пятном зацвели желтофиоли. Когда она впервые оказалась там, она надеялась, что увидит эти цветы в полном блеске, но судьба распорядилась иначе… А кто возьмется поспорить с таким непререкаемым авторитетом, как судьба?
В этот день Ким побывала в агентстве, пославшем ее в Мертон-Холл, и сказала, что не очень торопится получить новое назначение. Ей хотелось несколько недель посвятить весне… погулять по паркам, присаживаясь на скамейки, чтобы съесть сандвич, покормить уток на пруду и все такое прочее. Ким одолело острое чувство неустроенности и одиночества, и она знала, как нелегко ей будет привыкнуть к другому месту сразу же после отъезда из Мертон-Холла. Сейчас обыкновенная прозаичная работа была ей не нужна.
В конце концов, в Мертон-Холле с ней обращались как с дочерью. Миссис Фейбер даже пролила несколько слезинок, узнав, что Ким собирается уехать. Но это, несомненно, оттого, что она была еще слаба, и впереди ее ничего не ожидало, кроме появления новой невестки, которую она не одобряла, хотя помолвка до сих пор не была объявлена. Гидеон провел на континенте почти весь месяц, и в течение этого времени миссис Флеминг несколько раз появлялась в Мертон-Холле. Иногда она звонила, чтобы справиться о здоровье миссис Фейбер, а раз или два даже спрашивала о Гидеоне, нет ли новостей о его приезде. Ким, которая ждала новостей о возвращении хозяина Мертон-Холла, была поражена, что Моника так мало знает о его намерениях. Должны же они были переписываться и иногда звонить друг другу? В наши дни телефонный звонок на континент – сущий пустяк.
Нерисса уехала домой, но Ферн осталась, чтобы еще немного побыть с бабушкой. Поначалу Ким решила, что у нее с Ферн мало общего, и та, казалось, избегала ее общества. Но постепенно они стали друзьями. Они вместе подолгу бродили по окрестностям, выгуливая собак, и Ким все узнала о молодом человеке, упорно изучавшем искусство в Париже, за которого Ферн надеялась однажды выйти замуж. Дядя Гидеон посоветовал ей подождать хотя бы полгода, чтобы абсолютно удостовериться в своих чувствах, и Ферн согласилась.
– Дядюшка Гидди говорит, что брак – очень серьезное дело, – доверительно сообщила она Ким. – Решение принимается только раз в жизни и нужно быть уверенным. Нужно быть уверенным, что это любовь, а не просто развлечение… Брак возможен только по любви, по крайне мере так уверяет дядюшка Гидди. Он сам не женится так долго, что, я думаю, он знает, о чем говорит.
Но знает ли он? – размышляла Ким. И много-много раз терзалась вопросом, целовал ли он Монику Флеминг так, как когда-то поцеловал ее.
Она дошла до унылого дома на Бейсуотер-Роуд, где у нее была квартирка, и, поднимаясь по лестнице, рылась в сумке в поисках ключа. Когда она поступит на другое место, одно придется сделать непременно – уехать из этого дома… Он такой мрачный, а после Мертон-Холла вообще невыносим. Как ей все-таки повезло, что она побывала в Мертон-Холле. Вряд ли доведется еще раз поработать в таком же месте. Впрочем ее не интересовало, где будет следующее место службы. Ей нужно работать, потому что она должна содержать себя, а все остальное не имеет значения. Когда закончился роман с Ральфом Малтраверзом, Ким переполняла горечь и обида… А теперь в ней не было обиды, не было вообще никакого чувства. В Мертон-Холле роман не завязался, но Гидеон Фейбер изменил ее жизнь. Когда она могла, то говорила себе, что ненавидит его… Но чаще всего в душе была пустота. Просто казалось, что какая-то часть ее самой умерла, и поэтому Ким не покидало оцепенение.
Ким подошла к облупившейся двери и вставила в замок ключ. Квартира состояла из двух комнат и ванной, в ней пахло сыростью и газом из-за небольшой утечки из газового камина. Войдя в переднюю, она подумала о камине, гадая, найдется ли у нее в кошельке шиллинг для счетчика, но почти сразу же замерла от удивления, потому что дверь в гостиную была открыта, хотя она совершенно точно закрыла ее перед уходом. В душе Ким шевельнулось слабое негодование, потому что по всем признакам хозяйка опять нанесла визит в ее отсутствие, воспользовавшись собственным ключом… что происходило довольно часто, стоило Ким отлучиться. Но пока Ким мысленно обращалась с речью к хозяйке, жалея, что не нашла себе другого жилища, более неприкосновенного, в дверях гостиной возникла фигура, и Ким от удивления чуть не выронила пакеты.
– Вы! – воскликнула она.
Гидеон Фейбер освободил ее от пакетов и положил их для большей безопасности на столик в передней, а затем пригласил ее зайти в собственную гостиную. Выглядел он исключительно хорошо и бодро, держался со спокойной уверенностью, хотя в серых глазах читалось какое-то волнение. Он избегал ее взгляда, словно опасался, что она в любую минуту может прийти в себя от удивления, вспомнит свои права и выставит его вон. Но Ким не сделала ничего подобного. Она лишь очень робко вошла за ним в гостиную и только потом поинтересовалась, как он сюда попал.
– Меня впустила ваша хозяйка, – ответил он. – Я объяснил ей, что я ваш давнишний друг, и она сочла возможным разрешить мне подождать вас здесь.
Ким прикусила губу, подавляя нервный смешок.
– Квартирные хозяйки в Лондоне все одинаковы, – сказала она. – Только если жилец платит втридорога, он сам себе хозяин. Моя домовладелица не так уж часто вмешивается в мои дела, но в ней живет неистребимое любопытство.
Гидеон, стоя по другую сторону маленького столика, не сводил с нее пристального взгляда.
