Айрис Джоансен - Сезон любви
– Очень приятно, – равнодушным тоном проговорил Кери. – Насколько я понимаю, вы с Мэлори хорошие друзья?
– Да, – серьезно ответил Джеймс. – Очень хорошие.
Мэлори освободилась от его объятий.
– Мы как раз собирались на ужин. Поедешь с нами?
Холодный взгляд Джеймса был по-прежнему прикован к лицу Кери.
– С удовольствием, – ответил он.
– Прекрасно. – Кери спустился с крыльца и закрыл дверь. – «Уайт энтерпрайзез» активно сотрудничает с «Седихан ойл». Может быть, я смогу переговорить с ними и договориться о приезде вашей жены.
– Не надо, – быстро ответил Делаж и, поймав на себе удивленный взгляд Мэлори, улыбнулся:
– Я пробуду здесь недолго и не хочу начинать работу с новым клиентом, отягощая его просьбами личного характера.
– Как вам будет угодно, – пожал плечами Кери.
Мэлори взяла мужчин под руки и затараторила:
– Рассказывай, что происходит в Нью-Йорке, Джеймс. Мне кажется, что я не была там уже лет десять.
– С чего начинать?
– С Герды, конечно.
– Она покрасила волосы в красный цвет. – Делаж скорчил выразительную гримасу. – Носит зеленые контактные линзы и напоминает нечто среднее между панком и рокером.
Мэлори рассмеялась.
– Кроме того, она учится бренчать на гитаре, – добавил Джеймс. – Слышала бы ты эту «музыку»!
Джеймс не умолкал всю дорогу до Марасефа, во время ужина и на обратном пути. Он, казалось, полностью преодолел свое первоначальное замешательство, был очарователен с Мэлори и вежлив с Кери.
Возле вагончика адвокат пылко простился с Мэлори, обещав позвонить в течение ближайших дней. Затем почтительно кивнул Кери и направился к стоявшей поодаль синей машине, которую взял напрокат.
Кери, слегка наморщив лоб, смотрел ему вслед.
– По описаниям Сэбина я представлял его другим.
– Каким именно?
– Даже не знаю. Наверное, постарше и… основательнее, что ли. Может быть, похожим на Грегори Пека в «Убить пересмешника». – Он скривился. – Ему явно не понравилось, что я находился в твоем вагончике.
– Они с Гердой защищают меня, как наседки. – Мэлори отперла дверь трейлера. – Жаль, что она не смогла приехать с ним.
– Да, обидно, что «Седихан ойл» не сделала ему такого подарка. – Он по-отечески прикоснулся губами ко лбу женщины. – Спокойной ночи, Мэлори. Выспись хорошенько.
– Непременно, – улыбнулась она, полуобернувшись. – Особенно теперь, на новом диване.
* * *Мэлори почувствовала присутствие Сэбина сразу же, как только он появился на съемочной площадке. Он устроился на стуле в дальнем углу кафе и с неподдельным интересом наблюдал за процессом съемок. Закончив свою сцену, Мэлори подошла к нему. Сэбин встал, – Ты окончательно освободилась? – спросил он. Женщина кивнула:
– Мы закончили снимать в кафе, но боюсь, что придется переснимать отдельные эпизоды. Я освобожусь окончательно через несколько дней. Почти все сцены с моим участием уже отсняты.
Сэбин внимательно вглядывался в ее лицо.
– Ты в порядке? Кери говорит, что Хендел тебя вконец загонял.
– Работая с Хенделом, нельзя рассчитывать на спокойную жизнь, но адской гонкой я бы это тоже не назвала. – Она помолчала, глядя на него. – А как ты?
Непроницаемое лицо Сэбина осветилось одной из его нечастых улыбок.
– Сгораю от нетерпения. – Его взгляд пробежал по фигуре Мэлори. – Я говорил тебе, что мне нравится это платье? Оно откровенно сексуальное и в то же время романтичное. Как ты сама. – Он оглядел съемочную площадку, которая быстро пустела. – Побудь здесь, пока я схожу за корзинкой для пикника.
– Но мне нужно переодеться.
– Не переодевайся. Сделай мне приятное, ладно? – Он прикоснулся к ее щеке кончиками пальцев, и Мэлори ощутила в своем теле знакомый ответный трепет. – Я все обдумал, и мне хочется, чтобы все было замечательно.
Мэлори подняла глаза на лицо Сэбина, и у нее перехватило дыхание. Господи, как же ей его не хватало! Только сейчас она ощутила, насколько пусты и безжизненны были дни, проведенные без него.
– Хорошо, – ответила она.
На лице Сэбина заиграла улыбка.
– Вот и прекрасно. Садись за стол и отдыхай. Я сейчас вернусь.
Одарив мужчину нежным взглядом, она повернулась и направилась обратно, а затем устроилась за столиком, накрытым вышитой скатертью с восточным орнаментом. Мэлори убеждала себя в том, что должна подавить внутри себя постоянно растущее эмоциональное возбуждение, иначе, когда она останется одна, ей будет слишком тяжело. Она попыталась сконцентрировать внимание на том, что ее окружало: развешанных по стенам кафе фотографиях военных летчиков времен Второй мировой войны, лениво вращающихся под потолком лопастях вентилятора, огромных прожекторах, заливавших кафе ослепительным светом.
Но это не помогало. Кровь по-прежнему бурлила в ее жилах, возбуждение билось в груди подобно птице, стремящейся вырваться из клетки.
К тому времени, когда Сэбин вернулся, неся в руках большущую корзину для пикника, съемочная площадка опустела окончательно. Задержавшись у двери, он запер ее на защелку и спросил Мэлори:
– Есть хочешь?
– Нет.
– И я тоже. – Он приблизился к женщине. – В таком случае оставим еду на потом. – Поставив корзину на стол, он порылся внутри нее и извлек оттуда портативный магнитофон. – Немного музыки… – Сэбин нажал на кнопку, и из динамика полились звуки песни «Давай потанцуем». – Давай потанцуем, Мэлори?
Женщина заливисто рассмеялась:
– Король и я. Извините, ваше величество, но я не станцую польку на таких каблуках.
– Знаю. – Он включил быструю перемотку. – Я просто хотел повеселить тебя. А вот это на самом деле для нас. – Он снова нажал кнопку воспроизведения, и над съемочной площадкой полился голос Мэлори, поющий «Я увижу тебя». – Я велел Кери прийти на съемки с магнитофоном и записать, как ты поешь. Иди ко мне, Мэлори, – сказал он, протягивая ей руку.
Мэлори встала и скользнула в его объятия, двигаясь в такт музыке. Она чувствовала себя на седьмом небе, уютно прижавшись к его большому сильному телу. И все же спокойствия она не испытывала. Слишком горячим был взаимный зов двух тел, слишком много времени прошло с ее последней ночи в Кандрахане. Ей хотелось быть еще ближе к нему. Она крепче прижалась к Сэбину и почувствовала ответное движение его тела.
– Еще рано, – низким голосом проговорил он. – Я, черт побери, пытаюсь быть романтичным.
Мэлори подняла глаза. Его лицо покраснело, губы набухли от чувственности.
– Зачем?
– Потому что ты этого заслуживаешь. Потому что мне хочется, чтобы ты смотрела на меня так же, как на того артиста, что был твоим партнером в последней сцене.
