Энн Мэтер - В тени красных жасминов
Ребекка смотрела на это с беспокойством. Она этого не ожидала, и Пьер, наполовину в канаве, упираясь плечом в тяжелую массу перевернутого грузовика, выглядел пугающе: был момент, когда казалось, что грузовик придавит его. Но затем грузовик накренили и пододвинули, и, почти без усилий, он качнулся назад на дорогу. Ребекка издала вздох облегчения, и Пьер выпрыгнул из канавы, потирая рукой плечо.
— Ну вот и все. — Его взгляд скользнул по Ребекке, а потом остановился на Хармане. — Где «вездеход», Харман? Я утром пошлю с ним обратно Бейнса.
— Припаркован здесь, сэр, — с уважением показал управляющий. — Я побуду здесь, пока эти парни не уйдут, и затем утром смогу дать вам полный отчет.
— Отлично, — кивнул Пьер, и оттенок напряжения появился у него на лице. — Э, хорошо, пойдем, Ребекка. Пора уходить.
Они молча прошли вниз по дороге к машине, и Пьер почти с облегчением скользнул за баранку. Ребекка смотрела на него с любопытством. В течение последних нескольких минут он, казалось, потерял всю свою энергию, и ее интересовало, не перенапрягся ли он, толкая грузовик.
Однако он завел двигатель «вездехода» и довольно мастерски его развернул, затем проехал задом мимо места аварии и поехал вниз, по дороге в сторону Сан-Суси. Но он, похоже, вел машину одной рукой, и подозрения Ребекки усилились.
— С вами все в порядке? — наконец спросила она, и он мельком взглянул на нее.
— Естественно, — ответил он по-французски, холод, но. — Я думаю, что ты замерзла.
— Нет, я не замерзла. Эта дубленка очень теплая. — Она вздохнула. — Пьер, ты уверен, что с тобой все в порядке? Ты бы сказал мне, если что-нибудь было не так?
Пальцы Пьера сжали баранку.
— И что тогда? — напряженно спросил он.
— Я — медсестра, — раздраженно ответила она.
Он издал насмешливое восклицание.
— Конечно! Как же я забыл! — Он наклонился вперед, смотря через лобовое стекло. — Этот проклятый туман, похоже, сгущается.
Ребекка тяжело вздохнула. Было ясно: что бы плохого ни случилось, Пьер не собирался ее в это посвящать. Ей стало интересно, почему она должна была испытывать такую боль. Наконец, дома ждала Шейла. Без сомнения, если бы что-нибудь было не так, он бы с ней посоветовался. Она пожевала губы. Ей следовало бы прекратить такие мысли. Чем скорее она отсюда уберется, тем лучше.
Пьер остановил машину у стены дома, и они вошли через дверь в стене, которая вела в небольшой проход, где хранились высокие сапоги и макинтоши вместе с клюшками для гольфа и другим спортивным инвентарем.
Ребекка подождала, пока Пьер скинет свою дубленку, но он не стал этого делать, а просто указал на дверь, которая вела в проход, в свою очередь ведущий в холл.
— Иди вперед, — резко сказал он, и она, сжав губы, быстро пошла к двери.
Когда она дошла до нее, то случайно обернулась назад, и у нее перехватило в горле, когда она увидела муку на его лице.
— Пьер! — воскликнула она дрожащим голосом. — Что это за пятно на твоей одежде?
Пьер раздраженно провел рукой по своим волосам.
— Ради Бога, иди! — пробормотал он сквозь сжатые зубы. — Ты думаешь, что я хочу, чтобы ты меня таким видела! Иди!
Глава 4
Ребекка не обратила внимания на то, что он сказал, и стянула с себя дубленку, небрежно бросив ее в сторону. Затем она подошла к нему и коснулась пятна на его одежде, почувствовав его липкое тепло.
— Ради Бога, Пьер! — вскричала она. — Что ты сделал?
Пьер угрюмо покачал головой.
— Я не нуждаюсь в твоей жалости, — резко произнес он. — Это просто порез, вот и все. Этот чертов грузовик был просто разорван в клочья!
— О, Пьер! — Ребекка беспомощно смотрела на него. — Пожалуйста, сними одежду. Дай мне посмотреть!
Пьер чуть-чуть поколебался, затем он расстегнул куртку. По оттенку напряжения на его лице было ясно, что для него очень мучительно снимать ее. Затем был снят его обеденный пиджак, и Ребекку ужаснуло то количество крови, которое он потерял. Но она ничего не сказала, зная, что любое неподходящее замечание с ее стороны может привести к тому, что он не разрешит ей продолжать его осматривать. Наконец он расстегнул рубашку, вытащив ее из брюк, его глаза постоянно следили за выражением лица Ребекки.
Его грудь была загорелой, мускулистой и обильно покрытой волосами, и Ребекка старалась не воспринимать его как мужчину, когда осматривала плечо. Но это было невероятно трудно, когда тепло его кожи было так близко к ней и все ее тело жаждало более близкого контакта.
Рана была в верхней части его руки, но хотя кровь и шла сильно, главная артерия затронута не была.
— Мне нужно немного воды и антисептик, а также перевязочные материалы, — сказала она наконец, у нее дрожали руки. — У вас есть? — Она покачала головой. — Вам следует обратиться к врачу.
— В моей ванной есть шкафчик с медикаментами, — сухо сказал он, — Ты сходишь туда?
Ребекка отодвинулась, вытирая руки бумажной салфеткой, которую она взяла из сумочки.
— Я… я думаю, да, — согласилась она.
— Или, может, мне лучше попросить сделать это Шейлу? — спросил он, его глаза смеялись над ней.
Ребекка отвернулась, даже чувствуя боль, ему надо было обязательно ранить ее.
Подняв свою одежду, он повесил ее на свое здоровое плечо и затем показал, что ей следует идти вперед по проходу. Когда они дошли до ступенек башни, он сказал:
— Мы пойдем этим путем. Я не особенно хочу привлекать внимание к себе.
— Очень хорошо. — Ребекка пошла впереди него по ступенькам, оглядываясь по сторонам с тем, чтобы убедиться, что он может идти сам.
Он был очень бледен, и его глаза мрачно блестели, и она понимала, что он не очень беспокоится относительно ее помощи. На рану следовало бы наложить швы, взволнованно думала она, и ей стало интересно, сможет ли она найти в домашней аптечке противостолбнячную сыворотку и ввести ее здесь. Его явно не беспокоила возможность заражения, но ее — да…
Когда они добрались до верха лестницы, он шатался, и в порыве она сказала:
— Моя спальня здесь, Останься, а я пойду и принесу перевязочные материалы. Только скажи, куда идти.
Он свысока посмотрел на нее.
— Спасибо, но я предпочитаю свою собственную комнату, — сказал он, борясь с приступами головокружения. — Это ненамного дальше.
Но пока он это говорил, его колени подогнулись, и он упал на маленькую площадку.
У Ребекки перехватило дыхание. Она опустилась около него на колени: он был без сознания. Кровь, которую он потерял, вместе с тем напряжением, которое он испытал, лишили его сил, и он беспомощно лежал, а из его раны на ковер сочилась кровь.
